Очень подходит под твой безумный стиль и даже вроде как указывает на солидарность с вымирающими видами. Типа носорогов. Кстати, носороги уже вымерли или еще нет?
Носороги, разумеется, вымерли лет пятнадцать назад. Более того, пьяная кинозвезда с искусственным рогом на лбу вряд ли могла их возродить. Но смотрелся он отпадно. Джеральдина немедленно организовала выпуск огромного количества плакатов, ставших невероятно популярными. Макс выглядел великолепно. Рваные джинсы с расстегнутой ширинкой открывали плоский, твердый живот, переходящий в стройный, гибкий торс. Руки раскинуты на манер Христа. Милое привлекательное лицо искажено болью, словно у раненого зверя, грустного, замученного, благородного и яростного одновременно. И главное – величественное острие, тридцать сантиметров гладкой высококачественной искусственной кости. Потрясающе. Восемь страниц в Vanity Fair плюс обложка. Подростки с ума сходили. Через неделю магазины ломились от приклеивающихся пластиковых рогов, а Макс получал двенадцать процентов с продаж. Как всегда, некоторые дети зашли слишком далеко, и Максу пришлось выступать на телевидении и выглядеть ответственным, что нелегко, если на лбу у тебя рог.
– Мистер Максимус, – спрашивали ведущие ток-шоу, – что вы чувствуете, когда слышите, что дети, чьим родителям не по карману приличная субклеточная операция, делают себе рога у шарлатанов, получают шрам, уродуют себе лицо и навсегда выпадают из жизни общества?
Макс высказывался очень твердо.
– Не делайте этого, пацаны, – говорил он. – Приклеивающиеся «Максорога», которые легко снимаются, доступны в любом «Кеймарте», с ними вы будете выглядеть клево и ничем не рискуете.
Но все это было много недель назад. Теперь Максу до смерти надоела эта штуковина. Он не мог носить шляпу, всякие придурки в барах пытались набрасывать на него пончики, и он ударялся рогом о кран, когда принимал душ.
– Я его в следующем месяце сниму, – ответил Макс Розали и сменил тему: – Ну и чем занимаешься?
– Убиваю людей, которые уничтожают планету.
– По мне, это слишком радикально. Ты никогда не пробовала сначала поговорить с ними? Ну, знаешь, подарить им любовь и отпустить с миром?
Интересное совпадение
Потерпевший крушение танкер больше таковым не являлся; он превратился в развалину. Теперь над водой выступала только носовая часть левого борта. Танкер торчал словно надгробие, чем он, собственно, и стал – надгробием на могиле погубленного моря.
Вокруг кипела бурная деятельность. Мобилизовали береговую охрану, и «очистка» шла полным ходом. Она представляла собой странный процесс, сводившийся к размазыванию грязи по поверхности моря. К тому же очищающие средства и химикаты, использованные в этой бесполезной операции, сами по себе являлись опасными ядовитыми веществами. В основном все усилия носили чисто косметический характер, и циничный мир знал это, благодаря постоянным попыткам «Природы» выставить факты на всеобщее обозрение. Уже столько десятков лет, что и не упомнишь, «Природа» боролась не на жизнь, а на смерть за право присутствовать в сердце экологической катастрофы. Цель – помешать скрыть правду о случившемся тем, кто наживал состояния на подобных бедствиях или на производствах, делающих их неизбежными.
Ученые «Природы» трудились изо всех сил, когда маленькое береговое судно, на которое пробился и Джуди Шварц, подошло к их кораблю. Оказавшись на борту, Джуди и другие чиновники наткнулись на холодную враждебность, обычную при встречах с «зелеными» активистами. По мнению «Природы», ФБР, береговая охрана и все прочие органы юстиции защищали интересы исключительно экологических преступников.
– Нет, вы посмотрите только! – кричал взбешенный профессор биологии из Принстона, обращаясь к объективам телекамер, которые нацелили на него журналисты. – Вот и береговая охрана заявилась! Береговая охрана! Должно быть, это самая мерзкая шутка в истории человечества. Неужели они и правда охраняли берег? Вряд ли, ибо берег теперь мертв. А что они делают сейчас? Пишут судебные повестки людям, сотворившим этот кошмар? Нет, они пришли мешать нам!
– Ваш корабль препятствует операции очистки, – сказал начальник береговой охраны железобетонным тоном, каким копы всех мастей, оказавшись перед телекамерами, произносят сакраментальную фразу «Я всего лишь делаю свою работу». – У вас нет разрешения на пребывание в этих водах.
– Дерьмо собачье ваша операция по очистке, к тому же эти воды уже не воды, а суп из нефти, тяжелых металлов и мертвой рыбы, – заявил принстонский профессор береговой охране и камерам. – Что же касается разрешения на пребывание… «Природа» – общемировая партия, и она дает себе моральное разрешение быть там, где проходит операция по очистке и ликвидации последствий экологической катастрофы.
Одно не вызывает сомнения, отметил про себя Джуди. Может быть, «Природа» проигрывает битву за спасение экологии, но определенно выигрывает все войны по пропаганде. Маленькая стычка, свидетелем которой он только что стал, будет много раз прокручиваться в новостных выпусках. Джуди отошел от группы прибывших. Как обычно, на него работала внешность. Он казался таким безобидным, что сторонний наблюдатель определенно принял бы его за «зеленого», а не за федерала. Джуди рассудил, что, хотя активисты на корабле должны знать друг друга, им только что прислали свежее подкрепление, так что поди разбери. Он решил посмотреть, как далеко ему удастся зайти, прежде чем его разоблачат.
– Выглядит хреново, – заметил он паре ученых, которые вытаскивали ведра с водой для анализа.
– Давно уже так хреново не было, – ответил один из них, очевидно очень расстроенный. – Дальше в море немного разбавится, но вопрос – чем? Таким же дерьмом.
– И все-таки, – сказал Джуди, – нам вроде как повезло, верно? В смысле, конечно, не повезло, то есть, ну, вы понимаете.
– О чем это ты, черт возьми? Повезло? Что ты хочешь сказать этим «повезло»?
– Да то, что корабль «Природы» оказался здесь, когда это случилось. В смысле пропаганды и все такое. Удачное совпадение.
– Что за странный подход! И вообще, кто ты такой, мать твою? Я тебя не знаю. – Ученый повернулся к своему товарищу. – Ты знаешь этого парня?
– Я его знаю.
За спиной Джуди раздался смутно знакомый голос. Повернувшись, он оказался лицом к лицу со старым врагом, с которым впервые столкнулся во время утечки на ядерной станции, когда «Мать Земля» блокировала район.
– Привет, Пьер, – сказал Джуди. – Как поживаешь? Опухоли не появились?
Человек по имени Пьер не был настроен на обмен дружескими воспоминаниями.
– Ты не имеешь права находиться здесь, Шварц, – сказал он, даже не пытаясь скрыть неприязнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Носороги, разумеется, вымерли лет пятнадцать назад. Более того, пьяная кинозвезда с искусственным рогом на лбу вряд ли могла их возродить. Но смотрелся он отпадно. Джеральдина немедленно организовала выпуск огромного количества плакатов, ставших невероятно популярными. Макс выглядел великолепно. Рваные джинсы с расстегнутой ширинкой открывали плоский, твердый живот, переходящий в стройный, гибкий торс. Руки раскинуты на манер Христа. Милое привлекательное лицо искажено болью, словно у раненого зверя, грустного, замученного, благородного и яростного одновременно. И главное – величественное острие, тридцать сантиметров гладкой высококачественной искусственной кости. Потрясающе. Восемь страниц в Vanity Fair плюс обложка. Подростки с ума сходили. Через неделю магазины ломились от приклеивающихся пластиковых рогов, а Макс получал двенадцать процентов с продаж. Как всегда, некоторые дети зашли слишком далеко, и Максу пришлось выступать на телевидении и выглядеть ответственным, что нелегко, если на лбу у тебя рог.
– Мистер Максимус, – спрашивали ведущие ток-шоу, – что вы чувствуете, когда слышите, что дети, чьим родителям не по карману приличная субклеточная операция, делают себе рога у шарлатанов, получают шрам, уродуют себе лицо и навсегда выпадают из жизни общества?
Макс высказывался очень твердо.
– Не делайте этого, пацаны, – говорил он. – Приклеивающиеся «Максорога», которые легко снимаются, доступны в любом «Кеймарте», с ними вы будете выглядеть клево и ничем не рискуете.
Но все это было много недель назад. Теперь Максу до смерти надоела эта штуковина. Он не мог носить шляпу, всякие придурки в барах пытались набрасывать на него пончики, и он ударялся рогом о кран, когда принимал душ.
– Я его в следующем месяце сниму, – ответил Макс Розали и сменил тему: – Ну и чем занимаешься?
– Убиваю людей, которые уничтожают планету.
– По мне, это слишком радикально. Ты никогда не пробовала сначала поговорить с ними? Ну, знаешь, подарить им любовь и отпустить с миром?
Интересное совпадение
Потерпевший крушение танкер больше таковым не являлся; он превратился в развалину. Теперь над водой выступала только носовая часть левого борта. Танкер торчал словно надгробие, чем он, собственно, и стал – надгробием на могиле погубленного моря.
Вокруг кипела бурная деятельность. Мобилизовали береговую охрану, и «очистка» шла полным ходом. Она представляла собой странный процесс, сводившийся к размазыванию грязи по поверхности моря. К тому же очищающие средства и химикаты, использованные в этой бесполезной операции, сами по себе являлись опасными ядовитыми веществами. В основном все усилия носили чисто косметический характер, и циничный мир знал это, благодаря постоянным попыткам «Природы» выставить факты на всеобщее обозрение. Уже столько десятков лет, что и не упомнишь, «Природа» боролась не на жизнь, а на смерть за право присутствовать в сердце экологической катастрофы. Цель – помешать скрыть правду о случившемся тем, кто наживал состояния на подобных бедствиях или на производствах, делающих их неизбежными.
Ученые «Природы» трудились изо всех сил, когда маленькое береговое судно, на которое пробился и Джуди Шварц, подошло к их кораблю. Оказавшись на борту, Джуди и другие чиновники наткнулись на холодную враждебность, обычную при встречах с «зелеными» активистами. По мнению «Природы», ФБР, береговая охрана и все прочие органы юстиции защищали интересы исключительно экологических преступников.
– Нет, вы посмотрите только! – кричал взбешенный профессор биологии из Принстона, обращаясь к объективам телекамер, которые нацелили на него журналисты. – Вот и береговая охрана заявилась! Береговая охрана! Должно быть, это самая мерзкая шутка в истории человечества. Неужели они и правда охраняли берег? Вряд ли, ибо берег теперь мертв. А что они делают сейчас? Пишут судебные повестки людям, сотворившим этот кошмар? Нет, они пришли мешать нам!
– Ваш корабль препятствует операции очистки, – сказал начальник береговой охраны железобетонным тоном, каким копы всех мастей, оказавшись перед телекамерами, произносят сакраментальную фразу «Я всего лишь делаю свою работу». – У вас нет разрешения на пребывание в этих водах.
– Дерьмо собачье ваша операция по очистке, к тому же эти воды уже не воды, а суп из нефти, тяжелых металлов и мертвой рыбы, – заявил принстонский профессор береговой охране и камерам. – Что же касается разрешения на пребывание… «Природа» – общемировая партия, и она дает себе моральное разрешение быть там, где проходит операция по очистке и ликвидации последствий экологической катастрофы.
Одно не вызывает сомнения, отметил про себя Джуди. Может быть, «Природа» проигрывает битву за спасение экологии, но определенно выигрывает все войны по пропаганде. Маленькая стычка, свидетелем которой он только что стал, будет много раз прокручиваться в новостных выпусках. Джуди отошел от группы прибывших. Как обычно, на него работала внешность. Он казался таким безобидным, что сторонний наблюдатель определенно принял бы его за «зеленого», а не за федерала. Джуди рассудил, что, хотя активисты на корабле должны знать друг друга, им только что прислали свежее подкрепление, так что поди разбери. Он решил посмотреть, как далеко ему удастся зайти, прежде чем его разоблачат.
– Выглядит хреново, – заметил он паре ученых, которые вытаскивали ведра с водой для анализа.
– Давно уже так хреново не было, – ответил один из них, очевидно очень расстроенный. – Дальше в море немного разбавится, но вопрос – чем? Таким же дерьмом.
– И все-таки, – сказал Джуди, – нам вроде как повезло, верно? В смысле, конечно, не повезло, то есть, ну, вы понимаете.
– О чем это ты, черт возьми? Повезло? Что ты хочешь сказать этим «повезло»?
– Да то, что корабль «Природы» оказался здесь, когда это случилось. В смысле пропаганды и все такое. Удачное совпадение.
– Что за странный подход! И вообще, кто ты такой, мать твою? Я тебя не знаю. – Ученый повернулся к своему товарищу. – Ты знаешь этого парня?
– Я его знаю.
За спиной Джуди раздался смутно знакомый голос. Повернувшись, он оказался лицом к лицу со старым врагом, с которым впервые столкнулся во время утечки на ядерной станции, когда «Мать Земля» блокировала район.
– Привет, Пьер, – сказал Джуди. – Как поживаешь? Опухоли не появились?
Человек по имени Пьер не был настроен на обмен дружескими воспоминаниями.
– Ты не имеешь права находиться здесь, Шварц, – сказал он, даже не пытаясь скрыть неприязнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95