нижние веки у него набрякли, влажные и с красными ободками, как у гончей. Поцеловав его, они вышли из здания, чтобы Мэрианн могла покурить. Еще один приятный сюрприз - в кои-то веки она не скрывала этого от Джин, чтобы выглядеть более безупречной.
Ее сестра сбросила в весе, но отнюдь не убавила в уме. Она спросила, добрался ли до нее Ларри. Сидя на ступеньках, Джин вдруг вспомнила, что Ларри знаком с Дугом Майклтуэйтом, адвокатом, мужем Мэрианн, и все это показалось ей настолько обещающим, что она упустила из виду простую вещь: по сравнению с интенсивной терапией обещающим является решительно все.
- Как ты насчет того, что пообедать сегодня вечером ? quatre? - импульсивно спросила Джин. Даже сама эта фраза дарует какое-то праздничное настроение, подумала она. - Или, может, нам следует включить и маму - если нам удастся убедить ее выйти.
Джин испытывала подъем из-за беспокойной праздности и обнаружившейся возможности дружбы с сестрой, почти не смея уже помыслить о шансе увидеть Ларри, причем в безопасности, обеспечиваемой семейным сбором.
Они позвонили Дугу, а тот связался с Ларри: об обеде договорились. А потом Мэрианн, выглядевшая совсем не по-матерински в своих тесных линялых клешах, начала хихикать. Джин понимала, что отчасти это порождалось нервным напряжением из-за тревоги о папе, но все же думала, уж не завела ли ее обычно мрачная сестра романа - как еще объяснить эту перемену настроения, очертаний и стиля, эту эльфову прическу, эти радующие глаз брюки в обтяжку, с талией ниже пояса?
- Что такое?
- Сама не знаю, почему об этом думаю, - ответила Мэрианн, ожидая дальнейших умоляющих расспросов.
- Валяй, рассказывай - что это тебя так рассмешило?
- Ну, помнишь тот вибратор, который ты заставила меня украсть?
- И что?
Джин не заставляла ее что-либо красть, хотя было бы правдой сказать, что она поощряла ее к этому. Для доступа в один из клубов, в которые ходила Джин, она, ко всему прочему, потребовала, чтобы Мэрианн «достала» журнал «Плэйбой», а затем сунула его в карман плаща Дезмонда, швейцара. И однажды, да, в безумном приступе властности, она поставила условием еще и вибратор. Когда же Мэрианн непостижимым образом предоставила ей эту штуковину - из пластика цвета слоновой кости и с фут длиной, - то Джин выказала раздражение этакой мачехи. Она не примет этот «инструмент для массажа» - так четко значилось на упаковке, на что она и указала, - и это стало их последним совместным походом в клуб.
- Знаешь - в тот раз, когда ты отказалась признать мой самый сказочный подвиг? Что ж, ты была права. В каком-то смысле.
- Как это понимать - я была права? - Джин действительно хотела это узнать.
- Я его не крала.
- Что? Но я ведь помню. Как сейчас. Он был примерно такой длины.
Джин распростерла напряженные руки, разведя их между собой на ярд. И вскоре они зашлись в конвульсиях - от напряжения, ужаса и ностальгии, прерывисто хватая ртами воздух, они хохотали, и Мэрианн время от времени издавала что-то вроде хрюканья, охваченная новым приступом пронзительного смеха. Нет, точно, у нее роман, подумала Джин, приходя в себя. А эти новые трели по нраву ее любовнику - они, вероятно, являются эхом его собственного смеха. Другие курящие глядели на них и улыбались: на больничной лестнице подобное расположение духа обычным отнюдь не было.
- Нет, я его не крала. Ты разве никогда не замечала, что их держали на стене за прилавком, вместе с этими презервативами с закрученной по спирали дугой, гофрированными, со вкусом шоколада, - таких теперь не увидишь.
- Слушай, а ведь ты права. Странно, что их не осталось, а?
Мэрианн сражалась со смехом, чтобы продолжить свой рассказ.
- Я его купила! - сказала она с торжеством в голосе.
- В самом деле?
- Да - я сказала тому чуваку, помнишь того старикана из лавки Дрейка, ну, того, с моржовыми усищами?
- Конечно. Мистер Дрейк.
- В общем, я сказала, что это для моего отца .
Обе сестры взвизгнули.
- Сказала мистеру Дрейку, что у папы разболелась спина из-за тенниса и что ему нужен инструмент для массажа.
- Поверить не могу, чтобы тебе хватило наглости на этакое, - сказала Джин, успокаиваясь из-за восхищения и припоминая трезвый, под стать дедовскому, облик мистера Дрейка. - Что он сказал?
- Глазел на меня целую вечность, как будто не знал, что делать, а потом наконец повернулся, снял его со стены и протянул мне. Сказал… что он не подлежит рефинансированию .
У обеих, поскольку пытались сохранить самообладание, стали вырываться сдавленные фырки.
- Так что же ты все-таки сделала с этой штуковиной?
- Ну, попыталась ее использовать, конечно. Или попыталась попытаться, я тогда так боялась, что Глэдис или мама найдут ее, если я ее где-нибудь брошу. В бельевой - я сунула ее в чью-то корзину. И, представь себе… - Она снова сделала паузу, а глаза у нее меж тем обратились в наполненные смешливыми слезами щелочки. - Оказалось, это была бельевая корзина миссис Вайдерманн!
Они от души захлопали себя по коленям при мысли о том, как эта их вдовая соседка с ее строгими стульями с подбивкой на ножках, чтобы не скользили по полу (девчонки иногда туда ходили, чтобы полакомиться маковыми булочками миссис Вайдерманн), обнаруживает такую штуковину среди своих свежевыстиранных салфеточек.
На мгновение Джин подумала, не признаться ли ей Мэрианн о том, что у нее случилось с Дэном, - смехотворный позыв. А не рассказать ли ей о романе Билла? Нет, здесь, у входа в больницу, где он лежит, это было бы непристойно. Джин подумала, что ее сестру, пусть даже и взрослую, подобное известие покоробит. Но в стремлении стать ей ближе, как-то ознаменовать ту драму, через которую все они пробирались, она отважилась на интимный вопрос.
- Ты можешь представить, что у тебя роман на стороне?
- Господи, ни за что, - последовал автоматический ответ. Мэрианн была благословлена полной определенностью, у нее для всего имелся план, и Джин в кои-то веки воздержалась от насмешек. Мэрианн была восхитительна - и права. - Подумать только, предавать собственную семью ради какого-то мерзкого кувыркания в сене, - однако же только и слышишь о тех, кто занимается подобными делишками. Это жалко. Так себя вести могут только тупицы. Не говоря уже о том, что это вообще дурно, гнусно и мерзко. Нет, я думаю, что единственным выходом могла бы послужить палочка миссис Вайдерманн.
Джин, начинавшая уставать от всего этого, увидела Филлис, которая стояла ступенькой выше. Ни одна из сестер не заметила, как та подошла.
- Так и знала, что найду вас обеих здесь, - что за смех? Что это вы говорили о миссис Вайдерманн? - спросила Филлис, осторожно радуясь этой новой и публичной непринужденностью между сестрами. - Умерла в прошлом году, знаете ли. Восьмидесяти двух лет. В «Times» был довольно-таки объемистый некролог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Ее сестра сбросила в весе, но отнюдь не убавила в уме. Она спросила, добрался ли до нее Ларри. Сидя на ступеньках, Джин вдруг вспомнила, что Ларри знаком с Дугом Майклтуэйтом, адвокатом, мужем Мэрианн, и все это показалось ей настолько обещающим, что она упустила из виду простую вещь: по сравнению с интенсивной терапией обещающим является решительно все.
- Как ты насчет того, что пообедать сегодня вечером ? quatre? - импульсивно спросила Джин. Даже сама эта фраза дарует какое-то праздничное настроение, подумала она. - Или, может, нам следует включить и маму - если нам удастся убедить ее выйти.
Джин испытывала подъем из-за беспокойной праздности и обнаружившейся возможности дружбы с сестрой, почти не смея уже помыслить о шансе увидеть Ларри, причем в безопасности, обеспечиваемой семейным сбором.
Они позвонили Дугу, а тот связался с Ларри: об обеде договорились. А потом Мэрианн, выглядевшая совсем не по-матерински в своих тесных линялых клешах, начала хихикать. Джин понимала, что отчасти это порождалось нервным напряжением из-за тревоги о папе, но все же думала, уж не завела ли ее обычно мрачная сестра романа - как еще объяснить эту перемену настроения, очертаний и стиля, эту эльфову прическу, эти радующие глаз брюки в обтяжку, с талией ниже пояса?
- Что такое?
- Сама не знаю, почему об этом думаю, - ответила Мэрианн, ожидая дальнейших умоляющих расспросов.
- Валяй, рассказывай - что это тебя так рассмешило?
- Ну, помнишь тот вибратор, который ты заставила меня украсть?
- И что?
Джин не заставляла ее что-либо красть, хотя было бы правдой сказать, что она поощряла ее к этому. Для доступа в один из клубов, в которые ходила Джин, она, ко всему прочему, потребовала, чтобы Мэрианн «достала» журнал «Плэйбой», а затем сунула его в карман плаща Дезмонда, швейцара. И однажды, да, в безумном приступе властности, она поставила условием еще и вибратор. Когда же Мэрианн непостижимым образом предоставила ей эту штуковину - из пластика цвета слоновой кости и с фут длиной, - то Джин выказала раздражение этакой мачехи. Она не примет этот «инструмент для массажа» - так четко значилось на упаковке, на что она и указала, - и это стало их последним совместным походом в клуб.
- Знаешь - в тот раз, когда ты отказалась признать мой самый сказочный подвиг? Что ж, ты была права. В каком-то смысле.
- Как это понимать - я была права? - Джин действительно хотела это узнать.
- Я его не крала.
- Что? Но я ведь помню. Как сейчас. Он был примерно такой длины.
Джин распростерла напряженные руки, разведя их между собой на ярд. И вскоре они зашлись в конвульсиях - от напряжения, ужаса и ностальгии, прерывисто хватая ртами воздух, они хохотали, и Мэрианн время от времени издавала что-то вроде хрюканья, охваченная новым приступом пронзительного смеха. Нет, точно, у нее роман, подумала Джин, приходя в себя. А эти новые трели по нраву ее любовнику - они, вероятно, являются эхом его собственного смеха. Другие курящие глядели на них и улыбались: на больничной лестнице подобное расположение духа обычным отнюдь не было.
- Нет, я его не крала. Ты разве никогда не замечала, что их держали на стене за прилавком, вместе с этими презервативами с закрученной по спирали дугой, гофрированными, со вкусом шоколада, - таких теперь не увидишь.
- Слушай, а ведь ты права. Странно, что их не осталось, а?
Мэрианн сражалась со смехом, чтобы продолжить свой рассказ.
- Я его купила! - сказала она с торжеством в голосе.
- В самом деле?
- Да - я сказала тому чуваку, помнишь того старикана из лавки Дрейка, ну, того, с моржовыми усищами?
- Конечно. Мистер Дрейк.
- В общем, я сказала, что это для моего отца .
Обе сестры взвизгнули.
- Сказала мистеру Дрейку, что у папы разболелась спина из-за тенниса и что ему нужен инструмент для массажа.
- Поверить не могу, чтобы тебе хватило наглости на этакое, - сказала Джин, успокаиваясь из-за восхищения и припоминая трезвый, под стать дедовскому, облик мистера Дрейка. - Что он сказал?
- Глазел на меня целую вечность, как будто не знал, что делать, а потом наконец повернулся, снял его со стены и протянул мне. Сказал… что он не подлежит рефинансированию .
У обеих, поскольку пытались сохранить самообладание, стали вырываться сдавленные фырки.
- Так что же ты все-таки сделала с этой штуковиной?
- Ну, попыталась ее использовать, конечно. Или попыталась попытаться, я тогда так боялась, что Глэдис или мама найдут ее, если я ее где-нибудь брошу. В бельевой - я сунула ее в чью-то корзину. И, представь себе… - Она снова сделала паузу, а глаза у нее меж тем обратились в наполненные смешливыми слезами щелочки. - Оказалось, это была бельевая корзина миссис Вайдерманн!
Они от души захлопали себя по коленям при мысли о том, как эта их вдовая соседка с ее строгими стульями с подбивкой на ножках, чтобы не скользили по полу (девчонки иногда туда ходили, чтобы полакомиться маковыми булочками миссис Вайдерманн), обнаруживает такую штуковину среди своих свежевыстиранных салфеточек.
На мгновение Джин подумала, не признаться ли ей Мэрианн о том, что у нее случилось с Дэном, - смехотворный позыв. А не рассказать ли ей о романе Билла? Нет, здесь, у входа в больницу, где он лежит, это было бы непристойно. Джин подумала, что ее сестру, пусть даже и взрослую, подобное известие покоробит. Но в стремлении стать ей ближе, как-то ознаменовать ту драму, через которую все они пробирались, она отважилась на интимный вопрос.
- Ты можешь представить, что у тебя роман на стороне?
- Господи, ни за что, - последовал автоматический ответ. Мэрианн была благословлена полной определенностью, у нее для всего имелся план, и Джин в кои-то веки воздержалась от насмешек. Мэрианн была восхитительна - и права. - Подумать только, предавать собственную семью ради какого-то мерзкого кувыркания в сене, - однако же только и слышишь о тех, кто занимается подобными делишками. Это жалко. Так себя вести могут только тупицы. Не говоря уже о том, что это вообще дурно, гнусно и мерзко. Нет, я думаю, что единственным выходом могла бы послужить палочка миссис Вайдерманн.
Джин, начинавшая уставать от всего этого, увидела Филлис, которая стояла ступенькой выше. Ни одна из сестер не заметила, как та подошла.
- Так и знала, что найду вас обеих здесь, - что за смех? Что это вы говорили о миссис Вайдерманн? - спросила Филлис, осторожно радуясь этой новой и публичной непринужденностью между сестрами. - Умерла в прошлом году, знаете ли. Восьмидесяти двух лет. В «Times» был довольно-таки объемистый некролог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85