Там станки стояли за стеной лабораторного зала, и от их работы
заметно вибрировал пол, и люди досадливо морщились, когда режущий,
пронзительный вопль металла отзванивал в больших стеклах лаборатории...
Николай мрачно занял свое место - рядом с телохранителем, как
водится. А, вот и Ахука... Совет тревоги собрался в полном составе и ждал
слова старшего Врача Лахи.
Лахи был далек от торжественности. Улыбаясь во все коричневое лицо,
он сказал, что просит безделицу, сущий пустяк - через два месяца Врачам
будет необходима Нарана, дающая несколько дюжин нардиков в сутки.
Посылать ходоков в поселение Водяной крысы решили через три дня - за
это время Нарана отпочкует Безногого. Люди уже поднимались с травы, когда
Ахука попросил, чтобы за Безногим, среди будущих Хранителей Памяти,
послали его и Адвесту.
Странно, ох странно было Николаю! Он пришел в ярость - мало им, что
врага тащат в дом, так еще его, Кольку, хотят втянуть в историю! Ах этот
штукарь Ахука - никогда не знаешь, какой фортель отмочит, - хоть бы
спросил... Но почему-то Николай не встал, не осадил Наблюдающего небо. Он
даже знал, почему. Его тянуло еще раз услышать голос Нараны и увидеть
цветные фигурки...
Да, Ахука знал, что делает. После Совета он сказал как ни в чем не
бывало:
- Ты воистину стал раджаном, Адвеста.
Сказал, как припечатал. К Великой тянуло не пришельца Николая
Карпова, а раджана Адвесту. Поняв это, Николай спросил больше для порядка:
как его встретят "потерявшие имя"? Ахука засмеялся и ответил, что Джаванар
сумеет его охранить от безумцев, если они окажутся в поселении Водяной
крысы. Скорее всего, их не будет - тамошняя Великая Память здорова и не
ввергает людей в безумие.
- Увидимся через три дня, прохладного полудня! - Ахука, как всегда,
торопился, - передай Нанои мой привет!
Колька некоторое время смотрел, как между гранитными глыбами крутится
ветер - гоняет пыль. Приласкал Тана, который тоскливо сидел у домов
питомника. Опять хозяин улетел, ах ты, бедняга... А я сам улетел неведомо
куда, и мне тоже не слишком-то хорошо.
Они сидели рядом и грустили, когда прибежал молодой Охотник и позвал
Николая к Джаванару.
Старший Охотник сидел над берегом на верхней точке косогора, перед
телескопчиком. Почему-то, увидев его, обезьяна заскулила, заметалась -
Джаванар обернулся и прикрикнул: "К жилищу, серый! Наверх и к жилищу!" -
Тан вскарабкался на дерево, перепрыгнул, скрылся.
- Хороший зверь, - сказал Охотник. - Что же, отправимся за Безногим,
Наблюдающий небо?
- Приходится, - сказал Колька. - Почему ты отослал обезьяну?
- Там малоголовые, - Джаванар захохотал, когда Колька оглянулся на
кузницы. - За Рагангой, Адвеста! Левее скалы, похожей на сидящего коршуна.
- Не вижу...
- Э-а, посмотри в трубу!
...Был странный день - заработал первый станок, задул прохладный
муссон, предвестник дождей, и решили ехать за Нараной, и впервые человек
двадцатого века увидел воочию своих предков. Но, установив трубу на
резкость и прижимая глаз к мягкой окантовке окуляра, Колька ощущал -
было... Так уже было - красный песок, грань скалы, тень. У самой воды
стоят обезьянолюди - двое, мужчина и женщина.
...В круглой рамке тени они стояли, как будто одни на всей Земле.
Адам и Ева. Они казались одинаковыми. Мужчина был весь покрыт
серо-коричневой шерстью, у женщины сплюснутая грудь была голая; но все же
одинаковые, как кегли разного размера, они стояли и одинаково мрачно,
пристально всматривались в дымы кузниц. Потом самец открыл черно-желтые
резцы, зевал или кричал, - и опять показалось, что все это было.
Он встряхнулся. Было, не было! Не раскисать, Карпов! И в этот момент
обезьянолюди исчезли. Мелькнули тени, осыпались камешки, и берег опустел.
- Понравились тебе родичи, Адвеста?
- Да уж, хороши... Таковы, значит, малоголовые.
- Трех пород они, - сурово сказал Охотник. - Пожиратели крыс опаснее
всех, ибо живут стадами... Ты видел, даже боевая обезьяна их боится.
- Боится? Они же большезубых тигров не боятся!
- Этих нельзя убивать, - сказал Джаванар. - Их приходится оттеснять,
оттеснять, понимаешь? Выжимать понемногу. Когда они вторгаются в
Равновесие, их теснят облавой, тупыми стрелами бьют, не убивают. Много
боевых обезьян гибнет при облавах, понимаешь?
Он искусно показал, как обезьяна боится: присел, опустил руки, напряг
шею.
- Понимаешь, Адвеста? Приходят они все чаще, дым их привлекает...
- Они знают огонь, - сказал Колька.
Джаванар кивнул: в том-то и дело. Ласково похлопал Николая по спине и
проговорил:
- Ступай отдохни, друг Адвеста.
Он тоже спешил - Охотники шли за Рагангу в разведку.
Николай побрел к станку, мрачно уселся и стал ждать, когда к нему
пойдут с вопросами о работе. Никто не подходил. Нанои разыскала его и
отвела домой. В самое время - он уже чувствовал себя так, будто снова
стоит над ямой, над отпечатком баросферы в красной глине.
Через три дня Колька вместе с другими посланцами прилетел за Нараной
в поселение Водяной крысы. Ахука правильно рассказывал - пещера Великой
была выбита в теле известнякового холма, под трехсот-метровым откосом. У
входа уже собрались тысячной толпой Певцы и Художники. Управляющих
Равновесием была сотня-другая. Ученые относились к ритуалам
пренебрежительно, и терпели их лишь потому, что любые традиции экономят
время. Певцы и Художники, напротив, страстно любили ритуальные действа и
всегда распоряжались на древних праздниках Вечерней звезды, Дождей,
Полнолуния, Зимнего урожая. И Передачи Безногого, само собой.
- А на похороны почему не собираются? - любопытствовал Колька.
Он знал, что умерших сжигают без всякой помпы.
- Что за толк лицедействовать перед трупом? - сказал Ахука.
- А сожжение? Остатки культа Солнца?
Наблюдающий небо оживился:
- Э-а, возможно, и так! Но это было очень давно. Сейчас другое -
звери Равновесия не должны знать вкуса человеческого мяса.
Они стояли перед входом в подземелье Великой и ждали конца ритуала.
Редчайшее удовольствие досталось Певцам - исполнение древних песен при
передаче "безногого теленка". Певцы старались вовсю. Они разбились на два
огромных хора, изображая Хранителей материнской Нараны и будущих
Хранителей новой. "Что несут в ладонях, прикрывая выдубленной кожей?" -
спрашивали первые. "Грибницу свежую, сегодня выкопанную", - заливался
второй хор. "Крепко ли, плотно сплетена корзина для Безногого?" - "Мы
выбирали самые тонкие, крепкие стебли, вымачивали в долбленых бочонках, и
женщины перемешивали дубило мешалками, из сердцевины пальмы
вырезанными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
заметно вибрировал пол, и люди досадливо морщились, когда режущий,
пронзительный вопль металла отзванивал в больших стеклах лаборатории...
Николай мрачно занял свое место - рядом с телохранителем, как
водится. А, вот и Ахука... Совет тревоги собрался в полном составе и ждал
слова старшего Врача Лахи.
Лахи был далек от торжественности. Улыбаясь во все коричневое лицо,
он сказал, что просит безделицу, сущий пустяк - через два месяца Врачам
будет необходима Нарана, дающая несколько дюжин нардиков в сутки.
Посылать ходоков в поселение Водяной крысы решили через три дня - за
это время Нарана отпочкует Безногого. Люди уже поднимались с травы, когда
Ахука попросил, чтобы за Безногим, среди будущих Хранителей Памяти,
послали его и Адвесту.
Странно, ох странно было Николаю! Он пришел в ярость - мало им, что
врага тащат в дом, так еще его, Кольку, хотят втянуть в историю! Ах этот
штукарь Ахука - никогда не знаешь, какой фортель отмочит, - хоть бы
спросил... Но почему-то Николай не встал, не осадил Наблюдающего небо. Он
даже знал, почему. Его тянуло еще раз услышать голос Нараны и увидеть
цветные фигурки...
Да, Ахука знал, что делает. После Совета он сказал как ни в чем не
бывало:
- Ты воистину стал раджаном, Адвеста.
Сказал, как припечатал. К Великой тянуло не пришельца Николая
Карпова, а раджана Адвесту. Поняв это, Николай спросил больше для порядка:
как его встретят "потерявшие имя"? Ахука засмеялся и ответил, что Джаванар
сумеет его охранить от безумцев, если они окажутся в поселении Водяной
крысы. Скорее всего, их не будет - тамошняя Великая Память здорова и не
ввергает людей в безумие.
- Увидимся через три дня, прохладного полудня! - Ахука, как всегда,
торопился, - передай Нанои мой привет!
Колька некоторое время смотрел, как между гранитными глыбами крутится
ветер - гоняет пыль. Приласкал Тана, который тоскливо сидел у домов
питомника. Опять хозяин улетел, ах ты, бедняга... А я сам улетел неведомо
куда, и мне тоже не слишком-то хорошо.
Они сидели рядом и грустили, когда прибежал молодой Охотник и позвал
Николая к Джаванару.
Старший Охотник сидел над берегом на верхней точке косогора, перед
телескопчиком. Почему-то, увидев его, обезьяна заскулила, заметалась -
Джаванар обернулся и прикрикнул: "К жилищу, серый! Наверх и к жилищу!" -
Тан вскарабкался на дерево, перепрыгнул, скрылся.
- Хороший зверь, - сказал Охотник. - Что же, отправимся за Безногим,
Наблюдающий небо?
- Приходится, - сказал Колька. - Почему ты отослал обезьяну?
- Там малоголовые, - Джаванар захохотал, когда Колька оглянулся на
кузницы. - За Рагангой, Адвеста! Левее скалы, похожей на сидящего коршуна.
- Не вижу...
- Э-а, посмотри в трубу!
...Был странный день - заработал первый станок, задул прохладный
муссон, предвестник дождей, и решили ехать за Нараной, и впервые человек
двадцатого века увидел воочию своих предков. Но, установив трубу на
резкость и прижимая глаз к мягкой окантовке окуляра, Колька ощущал -
было... Так уже было - красный песок, грань скалы, тень. У самой воды
стоят обезьянолюди - двое, мужчина и женщина.
...В круглой рамке тени они стояли, как будто одни на всей Земле.
Адам и Ева. Они казались одинаковыми. Мужчина был весь покрыт
серо-коричневой шерстью, у женщины сплюснутая грудь была голая; но все же
одинаковые, как кегли разного размера, они стояли и одинаково мрачно,
пристально всматривались в дымы кузниц. Потом самец открыл черно-желтые
резцы, зевал или кричал, - и опять показалось, что все это было.
Он встряхнулся. Было, не было! Не раскисать, Карпов! И в этот момент
обезьянолюди исчезли. Мелькнули тени, осыпались камешки, и берег опустел.
- Понравились тебе родичи, Адвеста?
- Да уж, хороши... Таковы, значит, малоголовые.
- Трех пород они, - сурово сказал Охотник. - Пожиратели крыс опаснее
всех, ибо живут стадами... Ты видел, даже боевая обезьяна их боится.
- Боится? Они же большезубых тигров не боятся!
- Этих нельзя убивать, - сказал Джаванар. - Их приходится оттеснять,
оттеснять, понимаешь? Выжимать понемногу. Когда они вторгаются в
Равновесие, их теснят облавой, тупыми стрелами бьют, не убивают. Много
боевых обезьян гибнет при облавах, понимаешь?
Он искусно показал, как обезьяна боится: присел, опустил руки, напряг
шею.
- Понимаешь, Адвеста? Приходят они все чаще, дым их привлекает...
- Они знают огонь, - сказал Колька.
Джаванар кивнул: в том-то и дело. Ласково похлопал Николая по спине и
проговорил:
- Ступай отдохни, друг Адвеста.
Он тоже спешил - Охотники шли за Рагангу в разведку.
Николай побрел к станку, мрачно уселся и стал ждать, когда к нему
пойдут с вопросами о работе. Никто не подходил. Нанои разыскала его и
отвела домой. В самое время - он уже чувствовал себя так, будто снова
стоит над ямой, над отпечатком баросферы в красной глине.
Через три дня Колька вместе с другими посланцами прилетел за Нараной
в поселение Водяной крысы. Ахука правильно рассказывал - пещера Великой
была выбита в теле известнякового холма, под трехсот-метровым откосом. У
входа уже собрались тысячной толпой Певцы и Художники. Управляющих
Равновесием была сотня-другая. Ученые относились к ритуалам
пренебрежительно, и терпели их лишь потому, что любые традиции экономят
время. Певцы и Художники, напротив, страстно любили ритуальные действа и
всегда распоряжались на древних праздниках Вечерней звезды, Дождей,
Полнолуния, Зимнего урожая. И Передачи Безногого, само собой.
- А на похороны почему не собираются? - любопытствовал Колька.
Он знал, что умерших сжигают без всякой помпы.
- Что за толк лицедействовать перед трупом? - сказал Ахука.
- А сожжение? Остатки культа Солнца?
Наблюдающий небо оживился:
- Э-а, возможно, и так! Но это было очень давно. Сейчас другое -
звери Равновесия не должны знать вкуса человеческого мяса.
Они стояли перед входом в подземелье Великой и ждали конца ритуала.
Редчайшее удовольствие досталось Певцам - исполнение древних песен при
передаче "безногого теленка". Певцы старались вовсю. Они разбились на два
огромных хора, изображая Хранителей материнской Нараны и будущих
Хранителей новой. "Что несут в ладонях, прикрывая выдубленной кожей?" -
спрашивали первые. "Грибницу свежую, сегодня выкопанную", - заливался
второй хор. "Крепко ли, плотно сплетена корзина для Безногого?" - "Мы
выбирали самые тонкие, крепкие стебли, вымачивали в долбленых бочонках, и
женщины перемешивали дубило мешалками, из сердцевины пальмы
вырезанными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35