.."
Гей понимал, куда клонит Мээн.
- А на Шубинке, - Гей назвал рудник Лунинска, который должны были ввести в строй еще в прошлой, а может, в позапрошлой пятилетке, - когда будет организована добыча руды?
Мээна словно током ударило.
- Никогда!..
- Ну, это вы чересчур...
А Мээн уже завелся:
- Я вас спрашиваю! - Он ладонью ударил по обложке с золотым тиснением. Как это было возможно тогда, при царе Горохе, при том уровне технического развития?! И почему это невозможно теперь, в век энтээр?
Ага, он выбрал Гея в качестве громоотвода...
Вот чего не терпел Гей - этой роли.
- Подумать только! - накалялся Мээн. - В год открытия месторождения, не дожидаясь высочайшего указа, уже была организована добыча руды, а как только Екатерина Вторая подписала Указ: "Учинить сильной рукой разработку Риддерского рудника и строить на нем плавильный завод", - сразу же началось строительство рудника, и он был введен в действие со всеми подсобными сооружениями в том же году! Это, знаете ли, фантастика. С точки зрения современного технократа. Ничего подобного я не могу себе представить! У нас после разведки месторождения проходит подчас несколько пятилеток, прежде чем начинает работать рудник на новом месторождении. Возьмите, например, Шубинку...
- Стоп! - сказал Гей. - Стоп!.. - И он тоже ладонью хлопнул по столу. - Вы почему эту пламенную речь не произнесли на бюро горкома, а может, и на бюро обкома партии? Пророков наверняка бы воспринял позитивно ваш героический пафос...
- Пророков? - будто очнулся Мээн. - При чем здесь Пророков?.. Я же вам про историю...
И Гей вспомнил, как Мээн вскочил с кресла во время шахматной игры, уступая место Бээну.
И Гей сказал:
- Кое-кто думает, что на то или иное явление нашей действительности проще всего найти ответ не в современности, а в истории. Особенно если она с золотым тиснением на обложке. Блеск золота способствует, во-первых, тому, что этот человек начинает свято верить в само существование такого понятия, как история, а во-вторых, он безусловно верит в благородные деяния самых разных исторических деятелей. По этой логике такие люди через много лет будут свято верить в то, что происходит нынче, хотя сейчас они меньше всего верят в настоящее, ибо рано или поздно все то, что происходит в наши дни, тоже станет историей, и вовсе не исключается, что у этой новой истории тоже будут обложки с золотым тиснением...
Это был монолог трагика.
Мээн молча ушел из резиденции.
И больше Гей не встречал его - ни в Сибири, ни в Москве.
Говорили, что Мээна понизили, назначили начальником цеха - то ли потому, что в Мээне оценили технократа, то ли потому, что просто-напросто Бээн по достоинству оценил реплику Мээна.
Ну ту самую, насчет коня...
И вот они встретились здесь, в Татрах.
Да, но самым первым человеком там, в Лунинске, с кем Гей играл в шахматы, был не Мээн и даже не Бээн.
Пророков!..
С ним Гей играл и в бильярд.
Хотя играть в бильярд Гей не любил.
Но в тот раз, во время того самого Всесоюзного совещания, вроде бы не было другого выхода, как сесть за шахматную доску и расставить фигуры, а потом перейти в другой зал, взять кий, натереть его мелом и расставить по сукну шары.
Была запланированная программой совещания культурная пауза.
Кстати заметить, подавали и квас, коллекционный, может быть, из подвалов Нового Света.
Впрочем, был не только квас.
Каждый пил что хотел.
Например, фанту или пепси-колу.
И сколько мог.
В соответствии с законами гостеприимства.
А потом уже началась культурная пауза.
Непосредственное, личное, как бы неофициальное общение всех участников совещания, ну почти всех, Гей вошел в этот круг как подающий надежды социолог, который время от времени печатался в центральной прессе, о чем Пророкову могли уже и сказать.
К тому же он был земляком, лунинцем.
И Пророков успел как бы дать ему задание - написать о Бээне. Очерк под названием СОВРЕМЕННИК.
Вот почему Пророков позвал Гея сыграть сначала в шахматы, а потом и в бильярд.
Но Гею тут особо нечего вспомнить.
Он проиграл и в шахматы, и в бильярд.
Как и Бээну.
Тягаться Гею с Пророковым было еще труднее.
Пожалуй, просто невозможно. Куда более высокая лига...
Так что и это воспоминание ничего не добавило к образу Пророкова.
Разумеется, поговорить по душам с Пророковым в тот раз Гею не удалось.
И тут, когда Алина уже взяла было Гея под руку, возвращая его к действительности, он вдруг воскликнул:
- Постойте, ради бога!..
И раздался звон колокола.
Тихий и вроде как печальный.
- По ком он звонит? - спросил Гей.
Алина удивилась его вопросу.
Но Гей сам же и ответил:
- Он звонит по тебе... То есть и по мне тоже... Это сказал не я, но мог бы сказать и я...
Да, коли уж он вспоминал Пророкова то и дело, как бы все же претендуя на воссоздание его образа если уж не из атомов и молекул, то из реальных фактов канувших в Лету встреч с этим замечательным во многих отношениях нашим современником, то, может быть, все-таки есть смысл приобщить к делу - именно так это называется - давнее, отмеченное тысяча девятьсот семьдесят восьмым годом exercise (следовательно, сделанное до высказывания Ивана Афанасьевича Бондаренко), которое Гей осуществил на Всесоюзном совещании уже не в Лунинске, а в Западной Сибири?
Собственно говоря, это exercise уже упоминалось в сцене встречи Пророкова с Геем в столичном аэропорту Внуково.
- Ты чего там понаплел? - с мягким укором спросил Пророков бедного автора, ну и так далее.
Стало быть, есть прямой смысл восстановить это exercise Гея, хотя в Красной Папке его и не было.
ЗАПАДНАЯ СИБИРЬ. 1978 ГОД
Человека, о котором хочется вспомнить сегодня, в здешних краях знают и помнят хорошо. По виду он могучий сибиряк, да и характер у него под стать облика - своеобразный, вбирающий в себя прозорливый ум и природную сметливость, деловую хватку и твердость духа, даже жесткость известную, когда без нее нельзя, а еще он и душевный, остроумно-веселый в общении и трогательно любит хорошую песню. Однажды он смущенно признался в присутствии Льва Ошанина, что прослушал его "Бирюсинку" двенадцать раз подряд, когда впервые попала к нему пластинка с этой песней...
В Юго-Восточной области, куда назначили его после Западной Сибири, он сразу начал с того, что прямо из аэропорта поехал не в обком партии, а на берег Иртыша, где долго и как-то трудно возводили мост, до зарезу необходимый хозяйству области. Поговорил сначала с рабочими, а потом и с руководством. А два часа спустя, приехав в обком, пригласил секретарей и других ответственных товарищей и спросил не то чтобы строго, но отрезвляюще конкретно: "Это что такое дело-делается с автодорожным мостом?.."
"Что такое дело-делается" - на первый слух странную эту фразу слышали потом в Юго-Восточной области не раз и не два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Гей понимал, куда клонит Мээн.
- А на Шубинке, - Гей назвал рудник Лунинска, который должны были ввести в строй еще в прошлой, а может, в позапрошлой пятилетке, - когда будет организована добыча руды?
Мээна словно током ударило.
- Никогда!..
- Ну, это вы чересчур...
А Мээн уже завелся:
- Я вас спрашиваю! - Он ладонью ударил по обложке с золотым тиснением. Как это было возможно тогда, при царе Горохе, при том уровне технического развития?! И почему это невозможно теперь, в век энтээр?
Ага, он выбрал Гея в качестве громоотвода...
Вот чего не терпел Гей - этой роли.
- Подумать только! - накалялся Мээн. - В год открытия месторождения, не дожидаясь высочайшего указа, уже была организована добыча руды, а как только Екатерина Вторая подписала Указ: "Учинить сильной рукой разработку Риддерского рудника и строить на нем плавильный завод", - сразу же началось строительство рудника, и он был введен в действие со всеми подсобными сооружениями в том же году! Это, знаете ли, фантастика. С точки зрения современного технократа. Ничего подобного я не могу себе представить! У нас после разведки месторождения проходит подчас несколько пятилеток, прежде чем начинает работать рудник на новом месторождении. Возьмите, например, Шубинку...
- Стоп! - сказал Гей. - Стоп!.. - И он тоже ладонью хлопнул по столу. - Вы почему эту пламенную речь не произнесли на бюро горкома, а может, и на бюро обкома партии? Пророков наверняка бы воспринял позитивно ваш героический пафос...
- Пророков? - будто очнулся Мээн. - При чем здесь Пророков?.. Я же вам про историю...
И Гей вспомнил, как Мээн вскочил с кресла во время шахматной игры, уступая место Бээну.
И Гей сказал:
- Кое-кто думает, что на то или иное явление нашей действительности проще всего найти ответ не в современности, а в истории. Особенно если она с золотым тиснением на обложке. Блеск золота способствует, во-первых, тому, что этот человек начинает свято верить в само существование такого понятия, как история, а во-вторых, он безусловно верит в благородные деяния самых разных исторических деятелей. По этой логике такие люди через много лет будут свято верить в то, что происходит нынче, хотя сейчас они меньше всего верят в настоящее, ибо рано или поздно все то, что происходит в наши дни, тоже станет историей, и вовсе не исключается, что у этой новой истории тоже будут обложки с золотым тиснением...
Это был монолог трагика.
Мээн молча ушел из резиденции.
И больше Гей не встречал его - ни в Сибири, ни в Москве.
Говорили, что Мээна понизили, назначили начальником цеха - то ли потому, что в Мээне оценили технократа, то ли потому, что просто-напросто Бээн по достоинству оценил реплику Мээна.
Ну ту самую, насчет коня...
И вот они встретились здесь, в Татрах.
Да, но самым первым человеком там, в Лунинске, с кем Гей играл в шахматы, был не Мээн и даже не Бээн.
Пророков!..
С ним Гей играл и в бильярд.
Хотя играть в бильярд Гей не любил.
Но в тот раз, во время того самого Всесоюзного совещания, вроде бы не было другого выхода, как сесть за шахматную доску и расставить фигуры, а потом перейти в другой зал, взять кий, натереть его мелом и расставить по сукну шары.
Была запланированная программой совещания культурная пауза.
Кстати заметить, подавали и квас, коллекционный, может быть, из подвалов Нового Света.
Впрочем, был не только квас.
Каждый пил что хотел.
Например, фанту или пепси-колу.
И сколько мог.
В соответствии с законами гостеприимства.
А потом уже началась культурная пауза.
Непосредственное, личное, как бы неофициальное общение всех участников совещания, ну почти всех, Гей вошел в этот круг как подающий надежды социолог, который время от времени печатался в центральной прессе, о чем Пророкову могли уже и сказать.
К тому же он был земляком, лунинцем.
И Пророков успел как бы дать ему задание - написать о Бээне. Очерк под названием СОВРЕМЕННИК.
Вот почему Пророков позвал Гея сыграть сначала в шахматы, а потом и в бильярд.
Но Гею тут особо нечего вспомнить.
Он проиграл и в шахматы, и в бильярд.
Как и Бээну.
Тягаться Гею с Пророковым было еще труднее.
Пожалуй, просто невозможно. Куда более высокая лига...
Так что и это воспоминание ничего не добавило к образу Пророкова.
Разумеется, поговорить по душам с Пророковым в тот раз Гею не удалось.
И тут, когда Алина уже взяла было Гея под руку, возвращая его к действительности, он вдруг воскликнул:
- Постойте, ради бога!..
И раздался звон колокола.
Тихий и вроде как печальный.
- По ком он звонит? - спросил Гей.
Алина удивилась его вопросу.
Но Гей сам же и ответил:
- Он звонит по тебе... То есть и по мне тоже... Это сказал не я, но мог бы сказать и я...
Да, коли уж он вспоминал Пророкова то и дело, как бы все же претендуя на воссоздание его образа если уж не из атомов и молекул, то из реальных фактов канувших в Лету встреч с этим замечательным во многих отношениях нашим современником, то, может быть, все-таки есть смысл приобщить к делу - именно так это называется - давнее, отмеченное тысяча девятьсот семьдесят восьмым годом exercise (следовательно, сделанное до высказывания Ивана Афанасьевича Бондаренко), которое Гей осуществил на Всесоюзном совещании уже не в Лунинске, а в Западной Сибири?
Собственно говоря, это exercise уже упоминалось в сцене встречи Пророкова с Геем в столичном аэропорту Внуково.
- Ты чего там понаплел? - с мягким укором спросил Пророков бедного автора, ну и так далее.
Стало быть, есть прямой смысл восстановить это exercise Гея, хотя в Красной Папке его и не было.
ЗАПАДНАЯ СИБИРЬ. 1978 ГОД
Человека, о котором хочется вспомнить сегодня, в здешних краях знают и помнят хорошо. По виду он могучий сибиряк, да и характер у него под стать облика - своеобразный, вбирающий в себя прозорливый ум и природную сметливость, деловую хватку и твердость духа, даже жесткость известную, когда без нее нельзя, а еще он и душевный, остроумно-веселый в общении и трогательно любит хорошую песню. Однажды он смущенно признался в присутствии Льва Ошанина, что прослушал его "Бирюсинку" двенадцать раз подряд, когда впервые попала к нему пластинка с этой песней...
В Юго-Восточной области, куда назначили его после Западной Сибири, он сразу начал с того, что прямо из аэропорта поехал не в обком партии, а на берег Иртыша, где долго и как-то трудно возводили мост, до зарезу необходимый хозяйству области. Поговорил сначала с рабочими, а потом и с руководством. А два часа спустя, приехав в обком, пригласил секретарей и других ответственных товарищей и спросил не то чтобы строго, но отрезвляюще конкретно: "Это что такое дело-делается с автодорожным мостом?.."
"Что такое дело-делается" - на первый слух странную эту фразу слышали потом в Юго-Восточной области не раз и не два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115