– Я, кстати, на завтрашний вечер сумел освободиться и заказал нам столик в «Ле Шато», – сказал он, называя один из самых фешенебельных и дорогих французских ресторанов Линкольна. И тут же пожалел о сказанном. За такое короткое время ему не заказать столик, но захотелось вдруг, чтобы мама думала, что он уже все организовал, и не предложила пообедать в «Скрещенных шпагах» в Нижнем Шиппингеме, где есть опасность наткнуться на кого-то, кто проболтается им насчет Кати.
– Как здорово! – воскликнула Полин, и ее лицо осветилось изнутри. – Но ты уверен, что сможешь выкроить для нас время? – добавила она тем раздражающим тоном, каким матери обычно вызывают у вас чувство вины за то, что вы редко с ними видитесь.
– Я очень хочу пообедать с вами, – сказал он, сжимая ей руку. Вот задница! Кого бы попросить об одолжении насчет «Ле Шато»? Кажется, Хью и Элисон Селби-Алдженон дружат с владельцем ресторана, они накоротке с большинством местных дельцов. Но он знал, что не сможет заставить себя позвонить им и попросить об услуге. Он не разговаривал с ними с того самого проклятого вечера, хотя знал, что, если в самое ближайшее время не наведет мосты, их дружба, какой бы она ни была, окончится. Но он не мог вынести шуточек, которыми они наверняка станут его донимать. И конечно, не мог обратиться с просьбой к людям, которые потом при встрече с Кати могут спросить у нее – как ей понравилось в «Ле Шато». Придется самому позвонить в ресторан сразу же, как только он останется один.
После споров по поводу того, кому платить за ленч (победили Полин и Джон, потому что Джеймс понял, что обидит их, если не даст им заплатить), они неторопливо прошествовали к собору и приятно провели час, разглядывая надгробия и фрески, после чего выпили чаю в соборной трапезной. В четыре Джеймс красноречиво взглянул на часы и сказал, что должен идти. Столик на завтрашний вечер заказан на половину восьмого, добавил он. Он заедет за ними в гостиницу в семь, и перед обедом они пропустят по стаканчику в баре. Он прикинулся огорченным, оттого что не увидит их днем в среду (он сказал, что взял себе несколько вызовов Саймона, который в обмен возьмет себе его вечерние вызовы), и оставил их решать, чем заняться до половины восьмого, когда начинался спектакль.
В машине Джеймс достал мобильник и позвонил в справочную, которая соединила его с рестораном.
– Очень жаль, сэр, но у нас все столики заказаны на две недели вперед, – произнес в ответ на его просьбу надменный голос с поддельным, как решил Джеймс, французским акцентом.
– Но это для моих родителей. Они очень старые. И смогут выбраться только завтра вечером.
– Я могу предложить вам привести их к нам на ленч. В три часа у нас есть один свободный столик.
– Нет, они могут только вечером. Ладно, не важно, – буркнул он и дал отбой. Придется заказать столик в другом ресторане. Не важно в каком – главное, что это будет подальше от Нижнего Шиппингема. Он просто скажет родителям, что планы поменялись.
– Кажется, Джеймс забронировал столик в каком-то «Сорренто» на семь тридцать. Он сказал, что это совсем рядом с гостиницей. Знаешь такое место?
Стефани прокралась на кухню, чтобы звякнуть Кати, пока Финн смотрел Си-би-би-си. Она не могла рисковать, разговаривая при Финне, у которого всегда были ушки на макушке ко всему секретному. Он терпеть не мог, когда от него что-то скрывали.
– Никогда про такой ресторан не слышала, – сказала Кати.
– Он сначала заедет за ними в гостиницу, так что найти их будет не так уж трудно. Ты боишься?
– Меня просто трясет от страха, – искренне призналась Кати.
– Ты только помни – не говори ничего такого, что может расстроить Полин и Джона, и вообще больше помалкивай.
– Знаю, знаю. Его от одной встречи со мной хватит кондрашка.
– Точно, – подтвердила Стефани с чувством. – И сразу же позвони мне, когда все кончится.
Кати приготовила Джеймсу обильный ранний обед – филе цыпленка, завернутое в пармскую ветчину, с картофелем джерси-роял и аспарагусом. Он едва не выдал себя, когда вернулся из лечебницы и застал ее стоящей у плиты.
– Не рановато ли обедать? – спросил он. – Я лучше поем, когда ты уйдешь, едва ли все успеет остыть.
– Совсем не рано, – сказала Кати. – Почти шесть часов, мы часто едим в это время. И мне не хочется, чтобы ты в одиночестве жевал тут хлеб с бобами.
Она поставила на стол тарелки.
– Лучше я сначала приму душ, – сказал Джеймс, явно полагая, что если оттянет обед на некоторое время, то ей волей-неволей придется уйти, чтобы не опоздать на курсы, и она не узнает, ел он дома или нет. Но Кати обняла его и повела к столу.
– Ты еще успеешь это сделать. Посиди со мной хоть немного. – Она смотрела, как он копается вилкой в тарелке, и скорчила недовольную мину. – Тебе что – не нравится?
– Все великолепно, но я же сказал, что еще не успел проголодаться. Я сегодня припозднился с ленчем.
В половине седьмого Джеймс все еще боролся с едой, съедая по крошечному кусочку. Кати вымыла свою тарелку, взяла сумочку, легко поцеловала его в лоб и сказала:
– Ну, я побежала. Вернусь, самое позднее, к десяти. Ты уверен, что не соскучишься один?
– Я, может быть, схожу в паб.
– Правильно! – И, только выйдя на улицу, она поняла, что он не пожелал ей удачи.
Кати приехала в Линкольн и остановила автомобиль рядом с гостиницей. «Сорренто» оказался в двух шагах – невзрачное итальянское заведение с потертыми скатертями и увядшими цветами в вазочках на столах. Засохшие лепестки один за другим печально осыпались в сахарницы. Обезумевшая муха билась в стекло, пытаясь найти путь на волю. Джеймс, наверное, остановился на этом месте с отчаяния, в самую последнюю минуту. Она ждала, когда он подъедет, и прокручивала в голове свои действия. Надо, чтобы Джеймс увидел ее и убедился, что она тоже его увидела. В идеальном варианте она хотела вынудить его признаться, что эти люди с ним – его родители, но только чтобы никто не упомянул о том, что он и Стефани все еще женаты. Они не собирались взрывать главную бомбу раньше времени.
Кати поглядела на часики. Без пяти семь. Если Джеймс выбежал из дому сразу же после ее ухода, задержавшись, только чтобы выбросить недоеденный обед в мусорное ведро и прикрыть его другим мусором, то он появится с минуты на минуту. Она ниже склонилась к рулю. Нельзя, чтобы он увидел ее по пути в гостиницу.
Джеймс появился через несколько минут и направился в гостиницу с самым беззаботным видом. Он, судя по всему, уехал из дому в спешке, потому что даже не переоделся. Кати подождала, пока он войдет внутрь, выбралась из машины, отошла шагов на пятьдесят и сделала вид, что разглядывает витрину магазина. Ее начинало подташнивать от волнения, сердце стучало как безумное. Ожидание показалось ей вечностью, но вот он наконец вышел с пожилой парой – маленькой хрупкой женщиной, на вид очень милой и доброй, и статным седоволосым мужчиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83