Она слышала, как Дафна воскликнула:
– Слава Богу, Алекс, это ты!
Китти сняла другую трубку, у прилавка, и, устало рухнув в кресло, поймала обрывок фразы:
– …обо всем позаботилась. Панихида состоится в десять утра в воскресенье, и я назначила часы прощания в пятницу и субботу.
Голос Алекс звучал холодно, деловито, как будто она давала отчет из лаборатории по анализу крови. Последовала пауза, потом Алекс настороженно осведомилась:
– Это ты, Китти?
– Я здесь, – хмуро отозвалась Китти. – Почему ты с нами не посоветовалась?
В трубке послышался раздраженный вздох:
– Проверь сообщения на автоответчике – я звонила пару часов назад.
– Мы были в это время у адвоката, – сказала Дафна. Молчание, затем сердитое:
– Вижу, у нас разные приоритеты. Лично меня заботит только то, чтобы похороны отца прошли достойно.
– Послушай, Алекс, мы все в шоке от случившегося. Не знаю, как ты, а я сейчас мечтаю только выспаться. Нам надо встретиться позже и все обсудить. – Дафна говорила спокойно, мягко, как…
«Как мама», – подумала Китти и вздрогнула.
– Для начала надо обзвонить родственников, если они еще не узнали обо всем из газет или теленовостей, и сообщить им, когда состоятся похороны, – отрезала Алекс.
– О Господи! – Дафна вспомнила о многочисленных тетушках и дядюшках из пригорода, собиравшихся приехать к ним на праздник через пять дней. – Как я скажу им об этом?
– Скажи правду. Сообщи, что отца хладнокровно застрелили. Ведь именно так все и произошло, верно? И нечего пытаться это замять. Не думай, что она помешалась. Мать сделала это сознательно, чтобы поквитаться с ним.
– Поквитаться? Но за что? – воскликнула Дафна. Китти поспешно вмешалась в разговор:
– По-моему, сейчас не время…
Алекс перебила ее:
– Да пусть она гниет в тюрьме, мне наплевать! И пожизненного заключения мало! – Сестра тяжело дышала в трубку, явно пытаясь справиться с собой, потом добавила уже более спокойно: – Надеюсь, вы обе придете на церемонию прощания.
– Он ведь и наш отец, или ты забыла? – устало огрызнулась Дафна.
Китти вздохнула:
– Алекс, почему бы тебе не приехать к нам? Мы бы все обсудили. – Только сейчас она вдруг осознала, как ей хочется рухнуть на постель и уснуть.
– Если посмотреть на карту, – съязвила Алекс, – до твоего дома столько же, сколько и до моего. Приезжайте, милости прошу. Не обещаю домашней выпечки, но чашкой чаю, так и быть, угощу.
– Не злись. Нам надо держаться вместе, – сказала Китти.
– Да неужели? – усмехнулась Алекс. – Вы с Дафной стараетесь спасти мать, но отцу уже ничем не поможешь. Он мертв. – Всхлипнув, она повесила трубку.
Притворяться бессмысленно. Китти прислонила голову к стене. Выстрел, убивший отца, расколол их семью. Пока он был жив, все они поддерживали видимость родственной близости. Но что с ними будет теперь? Как им выдержать это испытание?
Пустая комната кафе, казалось, вопрошала: «Что останется от твоего бизнеса и от тебя самой, когда все кончится?»
Китти закрыла глаза. Чья-то рука нежно погладила ее по голове, и она вспомнила про Дафну. Сестра стояла рядом и улыбалась. Выражение ее лица, наивное и беззащитное, как у ребенка, тронуло Китти до глубины души… и заронило в ней надежду.
Вместе они справятся со всем, что им предстоит пережить. Как-нибудь справятся.
Неделя пролетела как во сне. Перво-наперво пришлось принимать бесконечные визиты и соболезнования от друзей и родственников… затем обзванивать остальных, причем список множился с каждым новым звонком. «Кузен Джек из Дэйтона? Дорогая, разве ты не помнишь его? Он твой троюродный брат со стороны матери… или двоюродный? Я совсем запуталась…» Правда, некоторые родственники вызвались помочь. Среди них была и тетя Роза, мамина старшая сестра. Она работала в бюро путешествий, а недавно вышла на пенсию по состоянию здоровья (у нее обнаружилась эмфизема). Глотая слезы, она произнесла с обычной деловитостью: «Я сама сообщу Биллу и Сьюзи. У вас и так полно забот».
Если бы это был не телефонный разговор, Китти расцеловала бы ее. Но, дойдя до конца списка родственников, она забыла о тете Розе.
Вчера, протиснувшись сквозь толпу репортеров, осаждавших дом, Китти и Дафна поехали на свидание к матери, а затем на встречу с адвокатом. Кэткарт пытался перенести судебное разбирательство, но все безрезультатно. Слушание дела было назначено на понедельник – ближайший день приезда нового судьи. «Давайте расценивать это так, – сказал он сестрам. – У нас будет больше времени, чтобы подготовиться». Он умолчал лишь о том, что если Лидия будет по-прежнему хранить молчание, адвокат не поможет ей.
В пятницу вечером Китти внезапно обнаружила, что сделала все намеченное. Передышка обрадовала и испугала ее. Кафетерий был закрыт, Уиллу она отправила в отпуск на неопределенный срок. Поставив чайник, Китти вдруг осознала, что не в силах больше сдерживать горе и откладывать серьезный разговор с сестрой.
Поставив на поднос чашки, она отнесла его в гостиную, где Дафна возилась с бумагами и записками, разложенными на столе: она начала осторожно расспрашивать родных и друзей о жизни родителей, пытаясь выудить хоть какую-нибудь информацию, полезную для мамы. Отец мертв… но Дафна твердо решила помочь матери выбраться из тюрьмы.
И все же кое-что сестре необходимо знать.
– Тебе чай с молоком или с лимоном? – спросила Китти, передавая Дафне чашку с ароматным дымящимся напитком. – Я забыла, что ты больше любишь.
Дафна вскинула на нее глаза.
– В последний раз ты интересовалась моими пристрастиями, когда мама запекала форель, которую папа поймал на озере. Помню, ты осведомилась, что я предпочитаю: голову или хвост?
Китти слабо усмехнулась и села в кресло напротив.
– Не знаю, как ты, а я не могу есть то, что смотрит мне в глаза.
Она старалась держаться так же, как обычно. Если только слово «обычно» вообще применимо в данном случае. Нормальная, спокойная жизнь сейчас казалась Китти далекой страной, где она когда-то жила и куда уже не вернуться. Только юмор поддерживал ее все эти дни. Мрачный черный юмор, больше напоминающий издевку. Но злословие помогало Китти умалчивать о том, что знали и понимали обе сестры: то, что заставило мать совершить убийство, связано лишь с их семьей. Это зло, невидимое для посторонних, но его можно выявить и обезвредить.
Дафна уронила голову на руки – воспоминания детства нахлынули на нее. «Если бы наша семья была дружной и сплоченной, Дафна была бы главным хранителем семейных традиций», – подумала Китти. Из троих сестер только она до сих пор верила в сказку об их безоблачном детстве. Способность представлять все в розовом свете, наверное, и сделала Дафну талантливой писательницей. Но она так и не поняла, что толкнуло мать на убийство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Слава Богу, Алекс, это ты!
Китти сняла другую трубку, у прилавка, и, устало рухнув в кресло, поймала обрывок фразы:
– …обо всем позаботилась. Панихида состоится в десять утра в воскресенье, и я назначила часы прощания в пятницу и субботу.
Голос Алекс звучал холодно, деловито, как будто она давала отчет из лаборатории по анализу крови. Последовала пауза, потом Алекс настороженно осведомилась:
– Это ты, Китти?
– Я здесь, – хмуро отозвалась Китти. – Почему ты с нами не посоветовалась?
В трубке послышался раздраженный вздох:
– Проверь сообщения на автоответчике – я звонила пару часов назад.
– Мы были в это время у адвоката, – сказала Дафна. Молчание, затем сердитое:
– Вижу, у нас разные приоритеты. Лично меня заботит только то, чтобы похороны отца прошли достойно.
– Послушай, Алекс, мы все в шоке от случившегося. Не знаю, как ты, а я сейчас мечтаю только выспаться. Нам надо встретиться позже и все обсудить. – Дафна говорила спокойно, мягко, как…
«Как мама», – подумала Китти и вздрогнула.
– Для начала надо обзвонить родственников, если они еще не узнали обо всем из газет или теленовостей, и сообщить им, когда состоятся похороны, – отрезала Алекс.
– О Господи! – Дафна вспомнила о многочисленных тетушках и дядюшках из пригорода, собиравшихся приехать к ним на праздник через пять дней. – Как я скажу им об этом?
– Скажи правду. Сообщи, что отца хладнокровно застрелили. Ведь именно так все и произошло, верно? И нечего пытаться это замять. Не думай, что она помешалась. Мать сделала это сознательно, чтобы поквитаться с ним.
– Поквитаться? Но за что? – воскликнула Дафна. Китти поспешно вмешалась в разговор:
– По-моему, сейчас не время…
Алекс перебила ее:
– Да пусть она гниет в тюрьме, мне наплевать! И пожизненного заключения мало! – Сестра тяжело дышала в трубку, явно пытаясь справиться с собой, потом добавила уже более спокойно: – Надеюсь, вы обе придете на церемонию прощания.
– Он ведь и наш отец, или ты забыла? – устало огрызнулась Дафна.
Китти вздохнула:
– Алекс, почему бы тебе не приехать к нам? Мы бы все обсудили. – Только сейчас она вдруг осознала, как ей хочется рухнуть на постель и уснуть.
– Если посмотреть на карту, – съязвила Алекс, – до твоего дома столько же, сколько и до моего. Приезжайте, милости прошу. Не обещаю домашней выпечки, но чашкой чаю, так и быть, угощу.
– Не злись. Нам надо держаться вместе, – сказала Китти.
– Да неужели? – усмехнулась Алекс. – Вы с Дафной стараетесь спасти мать, но отцу уже ничем не поможешь. Он мертв. – Всхлипнув, она повесила трубку.
Притворяться бессмысленно. Китти прислонила голову к стене. Выстрел, убивший отца, расколол их семью. Пока он был жив, все они поддерживали видимость родственной близости. Но что с ними будет теперь? Как им выдержать это испытание?
Пустая комната кафе, казалось, вопрошала: «Что останется от твоего бизнеса и от тебя самой, когда все кончится?»
Китти закрыла глаза. Чья-то рука нежно погладила ее по голове, и она вспомнила про Дафну. Сестра стояла рядом и улыбалась. Выражение ее лица, наивное и беззащитное, как у ребенка, тронуло Китти до глубины души… и заронило в ней надежду.
Вместе они справятся со всем, что им предстоит пережить. Как-нибудь справятся.
Неделя пролетела как во сне. Перво-наперво пришлось принимать бесконечные визиты и соболезнования от друзей и родственников… затем обзванивать остальных, причем список множился с каждым новым звонком. «Кузен Джек из Дэйтона? Дорогая, разве ты не помнишь его? Он твой троюродный брат со стороны матери… или двоюродный? Я совсем запуталась…» Правда, некоторые родственники вызвались помочь. Среди них была и тетя Роза, мамина старшая сестра. Она работала в бюро путешествий, а недавно вышла на пенсию по состоянию здоровья (у нее обнаружилась эмфизема). Глотая слезы, она произнесла с обычной деловитостью: «Я сама сообщу Биллу и Сьюзи. У вас и так полно забот».
Если бы это был не телефонный разговор, Китти расцеловала бы ее. Но, дойдя до конца списка родственников, она забыла о тете Розе.
Вчера, протиснувшись сквозь толпу репортеров, осаждавших дом, Китти и Дафна поехали на свидание к матери, а затем на встречу с адвокатом. Кэткарт пытался перенести судебное разбирательство, но все безрезультатно. Слушание дела было назначено на понедельник – ближайший день приезда нового судьи. «Давайте расценивать это так, – сказал он сестрам. – У нас будет больше времени, чтобы подготовиться». Он умолчал лишь о том, что если Лидия будет по-прежнему хранить молчание, адвокат не поможет ей.
В пятницу вечером Китти внезапно обнаружила, что сделала все намеченное. Передышка обрадовала и испугала ее. Кафетерий был закрыт, Уиллу она отправила в отпуск на неопределенный срок. Поставив чайник, Китти вдруг осознала, что не в силах больше сдерживать горе и откладывать серьезный разговор с сестрой.
Поставив на поднос чашки, она отнесла его в гостиную, где Дафна возилась с бумагами и записками, разложенными на столе: она начала осторожно расспрашивать родных и друзей о жизни родителей, пытаясь выудить хоть какую-нибудь информацию, полезную для мамы. Отец мертв… но Дафна твердо решила помочь матери выбраться из тюрьмы.
И все же кое-что сестре необходимо знать.
– Тебе чай с молоком или с лимоном? – спросила Китти, передавая Дафне чашку с ароматным дымящимся напитком. – Я забыла, что ты больше любишь.
Дафна вскинула на нее глаза.
– В последний раз ты интересовалась моими пристрастиями, когда мама запекала форель, которую папа поймал на озере. Помню, ты осведомилась, что я предпочитаю: голову или хвост?
Китти слабо усмехнулась и села в кресло напротив.
– Не знаю, как ты, а я не могу есть то, что смотрит мне в глаза.
Она старалась держаться так же, как обычно. Если только слово «обычно» вообще применимо в данном случае. Нормальная, спокойная жизнь сейчас казалась Китти далекой страной, где она когда-то жила и куда уже не вернуться. Только юмор поддерживал ее все эти дни. Мрачный черный юмор, больше напоминающий издевку. Но злословие помогало Китти умалчивать о том, что знали и понимали обе сестры: то, что заставило мать совершить убийство, связано лишь с их семьей. Это зло, невидимое для посторонних, но его можно выявить и обезвредить.
Дафна уронила голову на руки – воспоминания детства нахлынули на нее. «Если бы наша семья была дружной и сплоченной, Дафна была бы главным хранителем семейных традиций», – подумала Китти. Из троих сестер только она до сих пор верила в сказку об их безоблачном детстве. Способность представлять все в розовом свете, наверное, и сделала Дафну талантливой писательницей. Но она так и не поняла, что толкнуло мать на убийство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82