– Цедя хитро прищурил и без того узкие маслянистые глаза. – Говорят, ты умеешь укрощать злых собак, и они не лают на тебя даже темной ночью. Это правда? – и Цедя оскалился.
– Если говорят, значит, правда, – раззел руками Хара. – Когда я родился, первым благословением моего деда были слова: «Чтоб ты рос и мужал, и чтоб никогда не слышал нареканий от людей, и чтоб на тебя не лаяли собаки!» Насчет собак сбылись слова моего деда. Да и нарекание от людей слышу впервые, – ответил Хара независимо.
– Слышите, что говорит мне охотник? – вспылил Цедя. – Он со мной хочет потягаться. Ну что же, посмотрим, как тебя помилуют мои собаки! Приходи ночью, спущу собак. Если унесешь овцу, будет твоя! Выбирай самую лучшую.
– Как же ты, Хара, посмел так хвастаться перед зайсангом? – вдруг вступился за хозяина егерь. – Да наши собаки разорвут на куски каждого, кто поднимет на них руку!
Хара вместо ответа ловкими движениями собрал двустволку, протер снаружи кусочком бархотки и вручил хозяину.
Цедя взял ружье, внимательно посмотрел в стволы и, довольный, сказал:
– Вот теперь понимаю, что ты настоящий охотник. Ружье почистил на славу. Солнцем сверкает! – Он наигранно захохотал и вдруг сказал – Послушай, меткий охотник Хара Бурулов, чем гоняться за зверьем в одиночку на крикливой верблюдице, лучше ходи на охоту со мной. Вот для чего я вызвал тебя к себе… – И хозяин захохотал пуще прежнего.
Батраки многозначительно переглянулись, но промолчали.
Хара удрученно качнул головой и подумал: «Этот толстосум захотел, чтоб я, вольный охотник, стал его холуем. Убивать зверей буду я, а он станет похваляться добычей. Нет, этого не будет!»
– Буду платить и подарки делать за каждую удачную охоту, – обещал Цедя.
«Дар нойона – это снег на спине собаки», – подумал Хара.
Цедя встал, опоясался дорогим серебряным поясом и, держа в руке кнут с посеребренной ручкой, спросил:
– Ну, Хара, как насчет моего предложения? – и снова хищно прищурился. – Лясы мне сейчас некогда точить. Будешь упрямиться, попадешь в беду, – нахлестывая плеткой по голенищу сапога, Цедя широкими шагами ходил по кибитке.
Бадаш от испуга совсем притих, стал резать тесемки еще проворнее. Тонкие тесемки сыромятины ровными рядами свисали с решетки кибитки.
– Если провинюсь, отвечать буду сам. Заранее зачем меня пугать. Времена нынче не те, чтобы брать на испуг, – и Хара встал. – В степи еще много всяких коршунов, которые считают, что все суслики рождаются им для жратвы! С этими словами гордый охотник ушел.
И только шаги Хары Бурулова затихли, Цедя приказал не медленно позвать чабана Манджи.
Секрет укротителя
– Что случилось? Зачем вызывает меня зайсанг? – испуганно спрашивал жену чабан Манджи, маленький колченогий человечек. – Найди мне чистую рубашку да те башмаки, что в сундуке.
На нем была полуистлевшая от пота и солнечного зноя рубашка землистого цвета, латаные-перелатаные домотканые штаны и развалившиеся башмаки. Рыжие потрескавшиеся носки этих обуток давно оторвались от подошвы и держались на трех-четырех ржавых гвоздях, похожих на клыки в оскаленной пасти старой собаки. Жена, критически осмотрев своего мужа с ног до головы, печально промолвила:
– Конечно же, нельзя в таком виде показываться перед священным ликом зайсанга! Приоденьтесь. Но не гните перед ним спину, как в старину. А то я вас знаю: еще за порогом снимете свой малахай и согнетесь в три погибели!
Доставая из сундука серенькую бязевую рубашку, которую Манджи надевал только в торжественных случаях, и завернутые в тряпицу башмаки, жена озадаченно говорила:
– И сама не пойму, зачем он вас вызывает. Вы ничего плохого о нем не говорили? – К мужу, как и положено по обычаю предков, Шиндя обращалась на «вы». – Если бы случилась недостача овец в вашей отаре, – продолжала она вслух размышлять, – так нет же, все целы, сама пересчитывала еще вчера…
– Овцы все на месте, – озабоченно отвечал Манджи. – Ни одного копытца не потерял. Всех овец его отары я знаю не только по масти, но и по голосу.
Переодевшись, Манджи выпил чаю, посидел молча, потом взял в руку длинную палку и уныло направился к дому богача. А жена с малолетней девочкой пошла к отаре, пасшейся на пригорке.
– Там смотрите, не давайте себя в обиду! – издали все еще наказывала она. – Теперь не старое время, нечего им кланяться.
Манджи всю дорогу размышлял о том, зачем он вдруг понадобился Цеде. Недавно, возвращаясь с охоты, завез хозяину мех пушистой лисы. Приплод овец в этом году очень хороший. Пасутся они на самых лучших в округе пастбищах. Придраться хозяину не к чему. «О боже, спаси меня от гнева зайсанга!»– шептал Манджи, подходя к фруктовому саду богача.
На всякий случай зашел сперва в кибитку Бадаша, стоявшую за садом, как сторожка.
– Э-э, Манджи, здравствуй! Хорошо, что пришел вовремя. Вот только Цедя спрашивал о тебе, – сказал Бадаш.
– Вы не знаете, зачем он меня вызывает? – робко спросил Манджи.
– Видно, важное дело. Да он и меня вызывает в день десять раз. На то он и хозяин. Его дело спрашивать, наше дело отвечать. Что скажет, то и выполняй.
За кибиткой послышался злой голос Цеди. Бадаш от испуга вскочил:
– Бадаш!
– Слушаюсь, ваше степенство!
– Чабан Манджи пришел?
– Пришел, пришел. Здесь он, – крикнул Бадаш и выскочил из кибитки.
– Пошли его ко мне.
Сердце Манджи екнуло, как только он увидел хозяина. Сняв, шапку и покорно склонив голову, батрак молча ждал грозы.
– Пойдем, поговорим с тобой вон там, – сказал Цедя и направился под тень старой яблони.
«Что могло случиться? Куда он ведет меня? Или хочет под деревьями избить своей железной тростью? Чего он держит ее в руках?»– с тревогой думал Манджи, следуя за хозяином.
– Слушай меня и запоминай хорошенько! – сказал, когда подошли к яблоне, Цедя, стукнув тяжелой тростью о землю.
– Слушаюсь, – замирая, ответил Манджи.
– Ты знаешь Хару Бурулова?
– Знаю, знаю. Меткого охотника Хару Бурулова знают во всем аймаке, – ответил Манджи с радостью, поняв, что ругать его не собираются.
– Он хвастается, что его не трогают даже самые злые собаки! Ты слыхал об этом?
– Нет, я ничего не слышал об этом! Что касается его меткости, то о ней все знают. Такого меткого охотника больше нот нигде! Он одним выстрелом убивает любого зверя. Попадает прямо в переносицу. Однажды во время сенокоса мы видели, как высоко в небе схватились орел и сокол. Хара выпросил у милиционера винтовку и одним выстрелом сразил сокола. Так он спас орла. Ваше степенство, ведь сокол в два раза меньше орла, а тогда с земли нам показалось, что он не больше ласточки. А Хара его – одним выстрелом! – захлебываясь, говорил Манджи.
Стараясь живее изобразить то, о чем рассказывал, Манджи размахивал руками, качал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49