– Я и сам балуюсь антропологией и лингвистикой. Ваша работа о неолитических надписях и праязыке написана… как бы это сказать… весьма изящно для вашего возраста.
Он явно старался, чтобы его слова не прозвучали лестью, и правильно делал. Али нелегко заморочить.
– Я прочитал все ваши работы, которые смог найти, – продолжал Томас. – Смело и весьма, особенно для американки. Большинство исследований по праязыкам пишется в Израиле русскими евреями. Но им просто деваться некуда. А вы-то молоды, перед вами все дороги, и все же вы взялись за такое неортодоксальное исследование. Происхождение языка.
– Не понимаю, почему люди так рассуждают, – сказала Али. Томас задел ее за живое. – Находя путь к первым нашим словам, мы возвращаемся к нашим истокам. И это приближает нас к Господу.
«Да, именно так», – подумала она. При всей наивности подобных рассуждений. Такова сущность ее исследований, ее разума и души. Иезуита ответ, казалось, вполне удовлетворил. Впрочем, для Али это значения не имело.
– Скажите мне как профессионал, – попросил он. – Что вы думаете о выставке?
Ее явно проверяли, и без Дженьюэри тут тоже не обошлось. Али решила уступить, но осторожно.
– Я немного удивлена, – отважилась она признаться, – их вкусом к священным реликвиям.
И Али показала на стенд с четками – из Тибета, Китая, Сьерра-Леоне, Перу, Византии, страны викингов, Палестины. Рядом – витрины с распятиями, потирами, изображениями для медитации, сделанными из золота и серебра.
– Кто бы мог подумать – хейдлы собирают такие изящные изделия. Я такого от них не ожидала.
Монахиня подошла к монгольским доспехам двенадцатого века; на них, исколотых, до сих пор оставались пятна крови. Повсюду висело и лежало оружие, носившее следы долгого применения, доспехи, пыточные орудия… хотя в описании экспозиции сказано, что эти предметы были изготовлены людьми.
Они остановились перед известной фотографией хейдла, который замахнулся дубиной на робота-разведчика. Первая встреча современного человека с «ними» – событие из тех, что не забываются. Люди навсегда запоминают, где они были и чем занимались в тот момент. Существо на фотографии выглядело разъяренным и походило на демона; на белой голове торчали наросты, напоминающие рога.
– Какая жалость! – сказала Али. – Может случиться, что мы так и не узнаем, кто же на самом деле были хейдлы. Будет слишком поздно.
– Возможно, и сейчас уже поздно, – предположила Дженьюэри.
– Не верю, – ответила Али.
Томас и Дженьюэри обменялись взглядами. Томас принял какое-то решение.
– Я думаю, нам стоит кое-что обсудить, – предложил он.
Али сразу же поняла, что именно ради этого и затеяна ее поездка в Нью-Йорк, которую организовала и оплатила Дженьюэри.
– Мы принадлежим к некоему сообществу, – начала объяснять Корделия. – Томас долго собирал нас по всему миру. Мы называем себя «Братство Беовульфа». Это неофициальная организация, и собираемся мы очень редко. Встречаемся в каком-нибудь месте, чтобы поделиться собранными сведениями и…
Прежде чем она успела продолжить, раздался крик охранника.
– Положите на место!
Охранники бросились на шум. В центре событий оказались те двое, что вошли вслед за Дженьюэри и Томасом. Виновником был молодой человек. Он поднял с одной из витрин железный меч.
– Это он для меня, – оправдывался его слепой спутник, принимая меч в протянутые ладони. – Я попросил Сантоса…
– Джентльмены, все в порядке, – сказала охранникам Дженьюэри. – Доктор де л'Орме – известный специалист.
– Бернард де л'Орме? – прошептала Али.
Этот легендарный ученый пересек реки и джунгли, проводил раскопки в Азии. Читая о нем, Али представляла его человеком огромной физической силы.
Де л'Орме продолжал невозмутимо ощупывать древнесаксонский клинок и обернутую кожей рукоятку, «рассматривать» их кончиками пальцев. Он понюхал кожу, лизнул железо.
– Великолепен, – произнес ученый.
– Что ты делаешь? – спросила Дженьюэри.
– Вспоминаю кое-что, – ответил он. – Один аргентинский поэт рассказал о двух гаучо, вступивших в смертельный поединок на ножах, потому что их заставил сам клинок.
Слепой держал меч, которым когда-то бился человек, а потом демон.
– Я просто подумал – а может ли железо помнить? – сказал он.
– Друзья мои, – обратился ко всем Томас, – пора начинать.
* * *
Из-за темных стеллажей с книгами выступили фигуры. Али вдруг почувствовала себя полуголой. В Ватикане зима все еще изводила мощеные улицы слякотью. По контрасту ее рождественские каникулы в Нью-Йорке казались истинно римскими, благословенными, словно позднее лето. Однако летнее платье Али подчеркивало дряхлость собравшихся: все остальные мерзли, несмотря на теплую погоду. Некоторые были в элегантных спортивных куртках, прочие, дрожа, кутались в кофты и плащи.
Все общество собралось за столом английского дуба, изготовленным до эпохи великих соборов. Он пережил войны и террор, королей, пап, буржуа и даже исследователей.
На стенах висели морские карты, на которых еще не было Америк.
Тут же стояли сверкающие приборы, которыми когда-то пользовался капитан Блай, чтобы отыскать дорогу назад, к цивилизации.
За витриной была карта из веточек и ракушек – по таким микронезийские рыбаки отыскивали между островами океанские течения. В углу стояла мудреная Птолемеева астролябия, которую использовали в судебном процессе Галилея. На одной из стен висела Колумбова карта Нового Света, необычная, с белыми пятнами, выполненная на пергаменте из овечьей шкуры – ноги животного указывали главные румбы.
Были тут и огромные распечатки снимков Луны, сделанных астронавтом Бадом Персивелом, – исполинская голубая жемчужина, висящая в пустоте. Бывший астронавт довольно нескромно уселся прямо под своим фото, и Али сразу его узнала. Дженьюэри сидела рядом с Али и шепотом называла имена присутствующих. Али радовалась, что Дженьюэри с ней.
Когда все сели, дверь открылась, и, прихрамывая, вошел последний участник заседания. Али сначала решила, что это хейдл. Казалось, вместо кожи у него расплавленный и застывший пластик. На глазах – темные горнолыжные очки, непроницаемые для искусственного света. Пораженная, Али отпрянула – ей еще не случалось видеть хейдла, ни живого, ни мертвого. Он сел на соседний стул, и Али услышала его тяжелое дыхание.
– Я уж думала, ты не соберешься, – обратилась к нему Дженьюэри через плечо Али.
– С желудком что-то неладно, – отозвался он. – Вода, наверное. Обычно несколько недель проходит, пока привыкну.
Али поняла, что он – человек, а дышит тяжело, потому что недавно поднялся на поверхность. Ей еще не приходилось видеть людей, настолько изуродованных субтеррой.
– Познакомься Али, майор Бранч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Он явно старался, чтобы его слова не прозвучали лестью, и правильно делал. Али нелегко заморочить.
– Я прочитал все ваши работы, которые смог найти, – продолжал Томас. – Смело и весьма, особенно для американки. Большинство исследований по праязыкам пишется в Израиле русскими евреями. Но им просто деваться некуда. А вы-то молоды, перед вами все дороги, и все же вы взялись за такое неортодоксальное исследование. Происхождение языка.
– Не понимаю, почему люди так рассуждают, – сказала Али. Томас задел ее за живое. – Находя путь к первым нашим словам, мы возвращаемся к нашим истокам. И это приближает нас к Господу.
«Да, именно так», – подумала она. При всей наивности подобных рассуждений. Такова сущность ее исследований, ее разума и души. Иезуита ответ, казалось, вполне удовлетворил. Впрочем, для Али это значения не имело.
– Скажите мне как профессионал, – попросил он. – Что вы думаете о выставке?
Ее явно проверяли, и без Дженьюэри тут тоже не обошлось. Али решила уступить, но осторожно.
– Я немного удивлена, – отважилась она признаться, – их вкусом к священным реликвиям.
И Али показала на стенд с четками – из Тибета, Китая, Сьерра-Леоне, Перу, Византии, страны викингов, Палестины. Рядом – витрины с распятиями, потирами, изображениями для медитации, сделанными из золота и серебра.
– Кто бы мог подумать – хейдлы собирают такие изящные изделия. Я такого от них не ожидала.
Монахиня подошла к монгольским доспехам двенадцатого века; на них, исколотых, до сих пор оставались пятна крови. Повсюду висело и лежало оружие, носившее следы долгого применения, доспехи, пыточные орудия… хотя в описании экспозиции сказано, что эти предметы были изготовлены людьми.
Они остановились перед известной фотографией хейдла, который замахнулся дубиной на робота-разведчика. Первая встреча современного человека с «ними» – событие из тех, что не забываются. Люди навсегда запоминают, где они были и чем занимались в тот момент. Существо на фотографии выглядело разъяренным и походило на демона; на белой голове торчали наросты, напоминающие рога.
– Какая жалость! – сказала Али. – Может случиться, что мы так и не узнаем, кто же на самом деле были хейдлы. Будет слишком поздно.
– Возможно, и сейчас уже поздно, – предположила Дженьюэри.
– Не верю, – ответила Али.
Томас и Дженьюэри обменялись взглядами. Томас принял какое-то решение.
– Я думаю, нам стоит кое-что обсудить, – предложил он.
Али сразу же поняла, что именно ради этого и затеяна ее поездка в Нью-Йорк, которую организовала и оплатила Дженьюэри.
– Мы принадлежим к некоему сообществу, – начала объяснять Корделия. – Томас долго собирал нас по всему миру. Мы называем себя «Братство Беовульфа». Это неофициальная организация, и собираемся мы очень редко. Встречаемся в каком-нибудь месте, чтобы поделиться собранными сведениями и…
Прежде чем она успела продолжить, раздался крик охранника.
– Положите на место!
Охранники бросились на шум. В центре событий оказались те двое, что вошли вслед за Дженьюэри и Томасом. Виновником был молодой человек. Он поднял с одной из витрин железный меч.
– Это он для меня, – оправдывался его слепой спутник, принимая меч в протянутые ладони. – Я попросил Сантоса…
– Джентльмены, все в порядке, – сказала охранникам Дженьюэри. – Доктор де л'Орме – известный специалист.
– Бернард де л'Орме? – прошептала Али.
Этот легендарный ученый пересек реки и джунгли, проводил раскопки в Азии. Читая о нем, Али представляла его человеком огромной физической силы.
Де л'Орме продолжал невозмутимо ощупывать древнесаксонский клинок и обернутую кожей рукоятку, «рассматривать» их кончиками пальцев. Он понюхал кожу, лизнул железо.
– Великолепен, – произнес ученый.
– Что ты делаешь? – спросила Дженьюэри.
– Вспоминаю кое-что, – ответил он. – Один аргентинский поэт рассказал о двух гаучо, вступивших в смертельный поединок на ножах, потому что их заставил сам клинок.
Слепой держал меч, которым когда-то бился человек, а потом демон.
– Я просто подумал – а может ли железо помнить? – сказал он.
– Друзья мои, – обратился ко всем Томас, – пора начинать.
* * *
Из-за темных стеллажей с книгами выступили фигуры. Али вдруг почувствовала себя полуголой. В Ватикане зима все еще изводила мощеные улицы слякотью. По контрасту ее рождественские каникулы в Нью-Йорке казались истинно римскими, благословенными, словно позднее лето. Однако летнее платье Али подчеркивало дряхлость собравшихся: все остальные мерзли, несмотря на теплую погоду. Некоторые были в элегантных спортивных куртках, прочие, дрожа, кутались в кофты и плащи.
Все общество собралось за столом английского дуба, изготовленным до эпохи великих соборов. Он пережил войны и террор, королей, пап, буржуа и даже исследователей.
На стенах висели морские карты, на которых еще не было Америк.
Тут же стояли сверкающие приборы, которыми когда-то пользовался капитан Блай, чтобы отыскать дорогу назад, к цивилизации.
За витриной была карта из веточек и ракушек – по таким микронезийские рыбаки отыскивали между островами океанские течения. В углу стояла мудреная Птолемеева астролябия, которую использовали в судебном процессе Галилея. На одной из стен висела Колумбова карта Нового Света, необычная, с белыми пятнами, выполненная на пергаменте из овечьей шкуры – ноги животного указывали главные румбы.
Были тут и огромные распечатки снимков Луны, сделанных астронавтом Бадом Персивелом, – исполинская голубая жемчужина, висящая в пустоте. Бывший астронавт довольно нескромно уселся прямо под своим фото, и Али сразу его узнала. Дженьюэри сидела рядом с Али и шепотом называла имена присутствующих. Али радовалась, что Дженьюэри с ней.
Когда все сели, дверь открылась, и, прихрамывая, вошел последний участник заседания. Али сначала решила, что это хейдл. Казалось, вместо кожи у него расплавленный и застывший пластик. На глазах – темные горнолыжные очки, непроницаемые для искусственного света. Пораженная, Али отпрянула – ей еще не случалось видеть хейдла, ни живого, ни мертвого. Он сел на соседний стул, и Али услышала его тяжелое дыхание.
– Я уж думала, ты не соберешься, – обратилась к нему Дженьюэри через плечо Али.
– С желудком что-то неладно, – отозвался он. – Вода, наверное. Обычно несколько недель проходит, пока привыкну.
Али поняла, что он – человек, а дышит тяжело, потому что недавно поднялся на поверхность. Ей еще не приходилось видеть людей, настолько изуродованных субтеррой.
– Познакомься Али, майор Бранч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145