– Можно подумать, мне до твоей икоты есть дело. Можно подумать, мне это действительно интересно. Ты знаешь, какой у «Клаустросферы» годовой бюджет на рекламу? – спросил Пластик. – Минимум двадцать миллиардов, только в США. Подумай, сколько бабла нужно потратить, чтобы ты мне тут рассказывал о своих проблемах с пищеварением. Мы привезли тебя сюда… послали лимузин в этот чертов аэропорт! Чтобы ты толкнул идею. Так толкай!
– Ну… ик… вы думаете, что, возможно, ик, нам нужно как-то обозначить судьбу маленькой девочки, но… со вкусом, ну вроде как избегая кричащих деталей.
– «Вы думаете, что, возможно, ик!» – передразнил Пластик Натана с таким уничтожающим сарказмом, что все цветы в горшках засохли. – Думаю ли я! Не я здесь поганый писатель! Это ты поганый писатель. А я просто баран, который платит поганому писателю. – Пластик нажал кнопку внутренней связи. – Сара! Ты знаешь, какую нечеловечески высокую сумму потребовала агент Натана Ходди за его ничтожные услуги? Позвони ей и скажи, что, поскольку мистер Ходди, видимо, желает, чтобы я делал за него половину его работы, не будет ли она возражать против того, чтобы выплатить половину гонорара мне.
Натан жалко икнул.
– Ты полагаешь, что я слишком крут с тобой, да? Ты думаешь, я драматизирую? – спросил Пластик.
Натан не ответил. Единственное, что он мог сделать, это икнуть.
– Хочешь увидеть настоящий кошмар? – рявкнул Пластик. – Вот он.
Резким движением Пластик открыл ящик своего огромного стола и вытащил пистолет. Сложенный вдвое Натан не мог двинуться с места, даже если бы захотел, но в любом случае он бы и не успел. Все произошло в одно мгновение. Пластик сделал два шага в его сторону, прицелился в изумленное лицо Натана и три раза выстрелил в упор. Пистолет сверкнул, оглушительный шум заполнил пространство, стекла задребезжали, и комнату заволокло кислым дымом.
– Прошло? – спокойно поинтересовался Пластик.
Натан не мог ответить. Как можно говорить, когда сердце находится во рту?
– Икота прошла? – повторил Пластик. – Меня тошнило от этих твоих «и-и-ик». Я решил попробовать вот это.
Пистолет исчез, и вместо него в руке у Пластика оказалась маленькая трубка с рычажком.
– Это голографический проектор, – объяснил Пластик. – Мы будем продавать их на заправках. Смотри. – Он взял трубку, словно ствол пистолета, передвинул рычажок, и у него в руке снова появился трехмерный пистолет. – Ну так что, икоту мы вылечили?
– Вылечили, – прошептал Натан.
– Отлично, пойдем сыграем в теннис.
– Пойдем, – сказал Натан, пытаясь вылезти из дивана.
– Играть будем в клаустросфере.
Играть? В клаустросфере? Играть в теннис в клаустросфере? Натан решил, что Пластик имеет в виду настольный теннис, но он ошибся. На территории владений Пластика в Беверли-Хиллз находилась самая огромная клаустросфера на Земле. На самом деле она не находилась на территории, она и была территорией.
– Действительно, кому нужен какой-то идиотский сад? – сказал Натан. – В клаустросфере хоть трава не вянет.
Никому это не по душе, но что поделаешь?
Они перешли в клаустросферу по биотуннелю, попав в центральный купол через экодвери.
Натан был потрясен, он никогда в жизни не сталкивался с такой роскошью. Здесь было, наверное, больше четырех акров, и имелось все: жилое помещение, сады, маленький ручей. Воздух был свежий и сладкий, высоко наверху щебетали птицы, над маленьким пшеничным полем порхали бабочки, в пруду бултыхались рыбы.
– Конечно, это все биомеханика, – объяснил Пластик. – Настоящий экоцикл в таком маленьком масштабе невозможен. Весь цикл поддерживается субклеточными протеиновыми концентратами и инженерией быстрого роста. Хватит его минимум лет на сто, так что жаловаться не на что. Именно эту отрасль группа «Мать Земля» вот уже много лет пытается уничтожить. Тупые занудные луддиты, вечно взрывают не те лаборатории, черт бы их побрал.
Конечно, Натан, как и все читатели воскресных приложений, знал, что технология биосферы продвинулась далеко, но не представлял насколько. По сравнению с куполом Пластика их с Флосси клаустросфера казалась старой самоделкой, ничтожным маленьким экоубежищем. Жалкий стандартный «Эдем-3», без наворотов. В нем был круговорот воды и основной пищевой цикл. Он мог разлагать и перерабатывать человеческие отходы и поддерживать сносную атмосферу. Там имелся маленький подарок в виде миниатюрного тропического леса с карликовым деревцами, но на этом излишества заканчивались. Даже видеобиблиотека была механической. Это означало, что микропленки нужно менять вручную. Флосси с Натаном подумывали, не купить ли цикл дня и ночи, но решили, что дорого. Защитная повязка для глаз, какие выдают в самолетах, и так неплохо справлялась.
Правда заключалась в том, что они оба с большой неохотой решились на покупку клаустросферы. Они были не первыми среди своих друзей, кто сделал это, но и не последними. Они потратили на борьбу со своей совестью столько же времени, сколько в среднем затрачивало большинство либеральных пар среднего класса на принятие такого решения. Натан часто думал, что его поколение проводит всю свою взрослую жизнь, сидя за обеденным столом с бокалом красного вина и фасолевым супом, в попытках оправдать покупку клаустросферы.
– Я хочу сказать, вы ведь не хотите этого делать, правда? Правда? – говорили все вокруг.
– Никто не хочет этого делать.
Разумеется, студентами они решительно выступали против клаустросфер. «Природа» активно работала в кампусе, и когда родители многих начали подумывать о покупке первого «Эдема», все пришли в негодование, называли своих дорогих мамочек и папочек «экологическими фашистами» и «планетарными террористами». Однако, достигнув зрелости, посмотрели на ситуацию несколько иначе.
Смерть от потребления
Земля не становилась здоровее. Да и с чего? Единственный и неизменный критерий успеха любой страны – это «экономический рост». Каждый год великие нации кричат о том, как они «выросли». Сколько еще произвели, сколько еще потребили.
Стабильность потребительского рынка считается показателем процветания страны. Когда куча бедных обманутых дуралеев приходит в магазины и набирает товары в кредит, финансовые министры сообщают, что наблюдается экономический рост, и начинают праздновать. Период спада кончается в тот момент, когда люди принимаются тратить деньги, которых у них нет, на вещи, которые им не нужны. Потребление – синоним «роста», а рост – это хорошо. Это отлично, всегда и везде. Соответственно, потребление – это тоже хорошо, любое потребление, всегда и везде. Следуя логике мировой экономики, гибель планеты станет зенитом человеческих достижений, потому что если потребление – это всегда хорошо, то потребить саму планету должно быть высшим из благ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95