Отстоятелю
оставалось всего несколько, уже небольших, витков лестницы до
священного шара, когда дебаггер Спинон услышал какой-то шум снаружи и
кивнул Парсондхе (именно ему, что Парсондха счел высокой честью!).
Парсондха стоя среди других шестнадцати контрлбриков у стены часовни,
сверху наблюдающих за торжественной церемонией и ко всему готовых.
Отстоятель говорил, что часовня расположена совершенно в глухом месте
и опасаться нечего, но даже в неприступном Каталоге на церемонии Дня
Одухотворения всегда стояли в почетном карауле вооруженные контрлбрики.
Парсондха как лучший выпускник Маджибского монастыря сразу попал в
личные телохранители дебаггера Спинона. Он служил у него уже полтора
года, совершил с ним долгое путешествие сюда. И ни разу ему еще не
приходилось не то что убивать противника, а даже обнажать клинок для
настоящего, а не учебного боя. И вот впервые в жизни перед ним боевое
поручение - убить. Кого бы то ни было, посмевшего помешать священному
ритуалу. Ни страха, ни жалости в душе Парсондхи не было когда он
выходил за порог часовни. Он увидел христианского мальчишку с легким
мечом в руке. Парсондха ожидал противника куда как грознее и,
возможно, не одного. А тут... Парсондха расхохотался.
Контрлбрик резким отточенным движением скрестил освященные на Директории
клинки над головой. "Об этого жалкого ублюдка даже не придется марать
благородную сталь," - подумал Парсондха. Достаточно продемонстрировать
боевой ритуал контрлбрика, чтобы обратить его в бегство. И послать
вдогонку одну из стальных спиралек с остроотточенными смертельными
кромками, что оттягивали его карман в специальном кожаном футляре.
Парсондха неожиданно прервал свой угрожающий хохот, постарался придать лицу
как можно более жестокое выражение и обеими саблями прочертил в воздухе
спирали Алвисида. Резво выставил вперед правую ногу и сделал завораживающий
стэк. Мальчишка не отрывал от него испуганных глаз - сейчас побежит.
Парсондха внутренне хохотал над своей первой жертвой - неверным, посмевшим
вторгнуться во время отправления самой важной алголианской церемонии, в
День Одухотворения сильнейшей "части малой плоти Алгола". Ну, пусть
полюбуется перед смертью мастерством лучшего выпускника Маджибского
боевого монастыря алголиан.
"У меня двое железных болванов за плечом, а этот язычник мне представление
устраивает!" - раздраженно подумал Уррий. То, что перед ним не
христианский рыцарь догадаться было не сложно. Левой рукой, стараясь не
шевелить корпусом, Уррий медленно доставал из ножен кинжал. И когда
бронзовокожий в очередной раз эффектно скрестил клинки над головой, Уррий
молниеносным движением метнул в него свой отлично сбалансированный кинжал.
Уррий увидел лишь грубую рукоять, торчащую из разрисованной полосками
сильной груди и невыразимое удивление в глазах бронзовокожего. Зря ворчал
сенешаль замка по поводу истыканного кинжалами дуба возле колодца -
пригодилось умение!
Незнакомец издал предсмертный дикий крик, пальцы его тренированных рук
разжались и грозные клинки упали на песок. Незнакомец не сгибаясь рухнул
лицом вперед и покатился к ногам Уррия.
Уррий сразу же обернулся назад - туда, где были черные рыцари,
он давно не слышал никаких звуков, они там что, замерли?
Но жутких латников не было, они словно растворились! Уррий стер пот со лба
и тут же понял, что рука его в крови и он лишь запачкал лицо. Он судорожно
сглотнул. Рыцари, ранившие его, были тем же дьявольским мороком, что и
лже-Сарлуза.
Уррий склонился над убитым противником. Тот не таял подобно мороку
Сарлузы, пальцы его в предсмертной агонии скребли грязный песок. Уррий
перевернул тело на спину и рывком вытащил из груди жертвы свой
кинжал. Брызнула кровь. Кровь поверженного им противника! Только кто
он - человек или морок? Тело было теплым, еще живым. Ни одного
волоска на теле и руках - краски, которыми были нанесены полосы
вблизи показались грубыми на гладкой коже.
Взгляд Уррия наткнулся на один из клинков, которыми пугал бронзовокожий. Он
поднял его с песка. "Ого, какой он необыкновенно легкий, - с восхищением
подумал Уррий. - Еще бы такими не помахать - одно удовольствие. Старый
Бан куда как похлеще двуручными мечами управляется, а уж такими... Шут
несчастный, - вынес он суровый приговор бойцу, к которому не
испытывал ни малейшего уважения. - Достал меч - убей!" Эта мысль,
впрочем, ничуть не умаляла собственную победу в глазах Уррия.
Клинок незнакомца был выкован из странной стали, темные серые тонкие
полоски перемежались на лезвии с блестящими - словно девичья коса. И
насколько мог определить глаз - остротой клинок обладал также необычайной.
Уррий был чрезмерно горд таким дорогим трофеем, а ведь клинка у незнакомца два!
На пороге часовни вновь возникла человеческая фигура. Уррий резко
выпрямился. Наверху стоял мужчина в таких же синих просторных штанах и с
такими же желтыми и синими полосками на обнаженном торсе, как на
поверженном Уррием воине. И такая же странная прическа, только этот был
белокож, с ярко-рыжими волосами и густой рыжей бородой. Грубое жестокое
лицо перечеркнул безобразный шрам. Этот воин был много крупнее и старше
бронзовокожего, взглядом мгновенно оценив обстановку, он не стал выделывать
устрашающие трюки клинками, а без всяких разговоров кинулся на Уррия.
Хмельной восторг первой в жизни победы переполнял Уррия, он был готов
сейчас дать бой любому противнику. Тем более, когда в руке такой
замечательный клинок. Но и своего меча Уррий не бросил, это против тяжелых
рыцарей с двуручными мечами его собственный был игрушкой, а против этого
легкого клинка - почти равны.
Бородатый нанес со всего размаху удар левой рукой, одновременно сбоку рубя
правой. Уррий хорошо усвоил наставления старого Бана. Он мгновенно
парировал верхний удар - трофейный клинок выдержал страшный удар с тонким
звоном. Свой меч Уррий подставил под второй клинок рыжебородого и скорее
понял, чем увидел, что меч его перерублен, словно был сделан не из железа,
а из прогнившего дерева. Чудом Уррий успел отстраниться, но бок его
окрасился кровью - боли он в пылу боя не почувствовал.
В дверях часовни показался еще один воин, затем еще один, и еще один -
этот четвертый был со странной коричневой кожей. Один из них что-то
закричал - Уррий не разобрал, что именно.
Рыжебородый противник Уррия оглянулся на крик правой рукой нанося рубящий
удар сверху. Уррий подставил обломок меча, чтобы удар прочного клинка
пришелся в перекрестье сломанного лезвия и рукояти, не надеясь, что это
предохранит его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
оставалось всего несколько, уже небольших, витков лестницы до
священного шара, когда дебаггер Спинон услышал какой-то шум снаружи и
кивнул Парсондхе (именно ему, что Парсондха счел высокой честью!).
Парсондха стоя среди других шестнадцати контрлбриков у стены часовни,
сверху наблюдающих за торжественной церемонией и ко всему готовых.
Отстоятель говорил, что часовня расположена совершенно в глухом месте
и опасаться нечего, но даже в неприступном Каталоге на церемонии Дня
Одухотворения всегда стояли в почетном карауле вооруженные контрлбрики.
Парсондха как лучший выпускник Маджибского монастыря сразу попал в
личные телохранители дебаггера Спинона. Он служил у него уже полтора
года, совершил с ним долгое путешествие сюда. И ни разу ему еще не
приходилось не то что убивать противника, а даже обнажать клинок для
настоящего, а не учебного боя. И вот впервые в жизни перед ним боевое
поручение - убить. Кого бы то ни было, посмевшего помешать священному
ритуалу. Ни страха, ни жалости в душе Парсондхи не было когда он
выходил за порог часовни. Он увидел христианского мальчишку с легким
мечом в руке. Парсондха ожидал противника куда как грознее и,
возможно, не одного. А тут... Парсондха расхохотался.
Контрлбрик резким отточенным движением скрестил освященные на Директории
клинки над головой. "Об этого жалкого ублюдка даже не придется марать
благородную сталь," - подумал Парсондха. Достаточно продемонстрировать
боевой ритуал контрлбрика, чтобы обратить его в бегство. И послать
вдогонку одну из стальных спиралек с остроотточенными смертельными
кромками, что оттягивали его карман в специальном кожаном футляре.
Парсондха неожиданно прервал свой угрожающий хохот, постарался придать лицу
как можно более жестокое выражение и обеими саблями прочертил в воздухе
спирали Алвисида. Резво выставил вперед правую ногу и сделал завораживающий
стэк. Мальчишка не отрывал от него испуганных глаз - сейчас побежит.
Парсондха внутренне хохотал над своей первой жертвой - неверным, посмевшим
вторгнуться во время отправления самой важной алголианской церемонии, в
День Одухотворения сильнейшей "части малой плоти Алгола". Ну, пусть
полюбуется перед смертью мастерством лучшего выпускника Маджибского
боевого монастыря алголиан.
"У меня двое железных болванов за плечом, а этот язычник мне представление
устраивает!" - раздраженно подумал Уррий. То, что перед ним не
христианский рыцарь догадаться было не сложно. Левой рукой, стараясь не
шевелить корпусом, Уррий медленно доставал из ножен кинжал. И когда
бронзовокожий в очередной раз эффектно скрестил клинки над головой, Уррий
молниеносным движением метнул в него свой отлично сбалансированный кинжал.
Уррий увидел лишь грубую рукоять, торчащую из разрисованной полосками
сильной груди и невыразимое удивление в глазах бронзовокожего. Зря ворчал
сенешаль замка по поводу истыканного кинжалами дуба возле колодца -
пригодилось умение!
Незнакомец издал предсмертный дикий крик, пальцы его тренированных рук
разжались и грозные клинки упали на песок. Незнакомец не сгибаясь рухнул
лицом вперед и покатился к ногам Уррия.
Уррий сразу же обернулся назад - туда, где были черные рыцари,
он давно не слышал никаких звуков, они там что, замерли?
Но жутких латников не было, они словно растворились! Уррий стер пот со лба
и тут же понял, что рука его в крови и он лишь запачкал лицо. Он судорожно
сглотнул. Рыцари, ранившие его, были тем же дьявольским мороком, что и
лже-Сарлуза.
Уррий склонился над убитым противником. Тот не таял подобно мороку
Сарлузы, пальцы его в предсмертной агонии скребли грязный песок. Уррий
перевернул тело на спину и рывком вытащил из груди жертвы свой
кинжал. Брызнула кровь. Кровь поверженного им противника! Только кто
он - человек или морок? Тело было теплым, еще живым. Ни одного
волоска на теле и руках - краски, которыми были нанесены полосы
вблизи показались грубыми на гладкой коже.
Взгляд Уррия наткнулся на один из клинков, которыми пугал бронзовокожий. Он
поднял его с песка. "Ого, какой он необыкновенно легкий, - с восхищением
подумал Уррий. - Еще бы такими не помахать - одно удовольствие. Старый
Бан куда как похлеще двуручными мечами управляется, а уж такими... Шут
несчастный, - вынес он суровый приговор бойцу, к которому не
испытывал ни малейшего уважения. - Достал меч - убей!" Эта мысль,
впрочем, ничуть не умаляла собственную победу в глазах Уррия.
Клинок незнакомца был выкован из странной стали, темные серые тонкие
полоски перемежались на лезвии с блестящими - словно девичья коса. И
насколько мог определить глаз - остротой клинок обладал также необычайной.
Уррий был чрезмерно горд таким дорогим трофеем, а ведь клинка у незнакомца два!
На пороге часовни вновь возникла человеческая фигура. Уррий резко
выпрямился. Наверху стоял мужчина в таких же синих просторных штанах и с
такими же желтыми и синими полосками на обнаженном торсе, как на
поверженном Уррием воине. И такая же странная прическа, только этот был
белокож, с ярко-рыжими волосами и густой рыжей бородой. Грубое жестокое
лицо перечеркнул безобразный шрам. Этот воин был много крупнее и старше
бронзовокожего, взглядом мгновенно оценив обстановку, он не стал выделывать
устрашающие трюки клинками, а без всяких разговоров кинулся на Уррия.
Хмельной восторг первой в жизни победы переполнял Уррия, он был готов
сейчас дать бой любому противнику. Тем более, когда в руке такой
замечательный клинок. Но и своего меча Уррий не бросил, это против тяжелых
рыцарей с двуручными мечами его собственный был игрушкой, а против этого
легкого клинка - почти равны.
Бородатый нанес со всего размаху удар левой рукой, одновременно сбоку рубя
правой. Уррий хорошо усвоил наставления старого Бана. Он мгновенно
парировал верхний удар - трофейный клинок выдержал страшный удар с тонким
звоном. Свой меч Уррий подставил под второй клинок рыжебородого и скорее
понял, чем увидел, что меч его перерублен, словно был сделан не из железа,
а из прогнившего дерева. Чудом Уррий успел отстраниться, но бок его
окрасился кровью - боли он в пылу боя не почувствовал.
В дверях часовни показался еще один воин, затем еще один, и еще один -
этот четвертый был со странной коричневой кожей. Один из них что-то
закричал - Уррий не разобрал, что именно.
Рыжебородый противник Уррия оглянулся на крик правой рукой нанося рубящий
удар сверху. Уррий подставил обломок меча, чтобы удар прочного клинка
пришелся в перекрестье сломанного лезвия и рукояти, не надеясь, что это
предохранит его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195