«Я еду в Ялту и положительно не знаю, зачем я туда еду... У меня нет ни желаний, ни намерений, а потому нет и определенных планов. Могу хоть в Ахтырку ехать, мне все равно».
Чехов пробыл в Ялте с 17 июля по 9 августа. И снова он пишет сестре: «Растительность в Ялте жалкая. Хваленые кипарисы не растут выше того тополя, который стоит в маленьком линтваревском саду налево от крыльца; они темны, жестки и пыльны...»
На этот раз Чехов, живя в Ялте, отдавал свое время и литературной работе, продолжая писать начатую еще весной повесть «Скучная история» и, как он добавил в том же письме сестре, «если бы не добрые люди, заботящиеся о том, чтобы мне не было скучно», то он написать мог бы много.
Наконец, весной 1894 года Чехов опять приехал в Ялту, теперь уже с определенной целью - лечиться. Он очень страдал тогда от кашля, но серьезного значения этому еще не придавал. Перед отъездом из Москвы он писал Суворину: «Уезжаю в Крым... Тороплюсь, потому что кашель донимает, особенно на рассвете, и надоел этот кашель чертовски. Серьезного пока нет еще ничего, и беспокоит меня кашель не нравственно, а, так сказать, механически».
Как это ни странно, Чехов, несмотря на то, что был врачом, не подозревал еще в то время, что у него развивался туберкулезный процесс в легких. Прожил он тогда в Ялте ровно месяц - с 5 марта по 5 апреля.
Стояла южная крымская весна. Но на Чехова она не произвела большого впечатления, он писал из Ялты, что «северная весна лучше здешней»... Несмотря на любовь к приазовской степи и яркие впечатления от сумской природы, Чехов все же больше всего был привязан к северной природе. Живя в Подмосковье - сначала на дачах в Звенигороде и Бабкине, а позднее круглый год в деревне Мелихове, - писатель сроднился с поэтической красотой природы среднерусской полосы. Чуткой душой художника он глубоко полюбил чарующие картины русского леса, лугов, полей, поэзию нежных лирических вечеров, задумчивые светлые летние ночи. Вот как сравнивал Чехов крымскую и северную природу в письме к Л. С. Мизиновой из Ялты в марте 1894 года: «Тепло, светло, деревья распускаются, море смотрит по-летнему... но север все-таки лучше русского юга, по крайней мере весною. У нас природа грустнее, лиричнее, левитанистее, здесь же она - ни то, ни се, точно хорошие, звучные, но холодные стихи».
Примечательно, что и Левитан, будучи в Крыму весной 1886 года, так писал Чехову о своих крымских впечатлениях: «Ялта мне чрезвычайно надоела, общества нет... да и природа здесь только вначале поражает, а после становится ужасно скучно и очень хочется на север... Я север люблю теперь больше, чем когда-либо, я только теперь понял его». И в будущем он напишет для Чехова в нишу камина его ялтинского кабинета этюд именно с северным пейзажем: лунная ночь, луг, стоят копны сена, вдали лес...
НАВСЕГДА В КРЫМ
После того, как весной 1897 года у Чехова был окончательно установлен туберкулез легких, врачи предложили ему холодное время года проводить на юге. Зиму 1897-1898 годов писатель прожил на одном из курортов южной Франции. На следующий год он выбрал Крым. В сентябре 1898 года Чехов снова в Ялте, и, как потом оказалось, теперь уже навсегда.
Оценка Чеховым крымской природы осталась прежней. Прожив в Ялте уже три года, насадив свой сад, он в ноябре 1901 года писал: «В саду у нас хорошо, всего много, но все же он имеет жалкий вид! Презираю я здешнюю природу, она холодна для меня». Но тем не менее Чехов чувствовал яркую красоту крымской природы, пусть даже в какой-то мере и «декоративную».
Так, в письме к издателю «Русской мысли» В. М. Лаврову в 1898 году Чехов уже признавался: «Крым очень хорош. Никогда раньше он мне так не нравился, как теперь».
Писатель начал даже подумывать о переселении в Крым: «Погода в Ялте теплая, совершенно летняя. Если бы у меня были деньги, то я перебрался бы сюда навсегда», - писал он таганрогскому городскому голове Иорданову. Осмотрев одно имение в 30 верстах от Ялты, Антон Павлович говорил, что там «трогательно, уютно, оригинально, художественно; чудесный, густой запах кипарисов». После смерти отца, ускорившей переселение писателя в Крым, он сообщал Л. С. Мизиновой уже совсем определенно: «В Крыму хорошо, так хорошо, что сказать не могу. Погода изумительная, настоящее лето... После смерти отца... едва ли мать и сестра захотят жить в Мелихове. Я уже думаю, не переехать ли нам всем в Крым. Тут тепло и удобно жить».
Начиная с 1898 года Чехова можно считать уже постоянным жителем Ялты, в его письмах все чаще появляются положительные отзывы о Крыме. «Крымское побережье красиво, уютно и нравится мне больше, чем Ривьера; только вот беда - культуры нет», - писал он снова в октябре 1898 года.
Если вспомнить, что в 1888 году Чехов иронически-пренебрежительно писал о «всех этих гурзуфах, массандрах и кедрах», то в 1900 году в письме к Соболевскому говорил: «Я недавно был в Гурзуфе около Пушкинской скалы и залюбовался видом, несмотря на то, что виды мне давно надоели». Интересно и то, что при сопоставлении теперь Крыма и Кавказа он в том же письме отдает предпочтение Крыму: «Из всех русских теплых мест самое лучшее пока - Южный берег Крыма, это несомненно, что бы там ни говорили про кавказскую природу... В Крыму уютно и ближе к России». Любопытно, что впечатления от Крымского побережья у Чехова теперь часто связываются с ощущением уюта.
Но Антон Павлович все же оставался верен своим симпатиям к северу. Однажды в одном из писем он сказал, что вечнозеленые растения «кажется сделаны из жести и никакой от них радости». А когда позднее он стал создавать в Ялте собственный сад, то предпочитал сажать деревья и кустарники с опадающими на зиму листьями, чтобы приблизить свой сад к северной природе (так, например, он посадил даже не растущую в крымском климате березку и трогательно потом ухаживал за ней).
Что касается моря, то о любви к нему Чехов стал говорить с первого же знакомства с Крымом. Море сразу произвело неизгладимое впечатление на писателя. «Море чудесное, синее и нежное, как волосы невинной девушки. На берегу его можно жить 1000 лет и не соскучиться». «Купанье до того хорошо, что я, окунувшись, стал смеяться без всякой причины», - писал он в письмах из первого путешествия. Повторял и через пять лет: «Люблю я море и чувствую себя до глупости счастливым, когда хожу по палубе парохода или обедаю в кают-компании».
* * *
Но было в Ялте нечто другое, что угнетающе действовало на Чехова, - это характер самой жизни буржуазно-мещанского города-курорта, контрасты и социальные противоречия, встречавшиеся на каждом шагу, провинциализм общества, пошлость быта. Совершенно удивительно, как мог молодой Чехов так тонко подметить особенности Ялты и написать сестре еще в 1888 году:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Чехов пробыл в Ялте с 17 июля по 9 августа. И снова он пишет сестре: «Растительность в Ялте жалкая. Хваленые кипарисы не растут выше того тополя, который стоит в маленьком линтваревском саду налево от крыльца; они темны, жестки и пыльны...»
На этот раз Чехов, живя в Ялте, отдавал свое время и литературной работе, продолжая писать начатую еще весной повесть «Скучная история» и, как он добавил в том же письме сестре, «если бы не добрые люди, заботящиеся о том, чтобы мне не было скучно», то он написать мог бы много.
Наконец, весной 1894 года Чехов опять приехал в Ялту, теперь уже с определенной целью - лечиться. Он очень страдал тогда от кашля, но серьезного значения этому еще не придавал. Перед отъездом из Москвы он писал Суворину: «Уезжаю в Крым... Тороплюсь, потому что кашель донимает, особенно на рассвете, и надоел этот кашель чертовски. Серьезного пока нет еще ничего, и беспокоит меня кашель не нравственно, а, так сказать, механически».
Как это ни странно, Чехов, несмотря на то, что был врачом, не подозревал еще в то время, что у него развивался туберкулезный процесс в легких. Прожил он тогда в Ялте ровно месяц - с 5 марта по 5 апреля.
Стояла южная крымская весна. Но на Чехова она не произвела большого впечатления, он писал из Ялты, что «северная весна лучше здешней»... Несмотря на любовь к приазовской степи и яркие впечатления от сумской природы, Чехов все же больше всего был привязан к северной природе. Живя в Подмосковье - сначала на дачах в Звенигороде и Бабкине, а позднее круглый год в деревне Мелихове, - писатель сроднился с поэтической красотой природы среднерусской полосы. Чуткой душой художника он глубоко полюбил чарующие картины русского леса, лугов, полей, поэзию нежных лирических вечеров, задумчивые светлые летние ночи. Вот как сравнивал Чехов крымскую и северную природу в письме к Л. С. Мизиновой из Ялты в марте 1894 года: «Тепло, светло, деревья распускаются, море смотрит по-летнему... но север все-таки лучше русского юга, по крайней мере весною. У нас природа грустнее, лиричнее, левитанистее, здесь же она - ни то, ни се, точно хорошие, звучные, но холодные стихи».
Примечательно, что и Левитан, будучи в Крыму весной 1886 года, так писал Чехову о своих крымских впечатлениях: «Ялта мне чрезвычайно надоела, общества нет... да и природа здесь только вначале поражает, а после становится ужасно скучно и очень хочется на север... Я север люблю теперь больше, чем когда-либо, я только теперь понял его». И в будущем он напишет для Чехова в нишу камина его ялтинского кабинета этюд именно с северным пейзажем: лунная ночь, луг, стоят копны сена, вдали лес...
НАВСЕГДА В КРЫМ
После того, как весной 1897 года у Чехова был окончательно установлен туберкулез легких, врачи предложили ему холодное время года проводить на юге. Зиму 1897-1898 годов писатель прожил на одном из курортов южной Франции. На следующий год он выбрал Крым. В сентябре 1898 года Чехов снова в Ялте, и, как потом оказалось, теперь уже навсегда.
Оценка Чеховым крымской природы осталась прежней. Прожив в Ялте уже три года, насадив свой сад, он в ноябре 1901 года писал: «В саду у нас хорошо, всего много, но все же он имеет жалкий вид! Презираю я здешнюю природу, она холодна для меня». Но тем не менее Чехов чувствовал яркую красоту крымской природы, пусть даже в какой-то мере и «декоративную».
Так, в письме к издателю «Русской мысли» В. М. Лаврову в 1898 году Чехов уже признавался: «Крым очень хорош. Никогда раньше он мне так не нравился, как теперь».
Писатель начал даже подумывать о переселении в Крым: «Погода в Ялте теплая, совершенно летняя. Если бы у меня были деньги, то я перебрался бы сюда навсегда», - писал он таганрогскому городскому голове Иорданову. Осмотрев одно имение в 30 верстах от Ялты, Антон Павлович говорил, что там «трогательно, уютно, оригинально, художественно; чудесный, густой запах кипарисов». После смерти отца, ускорившей переселение писателя в Крым, он сообщал Л. С. Мизиновой уже совсем определенно: «В Крыму хорошо, так хорошо, что сказать не могу. Погода изумительная, настоящее лето... После смерти отца... едва ли мать и сестра захотят жить в Мелихове. Я уже думаю, не переехать ли нам всем в Крым. Тут тепло и удобно жить».
Начиная с 1898 года Чехова можно считать уже постоянным жителем Ялты, в его письмах все чаще появляются положительные отзывы о Крыме. «Крымское побережье красиво, уютно и нравится мне больше, чем Ривьера; только вот беда - культуры нет», - писал он снова в октябре 1898 года.
Если вспомнить, что в 1888 году Чехов иронически-пренебрежительно писал о «всех этих гурзуфах, массандрах и кедрах», то в 1900 году в письме к Соболевскому говорил: «Я недавно был в Гурзуфе около Пушкинской скалы и залюбовался видом, несмотря на то, что виды мне давно надоели». Интересно и то, что при сопоставлении теперь Крыма и Кавказа он в том же письме отдает предпочтение Крыму: «Из всех русских теплых мест самое лучшее пока - Южный берег Крыма, это несомненно, что бы там ни говорили про кавказскую природу... В Крыму уютно и ближе к России». Любопытно, что впечатления от Крымского побережья у Чехова теперь часто связываются с ощущением уюта.
Но Антон Павлович все же оставался верен своим симпатиям к северу. Однажды в одном из писем он сказал, что вечнозеленые растения «кажется сделаны из жести и никакой от них радости». А когда позднее он стал создавать в Ялте собственный сад, то предпочитал сажать деревья и кустарники с опадающими на зиму листьями, чтобы приблизить свой сад к северной природе (так, например, он посадил даже не растущую в крымском климате березку и трогательно потом ухаживал за ней).
Что касается моря, то о любви к нему Чехов стал говорить с первого же знакомства с Крымом. Море сразу произвело неизгладимое впечатление на писателя. «Море чудесное, синее и нежное, как волосы невинной девушки. На берегу его можно жить 1000 лет и не соскучиться». «Купанье до того хорошо, что я, окунувшись, стал смеяться без всякой причины», - писал он в письмах из первого путешествия. Повторял и через пять лет: «Люблю я море и чувствую себя до глупости счастливым, когда хожу по палубе парохода или обедаю в кают-компании».
* * *
Но было в Ялте нечто другое, что угнетающе действовало на Чехова, - это характер самой жизни буржуазно-мещанского города-курорта, контрасты и социальные противоречия, встречавшиеся на каждом шагу, провинциализм общества, пошлость быта. Совершенно удивительно, как мог молодой Чехов так тонко подметить особенности Ялты и написать сестре еще в 1888 году:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35