И Гей тотчас вышел из шока.
- Матвеи Николаевич!..
Он решительно был теперь настроен, хотел тут же, при всех, повторить, что на Рысы никого не берет - ни эту свадебную компанию, куда Джордж с Фойзуллой затесались, ни самого Мээна. Для них это, может, мероприятие, а для него, социолога, это работа, и работа серьезная.
И пока Гей мысленно выговаривал себе все это, как бы речь свою оттачивая, по серому экрану над его макушкой, которая, кстати заметить, и форму обрела, быстро промчались все эти слова, которые я записал сейчас в предыдущем абзаце, уже по рассказу самого Гея.
- Think slowly, please!
Возможно, это сказал Мээн, от огорчения перепутав языки, которыми он владел почти так же плохо, как и русским. Во всяком случае, лицо его уже появилось на экране, и он произнес ровным, бесстрастным голосом:
- Надо проработать этот вопрос...
- Демагогия! - Гей сразу на крик сорвался. - Формализм! Бюрократия!..
- Ну и так далее, - сказал Мээн как ни в чем не бывало.
И Гей тотчас остыл. И молвил вполголоса:
- Во всяком случае, этих двоих в свою антивоенную книгу я и не думал брать...
Мээн удивился вполне искренне:
- Ты же сам говорил мне, что возьмешь, подобно творцу, каждой твари по паре! Да мне сдается, что уже и брал... - намекнул он.
- Вообще-то брал... - сознался Гей со вздохом. - Но брал как бы условно, издалека, без вывоза сюда, за границу. Здесь и своих тварей полно.
- А с чего ты взял, что эти двое вывезены сюда от нас?
- Это Шурик и Феникс, - мрачно сказал Гей. - Как облупленных я их знаю! Мне их маски в нашем клубе надоели! Тут я их еще не видел...
- Я проверял перед посадкой. Кого попало я бы не посадил.
- А. не могли они подсесть по дороге? - перебил его Гей.
- Да что ты! Шпарим как очумелые без остановок! Ты же видишь, что наш автобан огорожен проволокой. Непреодолимая зона. Ни к нам, ни от нас!
Гей будто не поверил Мээну и глянул вперед, в стороны. И правда, двигались, как по тоннелю.
И тут в телевизоре странный звук возник, словно кто-то грузный поднялся с кресла, отодвинув его в сторону, и тяжело затопал, направляясь как бы к трибуне, а потом и трибуна под ним заскрипела - облокотился, значит. На экране все это время было черным-черно. Как внезапное затмение средь бела дня. А потом появилось изображение руки, поднятой как при голосовании... Может быть, дали себя знать помехи в работе системы? Гей озадаченно посмотрел на Алину. Рука на экране, похоже, призывала голосовать... Но за что?! Или против чего, кого?!
Мээн осторожно заговорил, однако на экране почему-то не появлялся:
- Товарищи... Вы хотите выступить?
На экране осталось при этом изображение поднятой руки, и Гею вдруг показалось, что он знает эту вялую большую ладонь.
- Привет вам! Я, товарищи, по поручению... Поэтому я без всякой записки...
Казалось, что голос исходит прямо из Руки.
Знакомый голос!
- Пожалуйста, пожалуйста! - залебезил Мээн, так и не появившись на экране.
- Я должен высказать вам, товарищи, гигантскую мысль... Мы не должны, товарищи, проходить мимо высказывания этого социолога, Гея этого самого, который выдает себя за ученого! Я имею в виду его высказывания относительно тварей... это же библейские высказывания, а значит, не наши! И вообще все, что он говорит и делает...
- Это диалектика жизни! - перебил его Гей. - То есть действие жизни!.. Исправьте систему! - загорячился Гей, обращаясь непонятно к кому. - Разве никто не видит и не слышит, что телекинез этот самый барахлит?!
И тут голос, исходивший из Руки, жестко возразил:
- Никаких нарушений нет! Система работает отлично! Сони-сони. Я и сам хочу установить такую же на своем Комбинате...
Гей растерянно глянул на Алину и заметил наконец, что пальцами правой руки она манипулирует кнопками на каком-то приборе, стоявшем возле рычага ручного тормоза. Он уже знал, что руль машины она почти всегда держала только левой рукой. Значит, это все подстроила Алина. Запись на видеокассете...
- Ты?! - воскликнул он.
Она только улыбнулась, глядя на дорогу перед машиной.
Это восклицание Гея, похоже, больше никто не слышал. А на экране по-прежнему было изображение Руки.
- У вас все? - вежливо спросил Мээн, обращаясь, как видно, к Руке.
- Да, у меня все.
- Спасибо! - с чувством сказал Мээн. - Спасибо вам, Борис Николаевич, за глубоко содержательное и глубоко научное выступление!..
Алина не выдержала - нажала кнопку, изображение Руки тотчас пропало.
- Слушай, Тихомиров... - сказал Мээн не своим голосом, и на экране возникло изображение его лица, донельзя растерянного. - Что это было?
- Летающая тарелка... - Гей улыбнулся.
- Да, но я лично проверял перед посадкой! - Мээн был в смятении.
- А может быть, - Гей хитро смотрел на экран, - и этот Борис Николаевич, как вы только что назвали Руку, тоже попал сюда не от нас? Например, из Гонконга.
- Не нашего ума дело... - деликатно сказал Мээн. - Ты лучше вот о чем подумай... - Мээн усмехнулся. - У меня для тебя новость. Твоя благоверная в Татры направляется.
- Алина?!
- Да, но не из тех Алин, которые в Старом Смоковце были. Настоящая. То есть твоя жена.
- This is impossible! - выпалил Гей в испуге.
- Увы, сэр, это вполне возможно, - как бы горестно вздохнул Мээн.
Он хорошо понимал своего земляка и выражал ему сочувствие. В самом деле. Человек оставил жену в гостинице, дорогой номер был оплачен вперед на целую неделю, в чужом городе - ни души! нет ни родных, ни близких, ни подруги какой-нибудь, потрепаться, почесать языки и то не с кем, ходи по магазинам день-деньской да телевизор смотри по вечерам... и вот баба возьми да завихрись, с незнакомым мужиком, с иностранцем, в неведомую даль покатила...
- А ну-ка выразись, Матвей Николаевич, членораздельно!
- Телекинез их обнаружил.
- Когда?
- А вот когда я первый раз вырубился. Ты - пропал на экране, а твоя Алина объявилась. Говорит: "Здравствуйте, Матвей Николаевич!" Дескать, своим глазам не верит. Ну, поболтали мы, то да се. А потом вдруг про тебя спрашивает: мол, рядом с вами он, что ли? Голос Гея, говорит, слышу, а изображения нету на экране... А я ей говорю: мол, это он в зону попал, может, скоро и объявится... Дескать, временные помехи на пути к цели...
Гей не мог осознать эту новость.
- Вы не перепутали, Матвей Николаевич? - с надеждой на ошибку спросил он. - Тут же вон сколько нас, в зоне-то. Мало ли какую женщину вы за Алину приняли!
- Так ведь я же проверил. Я у нее про деток спросить успел. И она ответила. Гошка, мол, в армии, а Юрик с ее подругой остался, с Татьяной Гостюниной.
Гей сражен был наповал.
- А что за мэн с нею, Матвей Николаевич?
- Да Гей какой-то... Но ты не боись! На Рысы мы его отошьем! Так что еще парочка масок, фантомов этих самых, добавляется, - подытожил Мээн. - Сверх нашего плана, так сказать.
- Такие дела, - буркнул Гей, глядя на Алину.
Она усмехнулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115