морщины избороздили его вдоль и поперек, словно тонкие линии географическую карту.
Траш пододвинул ей стул, и Мари села. Тут же словно по мановению волшебной палочки появившийся рядом с Пенскоттом слуга начал разрезать лежавшую на огромном блюде жареную утку. Мари почувствовала зверский голод – еще бы, со вчерашнего вечера она вообще ничего не ела. Возникшая прежде мысль отказаться от угощения быстро исчезла – когда-то ей еще доведется так вкусно поесть.
В течение нескольких минут они молча опустошали свои тарелки, но вдруг Пенскотт усмехнулся и перестал есть. Тарелка Мари к этому времени уже опустела. По знаку хозяина слуга убрал блюда с уткой и пирогом, а на столе появилась ваза с фруктами.
– Наполните бокалы и можете идти. – Граф искоса взглянул на слугу.
– Да, милорд.
Траш поспешно выполнил приказание и удалился. Мари осталась наедине с человеком, спасшим ее от смерти в открытом море, державшим ее в своем доме как служанку, а потом отказавшимся от нее. Хорошо бы заранее понять, что у него сейчас на уме?
Она откинулась на спинку кресла и стала ждать дальнейшего развития событий.
Пенскотт долго молчал, потом, опираясь на палку, с трудом поднялся на ноги и, прихрамывая, подошел к гостье.
– Ты довольна едой? – помолчав, спросил он.
Мари ответила вежливой улыбкой. Бен когда-то учил ее не говорить больше того, что необходимо. Она почувствует, когда с любезностями будет покончено.
– Да, очень. Мистер Ридж – отличный повар. Он еще здесь, я надеюсь?
– Да-да. Гвендолин в последнее время слишком увлеклась его стряпней. У нее теперь такие бедра… Я отправил ее из имения этой весной. Но довольно о ней. Идем, ты посидишь со мной у окна. Я хочу посмотреть на огни.
Значит, он выставил жену из своего имения… Стараясь не выдать волнения, Мари последовала за графом к кушетке, стоявшей у огромного окна, выходившего на круглую подъездную площадку, окруженную фонарями. Их яркий свет делал все предметы вблизи отчетливо видимыми, и от этого в обступившей дом темноте они казались не вполне реальными.
– Ненавижу ночь! – пробормотал Пенскотт.
Мари подумала, что зрелище могло бы оказаться гораздо более впечатляющим, будь фонарей поменьше и если бы архитектор расположил их подальше друг от друга. Сейчас же все сводилось к усилиям сделать хоть что-то, чтобы как можно дальше отодвинуть темноту и неизбежный конец дня.
Она украдкой бросила взгляд на хозяина имения. Лорд Пенскотт очень изменился за прошедший год. Возможно, что-то с ним произошло. Или это просто возраст?
Граф, словно прочитав ее мысли, заговорил сухо, с легким разочарованием в голосе:
– Разве тебя не интересует, почему ты здесь, почему одета в роскошное платье, окружена роскошью и с тобой обращаются как с королевой, после того как ты, именно ты, помогла бежать убийце моего сына?
– Я полагаю, вы сами об этом скажете, когда сочтете нужным.
Пенскотт одобрительно кивнул и, отойдя от окна, вернулся к столу.
– Черт бы побрал этого слугу, никогда не принесет достаточно свечей… – Он поднял бокал. – Это вино подарил мне Сэндерленд.
Мари ждала с видимым спокойствием, в то время как всевозможные предположения вихрем проносились у нее в голове. Пенскотт действительно вел себя загадочно.
– Ты расцвела и превратилась в великолепную женщину, моя дорогая. – Граф пригубил вино. – А этот Сэндерленд – сущий осел. Он ничего не хочет слушать. Я говорил ему, что нужно осторожно налаживать контакты с принцем. Когда произойдет падение отца, все перейдет к сыну. Конечно, это рискованно – если все раскроется, дело может окончиться полным крахом. Власть вообще тяжкий груз, особенно если учесть то, сколько людей жаждут моего падения. Вот почему мне приходится принимать меры предосторожности, например, пить шоколад в компании с тори. И все равно никогда нельзя знать наверняка… Те, кто призван обеспечивать нашу безопасность, имеют обыкновение неожиданно нападать на нас же, врываться через черный ход, который, как нам казалось, надежно охраняется.
Пенскотт повернулся и пристально взглянул на Мари:
– Капитан Грегори, должно быть, страшно разозлился, когда узнал, что тебя у него отнимают.
– Этого я не могу знать.
– Его отец мне жутко надоел, да к тому же он еще оказался перебежчиком. Сам Грегори, похоже, не лучше. Я считал, что он верно служит мне, однако теперь у меня появились сильные сомнения. Выскочка! – Граф допил вино и обернулся к Мари; голос его зазвучал мягче: – Но это сейчас не так уж важно, не правда ли? Весь вопрос в том, что делать с тобой. О тебе, знаешь ли, слишком много говорят. – Он неожиданно засмеялся. – Женщина-пират – кто бы мог подумать! – Смех резко оборвался.
– Мы оба знаем, что вы все равно поступите так, как вам захочется.
– Вот оно!
– Простите, милорд?..
– Смелость. Сила духа. Прежде тебе ее недоставало. Если бы ты проявила ее раньше, все могло бы сложиться по-другому. Теперь им нужна твоя шея. Что ты сама об этом думаешь?
– Я думаю, что этого следовало ожидать, милорд.
– Я тоже так думаю. – Пенскотт наклонился к Мари и долго всматривался в ее лицо, словно в его выражении пытался найти ответ на свой вопрос.
Мари понимала, что сейчас решается ее судьба, однако, как ни странно, она не испытывала особого волнения. Будь что будет.
– Молчи и слушай, – наконец произнес граф. – За последний год я постарел больше, чем за десять предыдущих лет, и все это замечают. Ко мне с благословения короля приставили этого проклятого шпиона – Гоффа; а ведь следить-то надо бы не за мной. – Он помолчал. – Ты знаешь, чего они хотят от тебя?
– Нет.
– Это очень просто. Ты будешь гнить в Ньюгейте, пока не согласишься подтвердить, что французы и испанцы собираются нарушить договор с Англией. Тебе пообещают свободу, но ты ее не получишь. Как только они добьются своего, тебя повесят.
Мари откинулась на спинку кресла. У нее не было оснований сомневаться в словах графа – способность капитана Грегори мстить была ей достаточно хорошо известна. Доводы за и против Союза Четырех ее волновали гораздо меньше, чем собственная судьба; она понимала только, что лорд Пенскотт за сохранение Союза, в то время как Грегори и его сторонники желали бы, чтобы он распался. В данный момент и та и другая стороны пытались использовать ее, Мари Рейвен, в качестве заложницы.
– И все-таки зачем я вам нужна?
– Можешь назвать это капризом. Не люблю, когда меня считают дураком. Сейчас капитан Грегори в Лондоне встречается с теми, кто жаждет моего падения. Завтра к ним присоединится посланец Гоффа с информацией от полковника. Мои коллеги, естественно, об этом знают и соответствующим образом готовятся. Независимо от того, останешься ты здесь или уедешь, сражение все равно состоится и не завершится до тех пор, пока одна из сторон не победит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Траш пододвинул ей стул, и Мари села. Тут же словно по мановению волшебной палочки появившийся рядом с Пенскоттом слуга начал разрезать лежавшую на огромном блюде жареную утку. Мари почувствовала зверский голод – еще бы, со вчерашнего вечера она вообще ничего не ела. Возникшая прежде мысль отказаться от угощения быстро исчезла – когда-то ей еще доведется так вкусно поесть.
В течение нескольких минут они молча опустошали свои тарелки, но вдруг Пенскотт усмехнулся и перестал есть. Тарелка Мари к этому времени уже опустела. По знаку хозяина слуга убрал блюда с уткой и пирогом, а на столе появилась ваза с фруктами.
– Наполните бокалы и можете идти. – Граф искоса взглянул на слугу.
– Да, милорд.
Траш поспешно выполнил приказание и удалился. Мари осталась наедине с человеком, спасшим ее от смерти в открытом море, державшим ее в своем доме как служанку, а потом отказавшимся от нее. Хорошо бы заранее понять, что у него сейчас на уме?
Она откинулась на спинку кресла и стала ждать дальнейшего развития событий.
Пенскотт долго молчал, потом, опираясь на палку, с трудом поднялся на ноги и, прихрамывая, подошел к гостье.
– Ты довольна едой? – помолчав, спросил он.
Мари ответила вежливой улыбкой. Бен когда-то учил ее не говорить больше того, что необходимо. Она почувствует, когда с любезностями будет покончено.
– Да, очень. Мистер Ридж – отличный повар. Он еще здесь, я надеюсь?
– Да-да. Гвендолин в последнее время слишком увлеклась его стряпней. У нее теперь такие бедра… Я отправил ее из имения этой весной. Но довольно о ней. Идем, ты посидишь со мной у окна. Я хочу посмотреть на огни.
Значит, он выставил жену из своего имения… Стараясь не выдать волнения, Мари последовала за графом к кушетке, стоявшей у огромного окна, выходившего на круглую подъездную площадку, окруженную фонарями. Их яркий свет делал все предметы вблизи отчетливо видимыми, и от этого в обступившей дом темноте они казались не вполне реальными.
– Ненавижу ночь! – пробормотал Пенскотт.
Мари подумала, что зрелище могло бы оказаться гораздо более впечатляющим, будь фонарей поменьше и если бы архитектор расположил их подальше друг от друга. Сейчас же все сводилось к усилиям сделать хоть что-то, чтобы как можно дальше отодвинуть темноту и неизбежный конец дня.
Она украдкой бросила взгляд на хозяина имения. Лорд Пенскотт очень изменился за прошедший год. Возможно, что-то с ним произошло. Или это просто возраст?
Граф, словно прочитав ее мысли, заговорил сухо, с легким разочарованием в голосе:
– Разве тебя не интересует, почему ты здесь, почему одета в роскошное платье, окружена роскошью и с тобой обращаются как с королевой, после того как ты, именно ты, помогла бежать убийце моего сына?
– Я полагаю, вы сами об этом скажете, когда сочтете нужным.
Пенскотт одобрительно кивнул и, отойдя от окна, вернулся к столу.
– Черт бы побрал этого слугу, никогда не принесет достаточно свечей… – Он поднял бокал. – Это вино подарил мне Сэндерленд.
Мари ждала с видимым спокойствием, в то время как всевозможные предположения вихрем проносились у нее в голове. Пенскотт действительно вел себя загадочно.
– Ты расцвела и превратилась в великолепную женщину, моя дорогая. – Граф пригубил вино. – А этот Сэндерленд – сущий осел. Он ничего не хочет слушать. Я говорил ему, что нужно осторожно налаживать контакты с принцем. Когда произойдет падение отца, все перейдет к сыну. Конечно, это рискованно – если все раскроется, дело может окончиться полным крахом. Власть вообще тяжкий груз, особенно если учесть то, сколько людей жаждут моего падения. Вот почему мне приходится принимать меры предосторожности, например, пить шоколад в компании с тори. И все равно никогда нельзя знать наверняка… Те, кто призван обеспечивать нашу безопасность, имеют обыкновение неожиданно нападать на нас же, врываться через черный ход, который, как нам казалось, надежно охраняется.
Пенскотт повернулся и пристально взглянул на Мари:
– Капитан Грегори, должно быть, страшно разозлился, когда узнал, что тебя у него отнимают.
– Этого я не могу знать.
– Его отец мне жутко надоел, да к тому же он еще оказался перебежчиком. Сам Грегори, похоже, не лучше. Я считал, что он верно служит мне, однако теперь у меня появились сильные сомнения. Выскочка! – Граф допил вино и обернулся к Мари; голос его зазвучал мягче: – Но это сейчас не так уж важно, не правда ли? Весь вопрос в том, что делать с тобой. О тебе, знаешь ли, слишком много говорят. – Он неожиданно засмеялся. – Женщина-пират – кто бы мог подумать! – Смех резко оборвался.
– Мы оба знаем, что вы все равно поступите так, как вам захочется.
– Вот оно!
– Простите, милорд?..
– Смелость. Сила духа. Прежде тебе ее недоставало. Если бы ты проявила ее раньше, все могло бы сложиться по-другому. Теперь им нужна твоя шея. Что ты сама об этом думаешь?
– Я думаю, что этого следовало ожидать, милорд.
– Я тоже так думаю. – Пенскотт наклонился к Мари и долго всматривался в ее лицо, словно в его выражении пытался найти ответ на свой вопрос.
Мари понимала, что сейчас решается ее судьба, однако, как ни странно, она не испытывала особого волнения. Будь что будет.
– Молчи и слушай, – наконец произнес граф. – За последний год я постарел больше, чем за десять предыдущих лет, и все это замечают. Ко мне с благословения короля приставили этого проклятого шпиона – Гоффа; а ведь следить-то надо бы не за мной. – Он помолчал. – Ты знаешь, чего они хотят от тебя?
– Нет.
– Это очень просто. Ты будешь гнить в Ньюгейте, пока не согласишься подтвердить, что французы и испанцы собираются нарушить договор с Англией. Тебе пообещают свободу, но ты ее не получишь. Как только они добьются своего, тебя повесят.
Мари откинулась на спинку кресла. У нее не было оснований сомневаться в словах графа – способность капитана Грегори мстить была ей достаточно хорошо известна. Доводы за и против Союза Четырех ее волновали гораздо меньше, чем собственная судьба; она понимала только, что лорд Пенскотт за сохранение Союза, в то время как Грегори и его сторонники желали бы, чтобы он распался. В данный момент и та и другая стороны пытались использовать ее, Мари Рейвен, в качестве заложницы.
– И все-таки зачем я вам нужна?
– Можешь назвать это капризом. Не люблю, когда меня считают дураком. Сейчас капитан Грегори в Лондоне встречается с теми, кто жаждет моего падения. Завтра к ним присоединится посланец Гоффа с информацией от полковника. Мои коллеги, естественно, об этом знают и соответствующим образом готовятся. Независимо от того, останешься ты здесь или уедешь, сражение все равно состоится и не завершится до тех пор, пока одна из сторон не победит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77