»
Уж таким был Манджи с детства, потому что не видел никаких радостей в своей бесправной жизни.
Чабан целыми днями в одиночестве ходит за отарой. Времени для размышлений у него целое море! Думай, о чем хочешь! А Манджи по натуре был мечтательным, и все невзгоды переносил легко. Он любил подтрунить не только над чужими, но и над своими бедами.
Но сегодня Манджи задумался всерьез. Как жить, если Хара уведет его корову? И решил не только спустить собак в ту ночь, когда придет Хара, но и не смыкать глаз.
А через день Цедя опять вызвал его и спросил.
– Хара приходил за обещанной овцой?
– Нет, еще не приходил. По вашему приказу я поймал одну, не самую лучшую овцу и привязал в сарае, но он не явился, – ответил Манджи.
– Почки его заплыли жиром. Черт с ним, пусть не берет. Важно, что я при людях пообещал сдержать свое слово, – самодовольно заметил Цедя. – Ночью он уведет твою единственную однорогую корову. Ты понимаешь это?
– Понимаю! Но я не собираюсь отдавать ему корову. Спущу с цепей всех собак да и сам буду сторожить до утра, – сказал Манджи, вытирая рваным рукавом пот с лица и шеи.
– Слышишь, Бадаш? Разве не говорил я тогда, что если коснется дело его собственной коровы, то он готов будет спрятать ее в своей постели? Вот, что значит свое, – заметил богач. – Но мне наплевать, как ты будешь жить без коровы. Мне важно другое. Если ты даже свою скотину проворонишь, значит, не годишься в пастухи, и я тебя выгоню! Тогда подыхай с голоду или бери своих детей и вместе с женой собирай милостыню по всему аймаку.
Чабан стоял бледный, как приговоренный к смерти.
– Так запомни: он придет за твоей коровенкой ночью. Собак спустишь с цепей в присутствии Бадаша. Только спрячь Бадаша так, чтобы псы его не разорвали, а он мог все видеть. Если умен – пойми, если имеешь хвост – помаши! – сказав это. Цедя ушел.
К вечеру небо заволок, тучами. Подул сильный ветер. Манджи, оставив овец в загоне, пошел домой поужинать. Еще издали он увидел свою единственную пеструю корову, привязанную за решетку ветхой кибитки.
– Что так рано привязала корову? – спросил он у жены, хотя знал, что жена слышала его спор с охотником и боится за свою кормилицу.
– Вы же говорили сами, что в эту ночь придет Хара за нашей коровой. Если надо будет, упрячу ее в постель. Пусть берет меня вместе с коровой! – сердито бросила Шиндя.
– Сегодня он не придет. Не видишь, какая погода? – сказал Манджи, залезая на кровать, чтобы немного отдохнуть.
За целый день пастьбы он так устал, что только прилег на постель, сразу уснул.
Гром и молния разбудили чабана. Он соскочил с постели и, отмахнувшись от ужина, побежал к отаре. Овцы, тесно прижавшись друг к дружке, крепко спали. Чабан обошел отару. Вдруг неподалеку фыркнула лошадь, он насторожился. Подъехал Бадаш, покашлял, подавая знак о себе, и спросил:
– Манджи, это ты? Я боялся, что ты уже успел спустить собак с цепей. Меня послал хозяин, чтоб я сам убедился, что ты сделал все, как приказано. Он тебе не верит. Давай скорее спускай псов, да я поеду домой, а то дождь начнется.
– Слезайте, заходите в кибитку, попейте чайку, – пригласил Манджи.
– Нельзя сходить с лошади. Я боюсь этих зверей, – признался Бадаш.
– Ну тогда следуйте за мною и не отходите, пока я их не отвяжу. Когда убегут на волю, я вас провожу.
Приблизились к глинобитному сарайчику, в котором были собаки.
– Манджи, лучше я залезу на крышу сарайчика, – взмолился Бадаш, – а то собаки стащат меня с коня и растерзают вместо Хары.
– Забирайтесь! – потешаясь в душе над трусостью хозяйского холуя, скомандовал чабан и даже помог ему подняться с коня на крышу мазанки.
Привязав коня к стропилу, Манджи вошел в сарай и спустил собак. Дрожащий от страха Бадаш видел из-за дымохода, как один за другим огромные псы с радостным визгом выскакивали из сарая. Они были счастливы, что получили свободу, и сразу умчались в ночную темноту. Где-то неподалеку они, видимо, собрались. Немного полаяли и будто бы даже погрызлись. А потом затихли.
Бадаш ждал с нетерпением того момента, когда послышится яростный лай собак, нападающих на охотника Хару. Но время шло, а собаки словно канули в ночную тьму. Начался дождь. Бадаш вымок и готов был возвратиться домой. Но он боялся, что как раз в тот момент, когда он слезет с крыши, собаки вернутся и нападут на него. Просить чабана, чтобы проводил, не решился – Манджи расскажет людям, засмеют. Он потребовал, чтобы Манджи созвал собак и привязал. Манджи начал посвистывать, и собаки вскоре прибежали. Но вернулись только две большие и маленькая Коти. Чабан посадил их на цепь. Однако самого злого пса, Балтыка, не было, как Манджи ни посвистывал, как ни приманивал. В конце концов Бадаш был вынужден просить чабана, чтобы проводил его. Но и тут он схитрил.
– Садись сзади меня на моего коня, проедем вместе по хотону. Ты все время будешь звать Балтыка, он и найдется, – сказал Бадаш.
Проехали весь хотон. Выехали в степь, а собаки не встретили. Манджи вернулся к отаре, а Бадаш, пришпорив коня, умчался так, словно за ним гнался не пес хозяина, а целая стая волков.
А утром по всей округе люди со смехом рассказывали о том, что вернувшийся откуда-то в полночь Бадаш, верный холуй зайсанга, обнаружил возле кибитки своего хозяина большой мешок с чем-то живым. Думал, там овца. Развязал, а из мешка выскочил свирепый хозяйский пес Балтык.
Что было дальше, неясно, все говорят по-разному. Одни заверяют, что пес до полусмерти загрыз Бадаша. Другие утверждают, что пес толвко тявкнул – и Бадаш упал со страху и теперь лежит в лихорадке. Но все радовались, что Хара здорово проучил спесивого богача. Особенно радовался этому чабан Манджи. И приказ хозяина он исполнил, и корова его осталась на месте. Да и пес, побывавший в мешке, стал менее свирепым.
Мерген после этого целую неделю ходил героем. Ребята все расспрашивали о том, как они с отцом укрощали собак зайсанга. Но больше всего интересовалась подробностями этого необычайного дела Кермен. Широко раскрыв черные, всегда удивленные глаза, она по нескольку раз слушала одно и то же, вздрагивала, когда ей было страшно за юного охотника.
Судный день Зайсанга
Цедя лишь по старой привычке жил в кибитке среди сада, через который бежал ручей. А вообше-то у него был и настоящий деревянный дом, большой, двухэтажный. В нем он обычно только зимовал. Сегодня спозаранок он пришел в дом, чтобы проверить, все ли в порядке. Не натворил ли и здесь чего-нибудь тот ушлый охотник. Теперь Хара Бурулов стал первым его врагом. Случай с собакой в мешке окончательно отделил богача от голытьбы. Все, кто был на стороне таких, как Хара, злорадствовали, что он, знатнейший в округе человек, так посрамлен.
«Ну ничего, все это еще обернется против них же самих», – мысленно грозил Цедя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Уж таким был Манджи с детства, потому что не видел никаких радостей в своей бесправной жизни.
Чабан целыми днями в одиночестве ходит за отарой. Времени для размышлений у него целое море! Думай, о чем хочешь! А Манджи по натуре был мечтательным, и все невзгоды переносил легко. Он любил подтрунить не только над чужими, но и над своими бедами.
Но сегодня Манджи задумался всерьез. Как жить, если Хара уведет его корову? И решил не только спустить собак в ту ночь, когда придет Хара, но и не смыкать глаз.
А через день Цедя опять вызвал его и спросил.
– Хара приходил за обещанной овцой?
– Нет, еще не приходил. По вашему приказу я поймал одну, не самую лучшую овцу и привязал в сарае, но он не явился, – ответил Манджи.
– Почки его заплыли жиром. Черт с ним, пусть не берет. Важно, что я при людях пообещал сдержать свое слово, – самодовольно заметил Цедя. – Ночью он уведет твою единственную однорогую корову. Ты понимаешь это?
– Понимаю! Но я не собираюсь отдавать ему корову. Спущу с цепей всех собак да и сам буду сторожить до утра, – сказал Манджи, вытирая рваным рукавом пот с лица и шеи.
– Слышишь, Бадаш? Разве не говорил я тогда, что если коснется дело его собственной коровы, то он готов будет спрятать ее в своей постели? Вот, что значит свое, – заметил богач. – Но мне наплевать, как ты будешь жить без коровы. Мне важно другое. Если ты даже свою скотину проворонишь, значит, не годишься в пастухи, и я тебя выгоню! Тогда подыхай с голоду или бери своих детей и вместе с женой собирай милостыню по всему аймаку.
Чабан стоял бледный, как приговоренный к смерти.
– Так запомни: он придет за твоей коровенкой ночью. Собак спустишь с цепей в присутствии Бадаша. Только спрячь Бадаша так, чтобы псы его не разорвали, а он мог все видеть. Если умен – пойми, если имеешь хвост – помаши! – сказав это. Цедя ушел.
К вечеру небо заволок, тучами. Подул сильный ветер. Манджи, оставив овец в загоне, пошел домой поужинать. Еще издали он увидел свою единственную пеструю корову, привязанную за решетку ветхой кибитки.
– Что так рано привязала корову? – спросил он у жены, хотя знал, что жена слышала его спор с охотником и боится за свою кормилицу.
– Вы же говорили сами, что в эту ночь придет Хара за нашей коровой. Если надо будет, упрячу ее в постель. Пусть берет меня вместе с коровой! – сердито бросила Шиндя.
– Сегодня он не придет. Не видишь, какая погода? – сказал Манджи, залезая на кровать, чтобы немного отдохнуть.
За целый день пастьбы он так устал, что только прилег на постель, сразу уснул.
Гром и молния разбудили чабана. Он соскочил с постели и, отмахнувшись от ужина, побежал к отаре. Овцы, тесно прижавшись друг к дружке, крепко спали. Чабан обошел отару. Вдруг неподалеку фыркнула лошадь, он насторожился. Подъехал Бадаш, покашлял, подавая знак о себе, и спросил:
– Манджи, это ты? Я боялся, что ты уже успел спустить собак с цепей. Меня послал хозяин, чтоб я сам убедился, что ты сделал все, как приказано. Он тебе не верит. Давай скорее спускай псов, да я поеду домой, а то дождь начнется.
– Слезайте, заходите в кибитку, попейте чайку, – пригласил Манджи.
– Нельзя сходить с лошади. Я боюсь этих зверей, – признался Бадаш.
– Ну тогда следуйте за мною и не отходите, пока я их не отвяжу. Когда убегут на волю, я вас провожу.
Приблизились к глинобитному сарайчику, в котором были собаки.
– Манджи, лучше я залезу на крышу сарайчика, – взмолился Бадаш, – а то собаки стащат меня с коня и растерзают вместо Хары.
– Забирайтесь! – потешаясь в душе над трусостью хозяйского холуя, скомандовал чабан и даже помог ему подняться с коня на крышу мазанки.
Привязав коня к стропилу, Манджи вошел в сарай и спустил собак. Дрожащий от страха Бадаш видел из-за дымохода, как один за другим огромные псы с радостным визгом выскакивали из сарая. Они были счастливы, что получили свободу, и сразу умчались в ночную темноту. Где-то неподалеку они, видимо, собрались. Немного полаяли и будто бы даже погрызлись. А потом затихли.
Бадаш ждал с нетерпением того момента, когда послышится яростный лай собак, нападающих на охотника Хару. Но время шло, а собаки словно канули в ночную тьму. Начался дождь. Бадаш вымок и готов был возвратиться домой. Но он боялся, что как раз в тот момент, когда он слезет с крыши, собаки вернутся и нападут на него. Просить чабана, чтобы проводил, не решился – Манджи расскажет людям, засмеют. Он потребовал, чтобы Манджи созвал собак и привязал. Манджи начал посвистывать, и собаки вскоре прибежали. Но вернулись только две большие и маленькая Коти. Чабан посадил их на цепь. Однако самого злого пса, Балтыка, не было, как Манджи ни посвистывал, как ни приманивал. В конце концов Бадаш был вынужден просить чабана, чтобы проводил его. Но и тут он схитрил.
– Садись сзади меня на моего коня, проедем вместе по хотону. Ты все время будешь звать Балтыка, он и найдется, – сказал Бадаш.
Проехали весь хотон. Выехали в степь, а собаки не встретили. Манджи вернулся к отаре, а Бадаш, пришпорив коня, умчался так, словно за ним гнался не пес хозяина, а целая стая волков.
А утром по всей округе люди со смехом рассказывали о том, что вернувшийся откуда-то в полночь Бадаш, верный холуй зайсанга, обнаружил возле кибитки своего хозяина большой мешок с чем-то живым. Думал, там овца. Развязал, а из мешка выскочил свирепый хозяйский пес Балтык.
Что было дальше, неясно, все говорят по-разному. Одни заверяют, что пес до полусмерти загрыз Бадаша. Другие утверждают, что пес толвко тявкнул – и Бадаш упал со страху и теперь лежит в лихорадке. Но все радовались, что Хара здорово проучил спесивого богача. Особенно радовался этому чабан Манджи. И приказ хозяина он исполнил, и корова его осталась на месте. Да и пес, побывавший в мешке, стал менее свирепым.
Мерген после этого целую неделю ходил героем. Ребята все расспрашивали о том, как они с отцом укрощали собак зайсанга. Но больше всего интересовалась подробностями этого необычайного дела Кермен. Широко раскрыв черные, всегда удивленные глаза, она по нескольку раз слушала одно и то же, вздрагивала, когда ей было страшно за юного охотника.
Судный день Зайсанга
Цедя лишь по старой привычке жил в кибитке среди сада, через который бежал ручей. А вообше-то у него был и настоящий деревянный дом, большой, двухэтажный. В нем он обычно только зимовал. Сегодня спозаранок он пришел в дом, чтобы проверить, все ли в порядке. Не натворил ли и здесь чего-нибудь тот ушлый охотник. Теперь Хара Бурулов стал первым его врагом. Случай с собакой в мешке окончательно отделил богача от голытьбы. Все, кто был на стороне таких, как Хара, злорадствовали, что он, знатнейший в округе человек, так посрамлен.
«Ну ничего, все это еще обернется против них же самих», – мысленно грозил Цедя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49