Если я думаю о друге, то вспоминаю не его умные высказывания, а лишь обыкновенные житейские случаи. Оказалось, то, что я запоминаю о человеке и что у меня создает его образ, весьма и весьма отличается от того, что хотелось бы ему, вероятно, оставить в моей памяти о себе. Что, например, вспомнилось о сестре? То, как сильно она смутилась, когда однажды пригласила гостей на ужин, а мы нагрянули без предупреждения, даже не позвонили по телефону. Сейчас для меня эти мелочи дороже, чем тысячи умных мыслей и вещей, которым она меня научила.
Красота
Подул сильный ветер. Вздыбились океанские волны. С барашками и крутыми гребнями. Солнце скупо цедит желто-зеленый, цвета резеды, свет. Его лучи пронзают огромные волны. Часто в их гребнях можно видеть крупных рыб, освещаемых призрачным светом. Ощущение такое, будто рыбы висят в воздухе. Ветер подхватывает летучих рыб, и они подолгу реют над водой, описывая в воздухе плавную дугу. Может, сильный ветер помогает летучим рыбам спасаться от корифен? Все вокруг мне очень дорого и вызывает радость. Ловлю себя на том, что с удовольствием любуюсь на гигантские волны. Выбираю какую-нибудь и слежу за ней с восхищением, словно созерцаю спортивные состязания.
Мы на 128° западной долготы, и нам еще надо пройти 2°, чтобы вырваться из зоны тропических штормов. У меня такое предчувствие, что шторм нас не застигнет. Проскочим!
Спеши, лодочка! Торопись! Мысленно мы давно уж на берегу.
Гигантские волны и крепкий ветер мобилизуют меня. Я снова в форме. Пусть дует! Одолеем!
На душе спокойно и светло. Ожидаю только хорошее.
Птицы исчезли. Ушли куда-то и большие косяки рыб. С нами остались лишь акулы да корифены. Их ничуть не тяготит наша до смешного малая скорость.
Снова борьба за мачту
Сильный ветер вырвал болт скобы, которой крепится фал стакселя. Болт необычного типа, без резьбы. Удобный в деле, но легко выпадает. Таким болтом нельзя крепить важные детали. В местах больших нагрузок необходимо использовать традиционные болты с резьбой.
Парус сорвался и оглушительно захлопал. Мачта отчаянно заскрипела, лодка лихорадочно задрожала. Надо было действовать быстро и решительно, пока не рухнула и эта, «новая» мачта. Разбудил Джу. Она мгновенно, без всяких вопросов села за руль. На носу лодки меня встретил хаос. Полная темень и взбесившийся парус. Подходил к нему осторожно, потому что имел горький опыт – уже несколько раз был бит сорвавшимся парусом. Обычно он бьет по голове. Одной рукой держусь за предохраняющий от падения леер, а другой в кромешной тьме ощупью ловлю край паруса. После нескольких ощутительных ударов по рукам и очень сильного в плечо я все же его укротил.
И на этот раз мачта спасена.
До острова рукой подать
Погода прекрасная. Тихо, спокойно, солнечно, легкий ветерок и прохлада.
Вчера вечером заметили на горизонте слабый мерцающий огонек. Долго гадали, что это: планктон или звезда? Оказалось – судно. Загадочное и далекое. Движется медленно и, кажется, зигзагами. Скорее всего, рыболовное. Район богат рыбой. Пусть им выпадет хороший улов!
В пятый раз вижу тунца. Очень вкусная рыба. По-моему, нет другой, из которой можно было бы приготовить лучшие консервы. Разве что наша исчезнувшая черноморская пеламида, из того же семейства скумбриевых, что и тунец, но намного меньше размерами.
Приближаемся к Маркизским островам. Остается еще 600 миль. По сравнению с уже пройденным расстоянием это – ничто. Черное море – 600 миль.
Волнует меня лишь одно: неужели Маркизские острова встретят нас дождем? Тогда сложно будет точно определить свои координаты и мы можем налететь на какую-нибудь скалу. На Маркизских островах всего один маяк, который виден лишь в 3 милях от берега.
Джу
И сегодня хороший день. Только ветер слабее, и мы не сможем одолеть даже один градус. К вчерашнему вечеру мы прошли 3800 миль. Посвятили день сну и чтению. Лично я сплю в любое свободное от вахты время. Дончо тоже пытается, но ему не всегда это удается. Впервые я его «переспала». В рубке жара – плюс 43° по Цельсию. Какая температура на солнце – не знаю. В полдень мне привиделась земля, сердце так и подпрыгнуло. Но я ничего не сказала Дончо. Мне казалось невероятным, чтобы мы так рано достигли суши. К тому же боялась, что приняла за берег облака. Так оно и оказалось на самом деле. Немного погодя заметила, что Дончо с озадаченной физиономией вглядывается в том же направлении. Я успокоила его, заверив, что это облака. И все-таки я ничего не имела бы против, если бы мы ошиблись и это были бы Маркизские острова. На следующей неделе мы были бы там.
Вчера снова в меня ударился кальмар, причем крупный. Пришлось схватить его и, пока еще жив, выбросить в океан. Он уставился на меня одним круглым глазом, а его «руки» слегка шевелились. Кальмары и летучие рыбы извели меня. Все подобные переживания почему-то выпадают на мою долю. Если повесим фонарь, представляю, сколько живых тварей будет биться в него. До сих пор мы идем без световых сигналов, словно призрак. Но ведь в этих краях никаких судов и не бывает. А теперь пора уже и сигнальные фонари вешать.
Дончо
Северянин
Лодка обрастает быстро и обильно. Неделю назад я соскоблил водоросли с ватерлинии. И вот уже снова на ней длинная борода: зеленая, мягкая и липкая, похожая на болотную тину. Появляется она, как правило, у левого борта. Там обычно тень. Мы находимся в Южном полушарии, а солнце проходит по северной части небосвода. Для человека, который 35 лет твердо знает, что если он повернется лицом на запад, то солнце будет у него слева, а тень справа, – это мучительно. Здесь ничто не согласуется с нашими северными привычками. Здесь все наоборот.
Одним из верных доказательств того, что древние египтяне добрались до мыса Доброй Надежды и обогнули Африку, служит сохранившийся до наших дней папирус, в котором описывается их плавание. В папирусе упоминается, что египтяне видели солнце в северной части неба. Пытаюсь себе представить, как это странное солнце изумило первых европейских мореплавателей. Ведет оно себя по-разному и неуравновешенно. Утром поднимается быстро, потом десять часов мешкает, почти не движется и вдруг ныряет в океан. В 5 часов после полудня солнце стоит так же высоко, как на наших широтах в половине второго. Как правило, оно скрывается в маленьких нахальных кучевых облаках. Они наши ярые враги. Собираются эти облачка как будто специально к закату солнца и не дают мне произвести простейшую обсервацию.
Для меня остается загадкой: почему при ясной погоде именно к заходу солнца горизонт быстро заполняется облаками и это повторяется много дней подряд? Так было в Атлантике, так происходит и здесь. Мы движемся вперед и, казалось бы, должны попасть под облака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Красота
Подул сильный ветер. Вздыбились океанские волны. С барашками и крутыми гребнями. Солнце скупо цедит желто-зеленый, цвета резеды, свет. Его лучи пронзают огромные волны. Часто в их гребнях можно видеть крупных рыб, освещаемых призрачным светом. Ощущение такое, будто рыбы висят в воздухе. Ветер подхватывает летучих рыб, и они подолгу реют над водой, описывая в воздухе плавную дугу. Может, сильный ветер помогает летучим рыбам спасаться от корифен? Все вокруг мне очень дорого и вызывает радость. Ловлю себя на том, что с удовольствием любуюсь на гигантские волны. Выбираю какую-нибудь и слежу за ней с восхищением, словно созерцаю спортивные состязания.
Мы на 128° западной долготы, и нам еще надо пройти 2°, чтобы вырваться из зоны тропических штормов. У меня такое предчувствие, что шторм нас не застигнет. Проскочим!
Спеши, лодочка! Торопись! Мысленно мы давно уж на берегу.
Гигантские волны и крепкий ветер мобилизуют меня. Я снова в форме. Пусть дует! Одолеем!
На душе спокойно и светло. Ожидаю только хорошее.
Птицы исчезли. Ушли куда-то и большие косяки рыб. С нами остались лишь акулы да корифены. Их ничуть не тяготит наша до смешного малая скорость.
Снова борьба за мачту
Сильный ветер вырвал болт скобы, которой крепится фал стакселя. Болт необычного типа, без резьбы. Удобный в деле, но легко выпадает. Таким болтом нельзя крепить важные детали. В местах больших нагрузок необходимо использовать традиционные болты с резьбой.
Парус сорвался и оглушительно захлопал. Мачта отчаянно заскрипела, лодка лихорадочно задрожала. Надо было действовать быстро и решительно, пока не рухнула и эта, «новая» мачта. Разбудил Джу. Она мгновенно, без всяких вопросов села за руль. На носу лодки меня встретил хаос. Полная темень и взбесившийся парус. Подходил к нему осторожно, потому что имел горький опыт – уже несколько раз был бит сорвавшимся парусом. Обычно он бьет по голове. Одной рукой держусь за предохраняющий от падения леер, а другой в кромешной тьме ощупью ловлю край паруса. После нескольких ощутительных ударов по рукам и очень сильного в плечо я все же его укротил.
И на этот раз мачта спасена.
До острова рукой подать
Погода прекрасная. Тихо, спокойно, солнечно, легкий ветерок и прохлада.
Вчера вечером заметили на горизонте слабый мерцающий огонек. Долго гадали, что это: планктон или звезда? Оказалось – судно. Загадочное и далекое. Движется медленно и, кажется, зигзагами. Скорее всего, рыболовное. Район богат рыбой. Пусть им выпадет хороший улов!
В пятый раз вижу тунца. Очень вкусная рыба. По-моему, нет другой, из которой можно было бы приготовить лучшие консервы. Разве что наша исчезнувшая черноморская пеламида, из того же семейства скумбриевых, что и тунец, но намного меньше размерами.
Приближаемся к Маркизским островам. Остается еще 600 миль. По сравнению с уже пройденным расстоянием это – ничто. Черное море – 600 миль.
Волнует меня лишь одно: неужели Маркизские острова встретят нас дождем? Тогда сложно будет точно определить свои координаты и мы можем налететь на какую-нибудь скалу. На Маркизских островах всего один маяк, который виден лишь в 3 милях от берега.
Джу
И сегодня хороший день. Только ветер слабее, и мы не сможем одолеть даже один градус. К вчерашнему вечеру мы прошли 3800 миль. Посвятили день сну и чтению. Лично я сплю в любое свободное от вахты время. Дончо тоже пытается, но ему не всегда это удается. Впервые я его «переспала». В рубке жара – плюс 43° по Цельсию. Какая температура на солнце – не знаю. В полдень мне привиделась земля, сердце так и подпрыгнуло. Но я ничего не сказала Дончо. Мне казалось невероятным, чтобы мы так рано достигли суши. К тому же боялась, что приняла за берег облака. Так оно и оказалось на самом деле. Немного погодя заметила, что Дончо с озадаченной физиономией вглядывается в том же направлении. Я успокоила его, заверив, что это облака. И все-таки я ничего не имела бы против, если бы мы ошиблись и это были бы Маркизские острова. На следующей неделе мы были бы там.
Вчера снова в меня ударился кальмар, причем крупный. Пришлось схватить его и, пока еще жив, выбросить в океан. Он уставился на меня одним круглым глазом, а его «руки» слегка шевелились. Кальмары и летучие рыбы извели меня. Все подобные переживания почему-то выпадают на мою долю. Если повесим фонарь, представляю, сколько живых тварей будет биться в него. До сих пор мы идем без световых сигналов, словно призрак. Но ведь в этих краях никаких судов и не бывает. А теперь пора уже и сигнальные фонари вешать.
Дончо
Северянин
Лодка обрастает быстро и обильно. Неделю назад я соскоблил водоросли с ватерлинии. И вот уже снова на ней длинная борода: зеленая, мягкая и липкая, похожая на болотную тину. Появляется она, как правило, у левого борта. Там обычно тень. Мы находимся в Южном полушарии, а солнце проходит по северной части небосвода. Для человека, который 35 лет твердо знает, что если он повернется лицом на запад, то солнце будет у него слева, а тень справа, – это мучительно. Здесь ничто не согласуется с нашими северными привычками. Здесь все наоборот.
Одним из верных доказательств того, что древние египтяне добрались до мыса Доброй Надежды и обогнули Африку, служит сохранившийся до наших дней папирус, в котором описывается их плавание. В папирусе упоминается, что египтяне видели солнце в северной части неба. Пытаюсь себе представить, как это странное солнце изумило первых европейских мореплавателей. Ведет оно себя по-разному и неуравновешенно. Утром поднимается быстро, потом десять часов мешкает, почти не движется и вдруг ныряет в океан. В 5 часов после полудня солнце стоит так же высоко, как на наших широтах в половине второго. Как правило, оно скрывается в маленьких нахальных кучевых облаках. Они наши ярые враги. Собираются эти облачка как будто специально к закату солнца и не дают мне произвести простейшую обсервацию.
Для меня остается загадкой: почему при ясной погоде именно к заходу солнца горизонт быстро заполняется облаками и это повторяется много дней подряд? Так было в Атлантике, так происходит и здесь. Мы движемся вперед и, казалось бы, должны попасть под облака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103