Во-первых, почему бы не приблизить дату суда? Четырнадцатое августа еще не скоро, а моя мама женщина пожилая. Четыре месяца ожидания – большой срок.
Дафна, конечно, понимала, что процесс может затянуться на годы, но при одной мысли об этом ею овладевало отчаяние. Единственный выход – делать все от нее зависящее, чтобы обеспечить матери надежную защиту.
«Кэткарт – хороший адвокат… но что, если он недостаточно опытен для такого сложного дела?» Вдруг Роджер прав? Может быть, напрасно она в порыве гнева отклонила предложение мужа нанять высококлассного адвоката? Да, Кэткарт профессионал, но тут нужна и определенная смелость – не каждый решится выступить против Брюса Хо.
Дафна напряженно ждала, что он ответит. Если Кэткарт начнет юлить и вилять, она не раздумывая откажется от его услуг.
Адвокат откашлялся, откинулся на спинку стула и поправил подтяжки.
– Я понимаю, чем мы рискуем, Дафна, но в интересах вашей матери следует придерживаться прежней тактики. Чем больше у нас будет времени, тем лучше. Я сделаю все возможное, чтобы ее освободили под залог. Хо выступает против – он жаждет крови, но я надеюсь на лояльность судьи, который, кажется, не прочь отпустить ее. А пока необходимо использовать все, чем мы располагаем, даже если это не потребует непосредственного участия самой Лидии. – Внезапно весь респектабельный лоск слетел с Кэткарта, и он напомнил Дафне хитрого карточного шулера.
Насторожившись, Дафна спросила:
– Что вы намерены предпринять? – Расследование уже началось, и если не считать нескольких маминых знакомых, согласившихся свидетельствовать в ее пользу, положительных сдвигов почти не было. В этой ситуации любые факты, способные помочь маме, должны быть взяты на вооружение.
Например, медсестра, о которой узнала Китти. Разыскать ее пока не удалось, но даже эта ниточка лучше, чем ничего. Как только Берил заговорит, а Алекс наконец ответит на их звонки, дело сдвинется с мертвой точки.
– Я намерен сыграть на психическом расстройстве вашей матери, – ответил Кэткарт.
Дафна растерялась:
– На психическом расстройстве? Но мама ни разу в жизни не пользовалась услугами психиатра. Она всегда считала это блажью. Впрочем, я слышала, будто незадолго до смерти отца мама принимала антидепрессанты, но не знаю, правда ли это.
– Мы скоро все выясним.
– Но как вы узнаете, если мама это не подтвердит?
– С завтрашнего дня она начнет посещать психотерапевта.
– Но как вам…
– Вы хотите сказать, что я не заручился согласием вашей матери? Но так распорядился суд. Кендалл принял это предложение сегодня утром. И он согласен пересмотреть решение об освобождении под залог, если будут приведены показания врача-психиатра. Эйвери Шайнер – слышали о таком? Я с ним работал – он хороший специалист, а главное, не сотрудничает с окружным прокурором.
При упоминании о прокуроре Хо Дафна подумала о Джонни, и сердце ее забилось быстрее. Что на это сказать? Да ничего – если не считать поцелуй и ночь, проведенную без сна.
– И вы полагаете, это даст моей матери шанс выйти из тюрьмы? Ее признают невиновной на основе медицинской экспертизы?
– Нет, не совсем так. Объявить ее невменяемой тоже рискованно. Во-первых, временное помешательство, по мнению суда, не заслуживает снисхождения. В тюрьму миссис Сигрейв не отправят, но остаток жизни она проведет в психиатрической клинике, и неизвестно, что хуже. Я предлагаю другой вариант. Мы докажем суду, что ваша мать находится в здравом рассудке и совершила убийство, потеряв самоконтроль. Она раскаивается в содеянном и сама просит, чтобы ее наказали, то есть действует не в своих интересах. Следовательно, судить ее по всей строгости закона нельзя.
Дафна обдумывала его слова. Пытаясь доказать, что мама была доведена до грани, придется выставить отца чудовищем или по крайней мере неверным мужем. Справедливо ли это по отношению к отцу? И нужна ли им всем еще большая огласка семейной трагедии?
«Иного пути нет, – подумала она. – Пусть имя отца смешают с грязью – сейчас речь идет о маминой жизни».
– Что вы предлагаете? – спросила Дафна адвоката.
– Я бы хотел, чтобы вы дали согласие на опеку. А это значит, что пока ваша мать не в состоянии позаботиться о себе сама, вы с сестрами несете за нее ответственность.
– И можем выхлопотать для нее освобождение под залог?
– Вот именно.
Дафна кивнула и с уважением взглянула на собеседника. Кэткарт, конечно, не Кларенс Дарроу, но и его не так-то легко провести. Китти правильно сделала, что выбрала именно его.
– Буду откровенна с вами, Том. Я категорически против того, чтобы мать выставили невменяемой, но у нас нет другого выхода. Поговорив об этом с Китти, я дам вам знать. Вы будете у себя в офисе вечером?
Он взглянул на часы.
– До половины восьмого или даже до восьми – если жена не потребует, чтобы я пришел раньше. К тому же я должен повидаться с вашей матерью по дороге в офис.
– Странно, но кажется, мама никогда еще не видела все так ясно, как сейчас.
– Что вы имеете в виду? Дафна замялась.
– Мама обожала отца. Вам в это трудно поверить, но дело не в том, что она мало любила или даже втайне ненавидела его. Она слишком любила отца. И заплатила за эту любовь.
– Как это?
– Любить человека слишком сильно – значит, делать все, чтобы его образ остался незапятнанным. Ради этого можно лгать самой себе, закрывать глаза на правду. И даже убить свою любовь.
Дафна умолкла и огляделась. За столиками сидели нарядные посетители, разговаривали, улыбались. Как это не похоже на хмурую нью-йоркскую публику! Но что скрывается за этими улыбками и приветливыми взглядами? Какое отчаяние, какие трагедии прячут люди от посторонних глаз?
– Женам изменяют большинство мужей. Но их же не убивают, – заметил Кэткарт.
Дафна покачала головой:
– Я понимаю, это звучит неправдоподобно, но… Представьте, что у вас прекрасная ваза, которую вы бережете как зеницу ока. И вот однажды вы замечаете на ней трещину. Ваза все еще держит воду, но она уже с дефектом. И каждый раз, стоит вам взглянуть на трещину, ваше сердце сжимается. В конце концов вы решаетесь выбросить вазу, но перед этим вы разбиваете ее, чтобы она никому не досталась.
– Интересная аналогия, – произнес адвокат.
Дафна подождала, пока официантка убирала тарелки со стола. Сама она почти не притронулась к салату из креветок. В последнее время у нее пропал аппетит.
– Это только мое предположение. – Дафна пожала плечами.
Она не сказала Кэткарту, что ее догадка ближе всего к истине. Дафна знала, к чему приводит безграничная любовь человека, который любит вопреки всему и готов пожертвовать ради этой любви самым дорогим, что у него есть. Разве не такую любовь она сама испытывала к Джонни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Дафна, конечно, понимала, что процесс может затянуться на годы, но при одной мысли об этом ею овладевало отчаяние. Единственный выход – делать все от нее зависящее, чтобы обеспечить матери надежную защиту.
«Кэткарт – хороший адвокат… но что, если он недостаточно опытен для такого сложного дела?» Вдруг Роджер прав? Может быть, напрасно она в порыве гнева отклонила предложение мужа нанять высококлассного адвоката? Да, Кэткарт профессионал, но тут нужна и определенная смелость – не каждый решится выступить против Брюса Хо.
Дафна напряженно ждала, что он ответит. Если Кэткарт начнет юлить и вилять, она не раздумывая откажется от его услуг.
Адвокат откашлялся, откинулся на спинку стула и поправил подтяжки.
– Я понимаю, чем мы рискуем, Дафна, но в интересах вашей матери следует придерживаться прежней тактики. Чем больше у нас будет времени, тем лучше. Я сделаю все возможное, чтобы ее освободили под залог. Хо выступает против – он жаждет крови, но я надеюсь на лояльность судьи, который, кажется, не прочь отпустить ее. А пока необходимо использовать все, чем мы располагаем, даже если это не потребует непосредственного участия самой Лидии. – Внезапно весь респектабельный лоск слетел с Кэткарта, и он напомнил Дафне хитрого карточного шулера.
Насторожившись, Дафна спросила:
– Что вы намерены предпринять? – Расследование уже началось, и если не считать нескольких маминых знакомых, согласившихся свидетельствовать в ее пользу, положительных сдвигов почти не было. В этой ситуации любые факты, способные помочь маме, должны быть взяты на вооружение.
Например, медсестра, о которой узнала Китти. Разыскать ее пока не удалось, но даже эта ниточка лучше, чем ничего. Как только Берил заговорит, а Алекс наконец ответит на их звонки, дело сдвинется с мертвой точки.
– Я намерен сыграть на психическом расстройстве вашей матери, – ответил Кэткарт.
Дафна растерялась:
– На психическом расстройстве? Но мама ни разу в жизни не пользовалась услугами психиатра. Она всегда считала это блажью. Впрочем, я слышала, будто незадолго до смерти отца мама принимала антидепрессанты, но не знаю, правда ли это.
– Мы скоро все выясним.
– Но как вы узнаете, если мама это не подтвердит?
– С завтрашнего дня она начнет посещать психотерапевта.
– Но как вам…
– Вы хотите сказать, что я не заручился согласием вашей матери? Но так распорядился суд. Кендалл принял это предложение сегодня утром. И он согласен пересмотреть решение об освобождении под залог, если будут приведены показания врача-психиатра. Эйвери Шайнер – слышали о таком? Я с ним работал – он хороший специалист, а главное, не сотрудничает с окружным прокурором.
При упоминании о прокуроре Хо Дафна подумала о Джонни, и сердце ее забилось быстрее. Что на это сказать? Да ничего – если не считать поцелуй и ночь, проведенную без сна.
– И вы полагаете, это даст моей матери шанс выйти из тюрьмы? Ее признают невиновной на основе медицинской экспертизы?
– Нет, не совсем так. Объявить ее невменяемой тоже рискованно. Во-первых, временное помешательство, по мнению суда, не заслуживает снисхождения. В тюрьму миссис Сигрейв не отправят, но остаток жизни она проведет в психиатрической клинике, и неизвестно, что хуже. Я предлагаю другой вариант. Мы докажем суду, что ваша мать находится в здравом рассудке и совершила убийство, потеряв самоконтроль. Она раскаивается в содеянном и сама просит, чтобы ее наказали, то есть действует не в своих интересах. Следовательно, судить ее по всей строгости закона нельзя.
Дафна обдумывала его слова. Пытаясь доказать, что мама была доведена до грани, придется выставить отца чудовищем или по крайней мере неверным мужем. Справедливо ли это по отношению к отцу? И нужна ли им всем еще большая огласка семейной трагедии?
«Иного пути нет, – подумала она. – Пусть имя отца смешают с грязью – сейчас речь идет о маминой жизни».
– Что вы предлагаете? – спросила Дафна адвоката.
– Я бы хотел, чтобы вы дали согласие на опеку. А это значит, что пока ваша мать не в состоянии позаботиться о себе сама, вы с сестрами несете за нее ответственность.
– И можем выхлопотать для нее освобождение под залог?
– Вот именно.
Дафна кивнула и с уважением взглянула на собеседника. Кэткарт, конечно, не Кларенс Дарроу, но и его не так-то легко провести. Китти правильно сделала, что выбрала именно его.
– Буду откровенна с вами, Том. Я категорически против того, чтобы мать выставили невменяемой, но у нас нет другого выхода. Поговорив об этом с Китти, я дам вам знать. Вы будете у себя в офисе вечером?
Он взглянул на часы.
– До половины восьмого или даже до восьми – если жена не потребует, чтобы я пришел раньше. К тому же я должен повидаться с вашей матерью по дороге в офис.
– Странно, но кажется, мама никогда еще не видела все так ясно, как сейчас.
– Что вы имеете в виду? Дафна замялась.
– Мама обожала отца. Вам в это трудно поверить, но дело не в том, что она мало любила или даже втайне ненавидела его. Она слишком любила отца. И заплатила за эту любовь.
– Как это?
– Любить человека слишком сильно – значит, делать все, чтобы его образ остался незапятнанным. Ради этого можно лгать самой себе, закрывать глаза на правду. И даже убить свою любовь.
Дафна умолкла и огляделась. За столиками сидели нарядные посетители, разговаривали, улыбались. Как это не похоже на хмурую нью-йоркскую публику! Но что скрывается за этими улыбками и приветливыми взглядами? Какое отчаяние, какие трагедии прячут люди от посторонних глаз?
– Женам изменяют большинство мужей. Но их же не убивают, – заметил Кэткарт.
Дафна покачала головой:
– Я понимаю, это звучит неправдоподобно, но… Представьте, что у вас прекрасная ваза, которую вы бережете как зеницу ока. И вот однажды вы замечаете на ней трещину. Ваза все еще держит воду, но она уже с дефектом. И каждый раз, стоит вам взглянуть на трещину, ваше сердце сжимается. В конце концов вы решаетесь выбросить вазу, но перед этим вы разбиваете ее, чтобы она никому не досталась.
– Интересная аналогия, – произнес адвокат.
Дафна подождала, пока официантка убирала тарелки со стола. Сама она почти не притронулась к салату из креветок. В последнее время у нее пропал аппетит.
– Это только мое предположение. – Дафна пожала плечами.
Она не сказала Кэткарту, что ее догадка ближе всего к истине. Дафна знала, к чему приводит безграничная любовь человека, который любит вопреки всему и готов пожертвовать ради этой любви самым дорогим, что у него есть. Разве не такую любовь она сама испытывала к Джонни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82