.. Подошел Хризостом. Кажется, никакого бунта нет. Как всегда, выдумка старика… Интересно, о чем они говорят?… Мальчишка побежал дальше… Остальные вернулись…»
– Что там произошло? – спросил он, когда Хризостом возвратился.
– Да все этот сицилиец! Нянчится со своим псом! Забыли снять с собаки тюки, а она, видя, что люди сбросили поклажу, улеглась посреди дороги – и ни с места! Мальчишка побежал к ней, а Дриас, думая, что он хочет скрыться, погнался за ним. Остальные бросились за Дриасом, как овцы за бараном.
– Почему же ты недоглядел? – укорил домоправителя Луций. – Нельзя навьючивать на собаку тюки. Как только приедем на виллу, распорядись, чтобы ее выкупали и накормили.
Они подъехали к низкой стене. Привстав, Луций высунул голову в окошечко рэды. За стеной кипела работа. Полуголые, коричневые от загара рабы с лопатами и лейками окапывали и поливали молодые деревца – видно, не так давно здесь посаженные. Луций опустился на сиденье.
– Я всегда говорил, что здесь надо устроить питомник. Отец же почему-то раздумывал. У Катона ясно сказано: над посадками не надо размышлять, их надо делать. Я познакомил вилика с трудом Катона и вот… – Луний указал на работающих, прибавив: – Нет, он не глуп, наш вилик.
За стеной заметили рэду молодого хозяина. Раздались приветственные крики. Луций высокомерно улыбнулся Хризостому:
– Как видишь, твой ворон не причинил нам зла… и гладиаторы тоже.
Глава 13. Приезд на виллу
Вилик Сильвин с утра наблюдал за уборкой господского дома. Рабы вытирали потолки и стены влажными губками, выбивали ковры, вытряхивали и развешивали занавеси, чистили бронзовые светильники и ножки столов. Под вечер Сильвин забежал к себе, чтобы с террасы, выходящей на дорогу, взглянуть, не едет ли хозяин.
– Я слежу, отец, не беспокойся! – повернулся к нему мальчик, стоявший у перил террасы. – Мать велела мне караулить и, как только покажется рзда, бежать предупредить тебя.
– Обо всем она успеет подумать! – одобрительно кивнул вилик и, подойдя к сыну, ласково опустил руку ему на плечо.
Стоя рядом, они молча глядели на дорогу, по которой с мотыгами на плечах возвращались с ближних огородов рабы. За ними, вздымая пыль, волочились цепи.
– Зачем ты приказал заковать их? – спросил мальчик.
– Неизвестно, кто из господ приедет; если старый, так он требует, чтобы с рабами обращаться построже. Теперь он будет, наверное, особенно придирчив.
– Из-за восстания?
– Уже успел пронюхать?… И откуда только ты все узнаешь, хотел бы я знать? – Откинув голову сына, Сильвин испытующе посмотрел ему в глаза. – Не следует разговаривать об этом с рабами.
– Да ведь мы тоже рабы… – Увидев, что отец нахмурился, мальчик поспешил объяснить: – Все арендаторы об этом говорят… Хотел бы я хоть издали посмотреть на Спартака! – мечтательно добавил он. – Я еще ни одного героя не видел.
– Александр! – сурово остановил его отец. – Если ты еще раз произнесешь это имя, я накажу тебя. А теперь взгляни: вон облако пыли. Наверное, это едет господин. А ты его прозевал. Вот как на тебя полагаться! Беги предупреди мать, а я пойду его встречу. – Широко распахнув ворота, Сильвин вышел на дорогу.
Облако выросло в клубящуюся тучу, в которой очертания людей, лошадей и мулов казались смутными, как в тумане. Приблизившись к воротам, туча заколебалась, остановилась, начала рассеиваться и оседать. Из рэды выпрыгнул Луций. Кланяясь господину, вилик пожалел, что отяготил людей цепями: молодой хозяин много раз говорил, что заковывать рабов бессмысленно – это мешает им работать.
На сером от пыли лице Луция весело сверкали глаза и зубы.
– Ванну!.. Ванну во имя богов!.. Я пропитан пылью, как губка… Не-ет, когда я стану хозяином этой виллы, я прежде всего позабочусь о дороге к перевалу! Трижды прав Катон: поблизости от имения необходимы хорошие дороги.
– Ванна для тебя, господин, готова. В доме еще не закончили уборку, поэтому соблаговоли пройти в нашу баню… Эй, Калос! – позвал он девушку, которая вместе с рабынями стояла на пороге кухни. – Посмотри, как будут разгружать петориту.
Луций обернулся к Хризостому и кивнул на Льва, прыгавшего вокруг Клеона:
– Не забудь распорядиться, чтобы выкупали и накормили собаку.
Хризостом неодобрительно покачал головой: «Вот она, современная молодежь! Вместо того чтобы, по обычаю предков, прежде всего помолиться пенатам, они начинают с ванны и… с заботы о собаке! Да, не впрок, видно, пошли Луцию все наставления старого воспитателя».
Хризостом был покрыт пылью не меньше молодого хозяина, а путь, проделанный пешком, в то время как Луция несли в лектике, утомил старика. Но Луций на это не обратил внимания. Его больше занимала собака. Хризостом был обижен и, увидев Александра, глазевшего на господина, закричал:
– Ну-ка, займись собакой! Доверяю это дело тебе.
Вспыхнув от удовольствия, Александр подбежал ко Льву. Пес предостерегающе оскалил клыки. Мальчик смущенно отступил:
– Ух, какой!
– Спокойно, Лев! Это друг, – сказал Клеон. – Поздоровайся с ним.
Вежливо махнув хвостом, Лев протянул Александру лапу. Сын вилика ахнул от восхищения и, вытянув руку в уровень с плечом, пресерьезно поклонился псу:
– Привет, Лев!.. Его ведь Львом зовут? Ты его хозяин, что ли?
– Он мой друг, – ответил Клеон, лаская собаку. – Когда-то я спас его от смерти. С тех пор мы не расстаемся. Дома, в Сицилии, мы вместе пасли овец. А когда меня похитили пираты…
– Тебя похитили пираты?! – перебил Александр. – Ох, как интересно!.. Расскажи, как это произошло. Я еще никогда не видел пиратов… К нам они не добираются.
– После расскажу. Сейчас нам надо выкупать Льва, – напомнил Клеон.
– Верно! – спохватился Александр. – Ну, пойдем на скотный двор, а потом я вас накормлю.
– Погладь его, не бойся, – предложил Клеон. – Он будет и твоим другом.
Сын вилика почтительно дотронулся до пыльной шерсти собаки и повел Клеона и Льва к воротам в низкой стене, разделяющей усадьбу на две неравные части: чистый двор, через который проходили хозяева и их гости, и черную половину, где помещались служебные постройки и двор для скота и птицы.
Александр объяснял Клеону назначение построек на служебном дворе, мимо которых они проходили:
– Вот в этих каморках спят рабы, а там – кухня; рабы в ней обедают, а в дождь и работают. Вон там – видишь, раскрыта дверь? – кузница. А вон тот большой сарай – хлебный амбар. Он на столбах, чтобы зерно со всех сторон проветривалось. А вот здесь, – он указал на тяжелую дверь с большим замком, – эргастул…
– Что это? – спросил Клеон.
– Подвал. Туда запирают провинившихся рабов. Там сыро и холодно даже в самые жаркие дни и почти нет света. Видишь, какие маленькие окошечки с решетками? Отец не любит сажать туда рабов, но иногда приходится…
– Зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Что там произошло? – спросил он, когда Хризостом возвратился.
– Да все этот сицилиец! Нянчится со своим псом! Забыли снять с собаки тюки, а она, видя, что люди сбросили поклажу, улеглась посреди дороги – и ни с места! Мальчишка побежал к ней, а Дриас, думая, что он хочет скрыться, погнался за ним. Остальные бросились за Дриасом, как овцы за бараном.
– Почему же ты недоглядел? – укорил домоправителя Луций. – Нельзя навьючивать на собаку тюки. Как только приедем на виллу, распорядись, чтобы ее выкупали и накормили.
Они подъехали к низкой стене. Привстав, Луций высунул голову в окошечко рэды. За стеной кипела работа. Полуголые, коричневые от загара рабы с лопатами и лейками окапывали и поливали молодые деревца – видно, не так давно здесь посаженные. Луций опустился на сиденье.
– Я всегда говорил, что здесь надо устроить питомник. Отец же почему-то раздумывал. У Катона ясно сказано: над посадками не надо размышлять, их надо делать. Я познакомил вилика с трудом Катона и вот… – Луний указал на работающих, прибавив: – Нет, он не глуп, наш вилик.
За стеной заметили рэду молодого хозяина. Раздались приветственные крики. Луций высокомерно улыбнулся Хризостому:
– Как видишь, твой ворон не причинил нам зла… и гладиаторы тоже.
Глава 13. Приезд на виллу
Вилик Сильвин с утра наблюдал за уборкой господского дома. Рабы вытирали потолки и стены влажными губками, выбивали ковры, вытряхивали и развешивали занавеси, чистили бронзовые светильники и ножки столов. Под вечер Сильвин забежал к себе, чтобы с террасы, выходящей на дорогу, взглянуть, не едет ли хозяин.
– Я слежу, отец, не беспокойся! – повернулся к нему мальчик, стоявший у перил террасы. – Мать велела мне караулить и, как только покажется рзда, бежать предупредить тебя.
– Обо всем она успеет подумать! – одобрительно кивнул вилик и, подойдя к сыну, ласково опустил руку ему на плечо.
Стоя рядом, они молча глядели на дорогу, по которой с мотыгами на плечах возвращались с ближних огородов рабы. За ними, вздымая пыль, волочились цепи.
– Зачем ты приказал заковать их? – спросил мальчик.
– Неизвестно, кто из господ приедет; если старый, так он требует, чтобы с рабами обращаться построже. Теперь он будет, наверное, особенно придирчив.
– Из-за восстания?
– Уже успел пронюхать?… И откуда только ты все узнаешь, хотел бы я знать? – Откинув голову сына, Сильвин испытующе посмотрел ему в глаза. – Не следует разговаривать об этом с рабами.
– Да ведь мы тоже рабы… – Увидев, что отец нахмурился, мальчик поспешил объяснить: – Все арендаторы об этом говорят… Хотел бы я хоть издали посмотреть на Спартака! – мечтательно добавил он. – Я еще ни одного героя не видел.
– Александр! – сурово остановил его отец. – Если ты еще раз произнесешь это имя, я накажу тебя. А теперь взгляни: вон облако пыли. Наверное, это едет господин. А ты его прозевал. Вот как на тебя полагаться! Беги предупреди мать, а я пойду его встречу. – Широко распахнув ворота, Сильвин вышел на дорогу.
Облако выросло в клубящуюся тучу, в которой очертания людей, лошадей и мулов казались смутными, как в тумане. Приблизившись к воротам, туча заколебалась, остановилась, начала рассеиваться и оседать. Из рэды выпрыгнул Луций. Кланяясь господину, вилик пожалел, что отяготил людей цепями: молодой хозяин много раз говорил, что заковывать рабов бессмысленно – это мешает им работать.
На сером от пыли лице Луция весело сверкали глаза и зубы.
– Ванну!.. Ванну во имя богов!.. Я пропитан пылью, как губка… Не-ет, когда я стану хозяином этой виллы, я прежде всего позабочусь о дороге к перевалу! Трижды прав Катон: поблизости от имения необходимы хорошие дороги.
– Ванна для тебя, господин, готова. В доме еще не закончили уборку, поэтому соблаговоли пройти в нашу баню… Эй, Калос! – позвал он девушку, которая вместе с рабынями стояла на пороге кухни. – Посмотри, как будут разгружать петориту.
Луций обернулся к Хризостому и кивнул на Льва, прыгавшего вокруг Клеона:
– Не забудь распорядиться, чтобы выкупали и накормили собаку.
Хризостом неодобрительно покачал головой: «Вот она, современная молодежь! Вместо того чтобы, по обычаю предков, прежде всего помолиться пенатам, они начинают с ванны и… с заботы о собаке! Да, не впрок, видно, пошли Луцию все наставления старого воспитателя».
Хризостом был покрыт пылью не меньше молодого хозяина, а путь, проделанный пешком, в то время как Луция несли в лектике, утомил старика. Но Луций на это не обратил внимания. Его больше занимала собака. Хризостом был обижен и, увидев Александра, глазевшего на господина, закричал:
– Ну-ка, займись собакой! Доверяю это дело тебе.
Вспыхнув от удовольствия, Александр подбежал ко Льву. Пес предостерегающе оскалил клыки. Мальчик смущенно отступил:
– Ух, какой!
– Спокойно, Лев! Это друг, – сказал Клеон. – Поздоровайся с ним.
Вежливо махнув хвостом, Лев протянул Александру лапу. Сын вилика ахнул от восхищения и, вытянув руку в уровень с плечом, пресерьезно поклонился псу:
– Привет, Лев!.. Его ведь Львом зовут? Ты его хозяин, что ли?
– Он мой друг, – ответил Клеон, лаская собаку. – Когда-то я спас его от смерти. С тех пор мы не расстаемся. Дома, в Сицилии, мы вместе пасли овец. А когда меня похитили пираты…
– Тебя похитили пираты?! – перебил Александр. – Ох, как интересно!.. Расскажи, как это произошло. Я еще никогда не видел пиратов… К нам они не добираются.
– После расскажу. Сейчас нам надо выкупать Льва, – напомнил Клеон.
– Верно! – спохватился Александр. – Ну, пойдем на скотный двор, а потом я вас накормлю.
– Погладь его, не бойся, – предложил Клеон. – Он будет и твоим другом.
Сын вилика почтительно дотронулся до пыльной шерсти собаки и повел Клеона и Льва к воротам в низкой стене, разделяющей усадьбу на две неравные части: чистый двор, через который проходили хозяева и их гости, и черную половину, где помещались служебные постройки и двор для скота и птицы.
Александр объяснял Клеону назначение построек на служебном дворе, мимо которых они проходили:
– Вот в этих каморках спят рабы, а там – кухня; рабы в ней обедают, а в дождь и работают. Вон там – видишь, раскрыта дверь? – кузница. А вон тот большой сарай – хлебный амбар. Он на столбах, чтобы зерно со всех сторон проветривалось. А вот здесь, – он указал на тяжелую дверь с большим замком, – эргастул…
– Что это? – спросил Клеон.
– Подвал. Туда запирают провинившихся рабов. Там сыро и холодно даже в самые жаркие дни и почти нет света. Видишь, какие маленькие окошечки с решетками? Отец не любит сажать туда рабов, но иногда приходится…
– Зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70