Он как раз и рассуждал, весьма иронично причем, об этом самом слове быт...
- Да, господа, bit - это нечто сугубо славянское, специфическое, тут нужен глубоко научный и глубоко содержательный анализ.
- И все же, my friends, что есть внешневидовая...
- Внутри! Внутри!..
- Да какая разница?
- НАДОПРОСТОЖИТЬ
- АТАМХОТЬТРАВАНЕРАСТИ!
Ух, как они развеселились!..
Правда, один из них становился все мрачнее. И жестко сказал, перекрывая сатанинский хохот:
- Черт бы с ней, с этой самой внутривидовой борьбой, но ведь беда в том, что она усиливает вероятность угрозы ядерной войны!
Это сказал Гей.
Я свидетель.
Хотя на вилле "Адам и Ева" в тот раз я не был. В другое время и в месте другом сказал Гей эти слова. В любом случае было о чем подумать.
Адам как бы дополнил Гея:
- ВСЯКАЯ РАБОТА, ЕСЛИ ОНА НЕ ПОСВЯЩЕНА СОЗДАНИЮ ЛУЧШЕГО ОБЩЕСТВА, А СТАЛО БЫТЬ, ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ ВОЙНЫ, БЕССМЫСЛЕННА, БЕЗОТВЕТСТВЕННА, ну и так далее.
- Гигантская мысль, спиши в альбом!
Теперь Гей как бы дополнил Адама, рассуждая вслух:
- Собственно, процесс создания лучшего общества и должен предотвращать внутривидовую борьбу в семьях, равно как и угрозу ядерной войны.
Мээн усмехнулся:
- Гигантская мысль... Однако нет ли здесь вполне очевидной...
- Ну хватит! - сказал Гей. - Мне пора!
Однако прежде чем уйти, он еще раз глянул на экран телевизора. В этот самый момент на вилле Эндэа начались танцы. Адам оцепенело стоял посреди сошедших с ума людей. Каждый был сам по себе. Как в агонии. Тоже момент распада? - подумал Гей. Но неужели и эти люди воссоздадутся потом их атомов и молекул? Неужели при их воссоздании будет использован блочный ускоренный метод, как на неплановых стройках Бээна?
Гей оглянулся.
Алины в гостиной не было.
Впрочем, не было и Мээна.
Прижимая к себе локтем Красную Папку, Гей пошел из гостиной, а бедняга Адам все еще стоял посреди гостиной, и на лице его было такое выражение, словно он понял наконец, ЧЕМ ЖЕ ВСЕ ЭТО КОНЧИТСЯ.
Ядерная аллергия возникла не только в Японии, но еще и в Новой Зеландии.
Как ни странно, Алина ждала его в машине.
Редчайший контакт...
Лишь в молодости было с ними такое, когда они могли, не сговариваясь, исчезнуть из какой-нибудь компании. Теперь же, случалось, если один из них и уходил - даже открыто, попрощавшись с хозяевами, - то другой или не замечал этого, или делал вид, что не замечает.
Такие дела.
Машина шла на большой скорости по автобану, рассекая туман светом фар.
С обеих сторон была проволочная сетка.
И было такое впечатление, что машина неслась по туннелю, в конце которого была пустота, бездна.
- У меня есть знакомый, - сказал Гей, - который когда-то жил в сундуке...
- Где?
- То есть в мешке. Из оленьих шкур. В пологе. Именно так это называется. Он жил в этом пологе вместе с чукчами.
- Он чукча?
- Нет. Он русский. Но такой он хороший правильный мужик, хотя и чересчур оптимистичный, что я так его и назвал. ХОПРАМУХОЧОП. По первым буквам и слогам такой чистосердечной характеристики на него. Да, так вот в недалеком прошлом этот самый Хопрамухочоп много-много лет прожил на Севере. Было дело. Днем еще куда ни шло, а как ночь - все забираются в полог, лежат валетом там, стар и млад, и все курят, и общим горшком тут же пользуются, потому что снаружи холод лютый. Первое время Хопрамухочоп думал, что, задохнется в пологе, не доживет до утра, но потом привык и даже судьбу стал благодарить за то, что от смерти его отвела, с чукчами он все же и сытым был и не замерз... И я спросил себя однажды, - сказал Гей задумчиво, - что лучше? Жить в таком пологе до ста лет или сгореть моментально от ядерного устройства?
- Глупый вопрос, увы! - неожиданно сказала Алина.
- Да, глупый, - легко согласился Гей. - Я и сам это знаю. Человек и в неволе готов жить, только чтобы войны ядерной не было...
Алина клавишу нажала.
Pink Floyd. Wall.
Машина шла на большой скорости, размывая туман светом фар.
Какофония Пинка Флойда была увертюрой к вселенскому хаосу.
Кто первым, спросил себя Гей, пустил в обиход это я странное, страшное прилагательное - мировая?
Неужели его произнес в испуге какой-нибудь обыватель?
Пожалуй, нет.
Обыватель просто подумал: "Война..."
Война - со всеми вытекающими для него, обывателя, последствиями.
Так, может быть, историк?
Или журналист?
Политический обозреватель?
Тоже нет.
Это уже потом - исследования, статьи, обзоры...
А вначале, еще до войны, была безумная мысль.
Она могла возникнуть, конечно, только в мозгу Шизофреника или Властелина.
Но безумные мысли, которые возникают в мозгу Шизофреника, по счастью, не становятся достоянием общественности.
Это - прерогатива Властелина. Свои безумные мысли он просто обязан донести - с помощью прессы, радио и телевидения - до самых широких масс, которых не посещают безумные мысли, по крайней мере не такие безумные.
И вот одна из самых безумных мыслей Властелина - быть Властелином не только одной страны, а и всего мира.
Стало быть, война во всем мире.
Мировая война.
Так первым подумал и сказал Властелин.
Мировая - потому что за мировое господство.
Мировая - значит хорошая.
Мировой парень! - говорили когда-то о Властелине, когда он еще не был Властелином.
Ну кто бы мог подумать, что в этом прилагательном уже тогда, на заре туманной юности, было заключено роковое определение: мировой парень-это парень, который не просто хороший парень, а еще и такой парень, какой впоследствии завоюет весь мир.
Точнее, попробует завоевать.
Разумеется, безуспешно.
Потому что завоевать мир, подчинить его своей идее не удавалось еще никому.
Никакому Властелину.
И тем не менее это странное, страшное словосочетание продолжает оставаться едва ли не самой широко распространенной связкой в современном речестрое.
МИРОВАЯ ВОЙНА...
Они мчались по автобану.
Под какофонию Пинка Флойда.
Гей вспомнил слова Антуана де Сент-Экзюпери.
ВСЕ МЫ - ЭКИПАЖ ОДНОГО КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ.
Гей представил себе, что приказ Рейгана материализовался именно сейчас над автобаном взорвалась одна из ядерных бомб.
Может быть, направление ударной волны совпало бы с их движением, и машина продолжала бы нестись по автобану, точнее, уже не машина, а остов обгоревшей машины, без стекол и без колес.
И без него и без Алины.
Температура сгорания человеческого тела значительно ниже температуры сгорания резины, стекла и железа.
И в рок-опере Пинка Флойда прозвучал бы небывалый по силе аккорд.
- Ну вот мы и приехали, - сказала Алина.
Перед ними вздымалась гора, вершина которой тонула в тумане.
Темно было и холодно.
Они вышли из машины.
- Да, я вижу, что приехали... - произнес Гей, зябко поеживаясь.
- А дальше надо пешком, как и подобает паломникам, - сказала Алина, с треском застегивая молнию на своей куртке, до самого ворота, наглухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
- Да, господа, bit - это нечто сугубо славянское, специфическое, тут нужен глубоко научный и глубоко содержательный анализ.
- И все же, my friends, что есть внешневидовая...
- Внутри! Внутри!..
- Да какая разница?
- НАДОПРОСТОЖИТЬ
- АТАМХОТЬТРАВАНЕРАСТИ!
Ух, как они развеселились!..
Правда, один из них становился все мрачнее. И жестко сказал, перекрывая сатанинский хохот:
- Черт бы с ней, с этой самой внутривидовой борьбой, но ведь беда в том, что она усиливает вероятность угрозы ядерной войны!
Это сказал Гей.
Я свидетель.
Хотя на вилле "Адам и Ева" в тот раз я не был. В другое время и в месте другом сказал Гей эти слова. В любом случае было о чем подумать.
Адам как бы дополнил Гея:
- ВСЯКАЯ РАБОТА, ЕСЛИ ОНА НЕ ПОСВЯЩЕНА СОЗДАНИЮ ЛУЧШЕГО ОБЩЕСТВА, А СТАЛО БЫТЬ, ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ ВОЙНЫ, БЕССМЫСЛЕННА, БЕЗОТВЕТСТВЕННА, ну и так далее.
- Гигантская мысль, спиши в альбом!
Теперь Гей как бы дополнил Адама, рассуждая вслух:
- Собственно, процесс создания лучшего общества и должен предотвращать внутривидовую борьбу в семьях, равно как и угрозу ядерной войны.
Мээн усмехнулся:
- Гигантская мысль... Однако нет ли здесь вполне очевидной...
- Ну хватит! - сказал Гей. - Мне пора!
Однако прежде чем уйти, он еще раз глянул на экран телевизора. В этот самый момент на вилле Эндэа начались танцы. Адам оцепенело стоял посреди сошедших с ума людей. Каждый был сам по себе. Как в агонии. Тоже момент распада? - подумал Гей. Но неужели и эти люди воссоздадутся потом их атомов и молекул? Неужели при их воссоздании будет использован блочный ускоренный метод, как на неплановых стройках Бээна?
Гей оглянулся.
Алины в гостиной не было.
Впрочем, не было и Мээна.
Прижимая к себе локтем Красную Папку, Гей пошел из гостиной, а бедняга Адам все еще стоял посреди гостиной, и на лице его было такое выражение, словно он понял наконец, ЧЕМ ЖЕ ВСЕ ЭТО КОНЧИТСЯ.
Ядерная аллергия возникла не только в Японии, но еще и в Новой Зеландии.
Как ни странно, Алина ждала его в машине.
Редчайший контакт...
Лишь в молодости было с ними такое, когда они могли, не сговариваясь, исчезнуть из какой-нибудь компании. Теперь же, случалось, если один из них и уходил - даже открыто, попрощавшись с хозяевами, - то другой или не замечал этого, или делал вид, что не замечает.
Такие дела.
Машина шла на большой скорости по автобану, рассекая туман светом фар.
С обеих сторон была проволочная сетка.
И было такое впечатление, что машина неслась по туннелю, в конце которого была пустота, бездна.
- У меня есть знакомый, - сказал Гей, - который когда-то жил в сундуке...
- Где?
- То есть в мешке. Из оленьих шкур. В пологе. Именно так это называется. Он жил в этом пологе вместе с чукчами.
- Он чукча?
- Нет. Он русский. Но такой он хороший правильный мужик, хотя и чересчур оптимистичный, что я так его и назвал. ХОПРАМУХОЧОП. По первым буквам и слогам такой чистосердечной характеристики на него. Да, так вот в недалеком прошлом этот самый Хопрамухочоп много-много лет прожил на Севере. Было дело. Днем еще куда ни шло, а как ночь - все забираются в полог, лежат валетом там, стар и млад, и все курят, и общим горшком тут же пользуются, потому что снаружи холод лютый. Первое время Хопрамухочоп думал, что, задохнется в пологе, не доживет до утра, но потом привык и даже судьбу стал благодарить за то, что от смерти его отвела, с чукчами он все же и сытым был и не замерз... И я спросил себя однажды, - сказал Гей задумчиво, - что лучше? Жить в таком пологе до ста лет или сгореть моментально от ядерного устройства?
- Глупый вопрос, увы! - неожиданно сказала Алина.
- Да, глупый, - легко согласился Гей. - Я и сам это знаю. Человек и в неволе готов жить, только чтобы войны ядерной не было...
Алина клавишу нажала.
Pink Floyd. Wall.
Машина шла на большой скорости, размывая туман светом фар.
Какофония Пинка Флойда была увертюрой к вселенскому хаосу.
Кто первым, спросил себя Гей, пустил в обиход это я странное, страшное прилагательное - мировая?
Неужели его произнес в испуге какой-нибудь обыватель?
Пожалуй, нет.
Обыватель просто подумал: "Война..."
Война - со всеми вытекающими для него, обывателя, последствиями.
Так, может быть, историк?
Или журналист?
Политический обозреватель?
Тоже нет.
Это уже потом - исследования, статьи, обзоры...
А вначале, еще до войны, была безумная мысль.
Она могла возникнуть, конечно, только в мозгу Шизофреника или Властелина.
Но безумные мысли, которые возникают в мозгу Шизофреника, по счастью, не становятся достоянием общественности.
Это - прерогатива Властелина. Свои безумные мысли он просто обязан донести - с помощью прессы, радио и телевидения - до самых широких масс, которых не посещают безумные мысли, по крайней мере не такие безумные.
И вот одна из самых безумных мыслей Властелина - быть Властелином не только одной страны, а и всего мира.
Стало быть, война во всем мире.
Мировая война.
Так первым подумал и сказал Властелин.
Мировая - потому что за мировое господство.
Мировая - значит хорошая.
Мировой парень! - говорили когда-то о Властелине, когда он еще не был Властелином.
Ну кто бы мог подумать, что в этом прилагательном уже тогда, на заре туманной юности, было заключено роковое определение: мировой парень-это парень, который не просто хороший парень, а еще и такой парень, какой впоследствии завоюет весь мир.
Точнее, попробует завоевать.
Разумеется, безуспешно.
Потому что завоевать мир, подчинить его своей идее не удавалось еще никому.
Никакому Властелину.
И тем не менее это странное, страшное словосочетание продолжает оставаться едва ли не самой широко распространенной связкой в современном речестрое.
МИРОВАЯ ВОЙНА...
Они мчались по автобану.
Под какофонию Пинка Флойда.
Гей вспомнил слова Антуана де Сент-Экзюпери.
ВСЕ МЫ - ЭКИПАЖ ОДНОГО КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ.
Гей представил себе, что приказ Рейгана материализовался именно сейчас над автобаном взорвалась одна из ядерных бомб.
Может быть, направление ударной волны совпало бы с их движением, и машина продолжала бы нестись по автобану, точнее, уже не машина, а остов обгоревшей машины, без стекол и без колес.
И без него и без Алины.
Температура сгорания человеческого тела значительно ниже температуры сгорания резины, стекла и железа.
И в рок-опере Пинка Флойда прозвучал бы небывалый по силе аккорд.
- Ну вот мы и приехали, - сказала Алина.
Перед ними вздымалась гора, вершина которой тонула в тумане.
Темно было и холодно.
Они вышли из машины.
- Да, я вижу, что приехали... - произнес Гей, зябко поеживаясь.
- А дальше надо пешком, как и подобает паломникам, - сказала Алина, с треском застегивая молнию на своей куртке, до самого ворота, наглухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115