Драматургия Чехова со­действовала развитию и утверждению новых принципов режиссерской работы Художественного театра, новых принципов внешних оформлений спектаклей в смысле при­ближения их к жизненной правде.
Через год на сцене Художественного театра была по­ставлена другая чеховская пьеса - «Дядя Ваня». И вновь она имела успех. И снова Чехов тревожно ждал в Ялте из­вестий о премьере. Он писал потом об этом О. Л. Книппер: «Вы спрашиваете, буду ли я волноваться. Но ведь о том, что «Дядя Ваня» идет 26-го, я узнал как следует только из Вашего письма, которое я получил 27-го. Телеграммы ста­ли приходить 27-го вечером, когда я был уже в постели. Их мне передают по телефону. Я просыпался всякий раз и бегал к телефону в потемках, босиком, озяб очень; потом едва засыпал, как опять и опять звонок. Первый случай, когда мне не давала спать собственная слава. На другой день, ложась, я положил около постели туфли и халат, но телеграмм уже не было...»
Второй сезон шли уже в Московском Художественном театре две чеховские пьесы - «Чайка» и «Дядя Ваня», но сам автор ни разу не видел их и не знал, как же они по­ставлены. «Говорят, что «Дядю Ваню» хорошо играют. Не видеть своих пьес - это моя судьба», - писал Чехов в ноябре 1899 года. Не видел он и других пьес, шедших на сцене этого театра... Врачи запрещали Чехову зимой выез­жать в Москву.
В письмах к руководителям театра Чехов пишет о сво­ем желании посмотреть на сцене постановки Художествен­ного театра и намекает на то, чтобы артисты его приехали на гастроли в Крым. Однажды, отвечая на просьбу театра написать новую пьесу, Антон Павлович полусерьезно угро­жает, что, пока не увидит его постановок, не станет писать пьесы. В письме к артисту А. Л. Вишневскому Чехов пря­мо писал: «Я благодарю небо, что, плывя по житейскому морю, я, наконец, попал на такой чудесный остров, как Художественный театр... У меня к Вам просьба: приезжай­те весной на юг играть, умоляйте об этом Владимира Ива­новича и Константина Сергеевича. Будете играть и кстати отдохнете. В Ялте вы возьмете пять полных сборов, в Се­вастополе столько же».
И так велика была любовь всего коллектива театра к своему «первому автору», что он решился на это. Стани­славский позже писал: «Это была весна нашего театра, самый благоуханный и радостный период его молодой жизни... Мы сказали себе: Антон Павлович не может при­ехать к нам, так как он болен, поэтому мы едем к нему, так как мы здоровы. Если Магомет не идет к горе, так гора идет к Магомету!»
Совершился беспрецедентный случай в истории теат­ров. Столичный драматический театр в полном своем со­ставе с огромным сценическим хозяйством для постановки четырех пьес поехал в далекую от Москвы маленькую Ял­ту, чтобы показать автору постановки двух его пьес, и за­одно и двух других. Поистине «гора пошла к Магомету»...
В апреле 1900 года Художественный театр со всеми ак­терами и их семьями, с рабочими, техниками, с декорация­ми приехал в Севастополь, где он тоже должен был показать несколько спектаклей. Приехал из Ялты в Сева­стополь и Чехов. Здесь он впервые увидел сценические постановки Художественного театра. Они произвели на писателя глубокое впечатление.
Антон Павлович, еще с детства любивший театр, с большим интересом знакомился с внутренней жизнью Ху­дожественного театра, с постановочной техникой, с самими артистами. Станиславский рассказывает в воспоминаниях о пребывании Чехова в Севастополе: «...На спектакль он приходил всегда задолго до начала. Он любил придти на сцену смотреть, как ставят декорации. В антрактах ходил по уборным и говорил с актерами о пустяках. У него всегда была огромная любовь к театральным мелочам - как спу­скают декорации, как освещают, и, когда при нем об этих вещах говорили, он стоит, бывало, и улыбается!»
По окончании севастопольских спектаклей Художест­венный театр приехал в Ялту, и там, как говорит в своих воспоминаниях О. Л. Книппер-Чехова, «начался весенний праздник». Начиная со встречи на пристани и кончая по­следним спектаклем артисты были буквально засыпаны цветами.
К этому времени в Ялту съехалось много известных пи­сателей, среди них были А. М. Горький, Д. Мамин-Сиби­ряк, А. Куприн, И. Бунин, С. Найденов, С. Елпатьевский, Е. Чириков, К. Станюкович, С. Скиталец, Н. Гарин-Ми­хайловский и др. Все артисты театра и приезжие писатели ежедневно собирались в доме Антона Павловича. «Двери нашего дома в эти дни не закрывались, - пишет в своих воспоминаниях сестра писателя. - Завтракали, обедали, пили чай, и лишь к вечеру в доме затихало, когда все уезжали на спектакль. У Антона Павловича все это время было веселое, приподнятое настроение. Смех, шутки, ост­роты, веселье царили тогда».
Дни пребывания Художественного театра в Ялте бы­ли, без сомнения, одним из самых светлых и радостных пе­риодов жизни Чехова в Крыму. Образно описал Антона Павловича этих дней Станиславский: «Вид у Антона Пав­ловича был страшно оживленный, преображенный... Он на­поминал, - отлично помню это впечатление, - точно дом, который простоял всю зиму с заколоченными ставнями, закрытыми дверями. И вдруг его весной открыли и все комнаты засветились, стали улыбаться, искриться светом».
В эти дни Чехов ближе познакомился со всеми артиста­ми и режиссерами театра, и в дальнейшем это знакомство переросло в большую личную дружбу со многими из них. В кабинете ялтинского Дома-музея можно видеть фотогра­фии с трогательными надписями от Станиславского, Неми­ровича-Данченко, Вишневского, Артема, Качалова, Андре­евой, Бутовой и других артистов МХТ.
Знаменательной была состоявшаяся в эти дни первая встреча Художественного театра с человеком, имя которо­го он в дальнейшем стал носить, - с Алексеем Максимови­чем Горьким. Вл. И. Немирович-Данченко в своих воспо­минаниях о пребывании у Чехова писал: «Вся труппа при­глашалась обедать и пить чай каждый день. Если Горько­го не было там, значит, он где-нибудь, окруженный другой группой наших актеров, сидит на перилах балкона, в свет­лой косоворотке с ременным поясом и густыми непослуш­ными волосами, внимательно слушает, пленительно улы­бается или рассказывает, легко подбирая образные, смелые и характерные выражения... Горький был чрезвычайно за­хвачен и спектаклями и духом молодой труппы».
В Ялте Художественный театр с 16 по 23 апреля дал восемь спектаклей, в числе которых были чеховские «Чайкa» и «Дядя Ваня», «Одинокие» Гауптмана и «Гэдда Габлер» Ибсена. Спектакли проходили в городском театре, стоявшем на том же месте, где в настоящее время находится здание ялтинского городского театра имени А. П. Чехова. Все билеты были раскуплены задолго до начала гастролей.
Успех театра в Ялте был необыкновенный. Ялтинский корреспондент севастопольской газеты «Крымский вестник», описывая заключительный спектакль 23 апреля (шла «Чайка»), кончает свою заметку так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35