* * *
Только к вечеру добрался Клеон до родной деревни. Ворота в их дворе были приоткрыты, дверь хижины распахнута. Запах дыма и приготовляемой пищи напомнили детство, и он взбежал по ступенькам в надежде увидеть мать. Две незнакомые девушки хозяйничали у плиты. За столом, в ожидании ужина, сидели старик и розовощекий юноша. Неужели за три года отец так состарился?…
– Где же мать?!
Все повернулись к нему. Старик заплакал:
– Клеон?… Как мать ждала этого часа!.. И ушла разыскивать тебя в царство мертвых.
Девушки бросились обнимать брата. Юноша вскочил из-за стола и также подбежал к Клеону.
…В хижине Клиния в эту ночь не ложились спать. Все сидели вокруг стола, расспрашивая и рассказывая, что пришлось пережить за эти годы. Когда отец заговорил о горе матери, ослепшей от слез по Клеону, юноша разрыдался, а Лев, положив лапы на колени своего друга, стал слизывать слезы с его щек.
Едва забрезжил рассвет, Клеон отправился в деревню, к рыбакам. Лев бежал впереди.
В их деревне рыбаков было не много, но из каждого дома, куда они заходили, хозяин отправлялся к своим друзьям в соседние селения, и к ночи в море вышла целая флотилия рыбацких лодок. Клеон уходил с ними в море. Льва пришлось посадить на цепь. Собака в их деле была лишней, а Лев, конечно, бросился бы за лодкой Клеона вплавь.
Много дней по деревне разносился надрывный вой Льва, потом пес умолк, ласки девушек и Пассиона не могли его утешить. Он отказывался от еды и, может быть, издох бы от горя, если бы в одно ненастное утро ветер вместе с запахом выброшенных на берег водорослей не принес ему весть о приближении Клеона. И тогда Лев, много дней лежавший неподвижно, вдруг вскочил и с радостным визгом рванулся к воротам.
Девушки и Пассион выбежали на крыльцо. Во двор вошел Клеон и за ним высокий голубоглазый легионер, голову которого вместо шлема покрывала грязная окровавленная тряпка. Брови Клеона были мрачно сдвинуты, плечи опущены, словно на них навалился тяжелый груз. Не обращая внимания на рвавшегося к нему Льва, он прошел в хижину и, молча указав своему спутнику на скамью, сел возле отца.
– Не удалось добраться до Брундизия? – спросил Клиний.
Клеон отрицательно покачал головой. За него ответил голубоглазый:
– У нас большое горе, отец… Спартак убит.
Клиний не удивился, что легионер горюет о Спартаке. Он взглянул на сына и подумал, что Клеон за эти несколько дней изменился больше, чем за годы рабства и военных походов.
– Погибли все наши… – продолжал голубоглазый. – Многие взяты в плен, и мне кажется, что в живых остался один я…
Клеон гневно посмотрел на него.
– Он все еще думает, что я подло бежал с поля сражения, – кивнул на него голубоглазый легионер. – А из галлов один я оставался возле Спартака. Когда римляне начали нас теснить, я привел ему коня, но он заколол его, сказав, что хочет сражаться рядом с нами, как простой воин… Дротик вонзился ему в бедро… Он упал на одно колено, но продолжал отбиваться от врагов. Они набросились на него, как стая волков… Я хотел пробиться к нему на помощь, но получил удар, – юноша указал на свою повязанную голову, – и упал… А когда очнулся, вокруг были только трупы. Я искал тело Спартака и не нашел. Тогда я снял с убитого легионера эти доспехи и надел их, чтобы добраться до Брундизия, где надеялся встретить Клеона… А он не может мне простить, что я не умер рядом с вождем…
Старик поднялся и, положив руку на плечо галла, спросил:
– Как твое имя, юноша?
– Пакат…
– Я принимаю Паката в наш дом, – обратился Клиний к сыну, – я верю ему. Он ранен, и ты должен позаботиться о нем, как о брате.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70