Видимо, только в рамках этой Службы еще как-то изучались призраки, но в прессе про нее было сказано очень скупо…
И еще писали, что существуют способы защиты от привидений, причем довольно надежные, но опасные по сути своей для общественного сознания, а потому противозаконные. Одни журналисты сообщали, что необходимо взять кровь человека, убитого призраками, и из этой крови можно создать какую-то защиту — только они, конечно, понятия не имеют, как именно. Другие заявляли, что все это бред, иначе население давно бы воспользовалось этим способом — и плевать, что незаконно. Жить-то всем хочется. Третьи утверждали, что мир погибнет от привидений — и ничего здесь не сделаешь…
Тоник прочитал о призраках все, что нашел в брошенной библиотеке. Он чувствовал — можно узнать намного больше, можно даже попытаться спасти этот мир. Природа призраков не так уж запредельно далека от человеческой (или его собственной?) природы.
Он появился из баррантиды — и теперь просто пытается понять, что происходит. Он явно не один такой. И еще: возможно, поняв, как попадают сюда, Тоник найдет дорогу обратно…
Ночевать в библиотеке он побаивался, потому что понимал: ему не справиться с привидениями, если их будет много. Но сегодня, торопясь покончить с газетами, Тоник задержался далеко за полночь. В окно лился сумеречный свет — стоял самый глухой час белой ночи. Ни звука — и страшно нарушить эту тишину.
Идти через темные залы и коридоры было попросту неприятно, и Тоник выбрался на улицу прямо через открытое окно. В предрассветных сумерках улица выглядела туманной, серой, загадочной. И больше не было привычного одиночества.
Плохо видимый, будто находившийся на другом конце улицы, человек быстро приближался к нему. Призрак.
— Стоять, — Тоник выкинул руку вперед уже натренированным жестом. Привидение замерло на месте.
Знакомое существо. Неизвестно почему, но оно следовало за Антоном и днем, и ночью — словно тень, проклятие, вечная угроза — начиная с их первой встречи на железнодорожном мосту через Обводный канал. Правда, оно никогда не заходило в библиотеку. Удивительно, что ее вообще бросили: Тоник, проведя там несколько дней, так ни разу и не увидел призраков. Но на улице Антон его постоянно чувствовал. Призрак пребывал где-то рядом — невидимый и при свете дня не опасный. Почему-то они никогда не нападают днем — если, конечно, не лезть в брошенные дома и во всякие другие жуткие места, которых в городе хватало (Антон даже обнаружил в одном журнале карту «смертельных зон» десятилетней давности и забрал ее с собой). Привидения остерегаются многих мест — но тот, что упорно преследовал Тоника, всегда был с ним. Действовал на нервы. Только не показывался на глаза. Не любил, правда, Московский вокзал, и хотя Тоник тоже его не любил, но заходил иногда — отдохнуть от надоевшего чувства опасности. Призрак терпеливо ждал где-то неподалеку. Может, бродил по путям? Там, говорят, по-настоящему опасно. Хочешь покончить с собой — иди туда, на пути, на развязки и стрелки, заросшие высокой травой. Обязательно встретишь свою смерть…
Сейчас, ночью, спать не хотелось, разве что все происходящее казалось порождением бредового сна. Или, наоборот, все прошлое было бредом. Тоник снова сжал в кармане мобильный телефон. Никто не отнимет у него прошлое…
Он отвернулся от призрака и медленно пошел вдоль здания библиотеки. Постоянным напряжением держал на расстоянии назойливого преследователя. Кто ты такой? Чего хочешь от меня?
Как же узнать? Тоник снова обернулся, всматриваясь в размытый силуэт. Может, это и не опасно вовсе? Он расслабился, сознательно давая привидению приблизиться. Оно сразу надвинулось, неожиданно закрыв собой улицу, и вдруг… голова у Тоника закружилась, ноги ослабели, и он сел на асфальт.
Привидения убивают… вот таким образом… Призраки обволакивают сознание, сковывают тело властной немощью, а человек, медленно потухая, ясно осознает свою смерть и не противится ей. Здесь, на улице, Тоник сейчас упадет и останется лежать, холодный, равнодушный…
— Пшел вон, — прохрипел он, пытаясь собраться. Не было уверенности, что удастся остановить призрака, но так захотелось жить… Всеми силами души Тоник пытался удержать сознание. — Назад, гадина, назад…
Хуже и хуже… поддался глупому любопытству, совершил огромную ошибку, позволив врагу подобраться так близко. Призрак — безусловно, враг, но почему он хочет убить именно Тоника? Почему преследует его уже которые сутки с настойчивостью маньяка? Антон ничего не делал для того, чтобы привлечь к себе это уродское порождение пустоты. Вообще не знал, как с ним обращаться, даже особо не экспериментировал. Только наблюдал. А тот терпеливо ждал своего часа. И вот теперь, будь он проклят, получит свое…
Как же, я не собираюсь помереть так бездарно, подумал Тоник… Огромным усилием воли он попытался стряхнуть наваждение — и размытое чудовище как будто наткнулось на какой-то рубеж! Вдруг Антон понял, что сможет с ним справиться! Стоило ему осознать это, почувствовать азарт борьбы, попытаться встать на ноги — и призрак тут же исчез. Совсем исчез — он явственно это ощутил. Сидел на грязном асфальте и смотрел на ставшую такой красивой, такой милой улицу! В прозрачном рассветном воздухе, в высоком сероватом небе радостно орали чайки. Жизнь казалась такой прекрасной…
Тоник медленно поднялся на дрожащие ноги. Он ни за что не подпустит к себе призрака. Он может хоть как-то бороться с ними… только это неимоверно сложно. Его теперь жутко тошнит, сил нет даже на то, чтобы уйти с проезжей части, а впереди, в конце длинной и пустой улицы, появилась полоска утренней зари — скоро взойдет солнце.
«Утро, — обессиленно подумал Тоник. — Я остаюсь в этом безумном мире… Я буду жить…»
11
Дом стоял на Среднегаванском проспекте, в глубине довольно большого зеленого двора. И глядя на него, Ника впервые поняла с полной уверенностью: это ее дом. Здесь она жила. В зеленом дворике играла все свое детство.
Сейчас дом был пуст. Окруженный высоким забором, он смотрел на мир застекленными пыльными окнами брошенных квартир. Тихо шелестели деревья в разросшемся садике. И — ни души.
Она уже многое знала про такие дома. Их трудно не заметить. Саша говорил, что места, где постоянно обитают призраки, смертельно опасны для человека. Бомжи, осмеливавшиеся селиться в домах с привидениями, бледнели, гасли, как свечки, теряли силу и интерес к окружающему миру, а спустя какое-то время тихо умирали. Их тела находили потом — мумифицированные, не тронутые гниением. Всегда возникали сложности с эвакуацией этих тел — мало кто отваживался войти в темные комнаты, где в спокойных, уютных позах спали вечным сном странные мертвецы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
И еще писали, что существуют способы защиты от привидений, причем довольно надежные, но опасные по сути своей для общественного сознания, а потому противозаконные. Одни журналисты сообщали, что необходимо взять кровь человека, убитого призраками, и из этой крови можно создать какую-то защиту — только они, конечно, понятия не имеют, как именно. Другие заявляли, что все это бред, иначе население давно бы воспользовалось этим способом — и плевать, что незаконно. Жить-то всем хочется. Третьи утверждали, что мир погибнет от привидений — и ничего здесь не сделаешь…
Тоник прочитал о призраках все, что нашел в брошенной библиотеке. Он чувствовал — можно узнать намного больше, можно даже попытаться спасти этот мир. Природа призраков не так уж запредельно далека от человеческой (или его собственной?) природы.
Он появился из баррантиды — и теперь просто пытается понять, что происходит. Он явно не один такой. И еще: возможно, поняв, как попадают сюда, Тоник найдет дорогу обратно…
Ночевать в библиотеке он побаивался, потому что понимал: ему не справиться с привидениями, если их будет много. Но сегодня, торопясь покончить с газетами, Тоник задержался далеко за полночь. В окно лился сумеречный свет — стоял самый глухой час белой ночи. Ни звука — и страшно нарушить эту тишину.
Идти через темные залы и коридоры было попросту неприятно, и Тоник выбрался на улицу прямо через открытое окно. В предрассветных сумерках улица выглядела туманной, серой, загадочной. И больше не было привычного одиночества.
Плохо видимый, будто находившийся на другом конце улицы, человек быстро приближался к нему. Призрак.
— Стоять, — Тоник выкинул руку вперед уже натренированным жестом. Привидение замерло на месте.
Знакомое существо. Неизвестно почему, но оно следовало за Антоном и днем, и ночью — словно тень, проклятие, вечная угроза — начиная с их первой встречи на железнодорожном мосту через Обводный канал. Правда, оно никогда не заходило в библиотеку. Удивительно, что ее вообще бросили: Тоник, проведя там несколько дней, так ни разу и не увидел призраков. Но на улице Антон его постоянно чувствовал. Призрак пребывал где-то рядом — невидимый и при свете дня не опасный. Почему-то они никогда не нападают днем — если, конечно, не лезть в брошенные дома и во всякие другие жуткие места, которых в городе хватало (Антон даже обнаружил в одном журнале карту «смертельных зон» десятилетней давности и забрал ее с собой). Привидения остерегаются многих мест — но тот, что упорно преследовал Тоника, всегда был с ним. Действовал на нервы. Только не показывался на глаза. Не любил, правда, Московский вокзал, и хотя Тоник тоже его не любил, но заходил иногда — отдохнуть от надоевшего чувства опасности. Призрак терпеливо ждал где-то неподалеку. Может, бродил по путям? Там, говорят, по-настоящему опасно. Хочешь покончить с собой — иди туда, на пути, на развязки и стрелки, заросшие высокой травой. Обязательно встретишь свою смерть…
Сейчас, ночью, спать не хотелось, разве что все происходящее казалось порождением бредового сна. Или, наоборот, все прошлое было бредом. Тоник снова сжал в кармане мобильный телефон. Никто не отнимет у него прошлое…
Он отвернулся от призрака и медленно пошел вдоль здания библиотеки. Постоянным напряжением держал на расстоянии назойливого преследователя. Кто ты такой? Чего хочешь от меня?
Как же узнать? Тоник снова обернулся, всматриваясь в размытый силуэт. Может, это и не опасно вовсе? Он расслабился, сознательно давая привидению приблизиться. Оно сразу надвинулось, неожиданно закрыв собой улицу, и вдруг… голова у Тоника закружилась, ноги ослабели, и он сел на асфальт.
Привидения убивают… вот таким образом… Призраки обволакивают сознание, сковывают тело властной немощью, а человек, медленно потухая, ясно осознает свою смерть и не противится ей. Здесь, на улице, Тоник сейчас упадет и останется лежать, холодный, равнодушный…
— Пшел вон, — прохрипел он, пытаясь собраться. Не было уверенности, что удастся остановить призрака, но так захотелось жить… Всеми силами души Тоник пытался удержать сознание. — Назад, гадина, назад…
Хуже и хуже… поддался глупому любопытству, совершил огромную ошибку, позволив врагу подобраться так близко. Призрак — безусловно, враг, но почему он хочет убить именно Тоника? Почему преследует его уже которые сутки с настойчивостью маньяка? Антон ничего не делал для того, чтобы привлечь к себе это уродское порождение пустоты. Вообще не знал, как с ним обращаться, даже особо не экспериментировал. Только наблюдал. А тот терпеливо ждал своего часа. И вот теперь, будь он проклят, получит свое…
Как же, я не собираюсь помереть так бездарно, подумал Тоник… Огромным усилием воли он попытался стряхнуть наваждение — и размытое чудовище как будто наткнулось на какой-то рубеж! Вдруг Антон понял, что сможет с ним справиться! Стоило ему осознать это, почувствовать азарт борьбы, попытаться встать на ноги — и призрак тут же исчез. Совсем исчез — он явственно это ощутил. Сидел на грязном асфальте и смотрел на ставшую такой красивой, такой милой улицу! В прозрачном рассветном воздухе, в высоком сероватом небе радостно орали чайки. Жизнь казалась такой прекрасной…
Тоник медленно поднялся на дрожащие ноги. Он ни за что не подпустит к себе призрака. Он может хоть как-то бороться с ними… только это неимоверно сложно. Его теперь жутко тошнит, сил нет даже на то, чтобы уйти с проезжей части, а впереди, в конце длинной и пустой улицы, появилась полоска утренней зари — скоро взойдет солнце.
«Утро, — обессиленно подумал Тоник. — Я остаюсь в этом безумном мире… Я буду жить…»
11
Дом стоял на Среднегаванском проспекте, в глубине довольно большого зеленого двора. И глядя на него, Ника впервые поняла с полной уверенностью: это ее дом. Здесь она жила. В зеленом дворике играла все свое детство.
Сейчас дом был пуст. Окруженный высоким забором, он смотрел на мир застекленными пыльными окнами брошенных квартир. Тихо шелестели деревья в разросшемся садике. И — ни души.
Она уже многое знала про такие дома. Их трудно не заметить. Саша говорил, что места, где постоянно обитают призраки, смертельно опасны для человека. Бомжи, осмеливавшиеся селиться в домах с привидениями, бледнели, гасли, как свечки, теряли силу и интерес к окружающему миру, а спустя какое-то время тихо умирали. Их тела находили потом — мумифицированные, не тронутые гниением. Всегда возникали сложности с эвакуацией этих тел — мало кто отваживался войти в темные комнаты, где в спокойных, уютных позах спали вечным сном странные мертвецы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81