Уррий отвел в сторону одного из
воинов, дал ему все что было в кошельке и велел ему дождаться девушку,
которую он увел вчера с собой, (воин кивнул, что помнит какую именно),
немедленно снять с нее рабский ошейник, купить ей в Маридунуме дом и
отдать все оставшиеся деньги ей. И пусть он дожидается их в этой
гостинице сегодня вечером. Воин согласно кивнул и заверил, что все выполнит
в точности, в чем, впрочем, Уррий и не сомневался. Эмрис и Ламорак уже
дожидались его в седлах, и Уррий поспешил присоединиться к ним. Имени
девушки он так и не спросил.
Глава семнадцатая. КОРОЛЕВСКИЙ ПИР
ЭПИГРАФ: "Не удар открытый в открытом бою,
А лукавые козни, коварство, -
Сломило, подкравшись, силу мою..."
Фердинанд Фрейлиграт
Верховный король Британии Эдвин II, Пендрагон не только на словах, но
и на деле радел за своих поданных - на королевские пиры по случаю
турнира приглашались все рыцари королевства, а также гостившие в
Британии подданные других государств, со всеми их слугами,
оруженосцами и воинами. Правда, для сопровождающих знатных рыцарей
были отведены специальные залы, где явства подавались не такие
изысканные, но вино и эль там лились не менее щедро, а веселья в залах
для простых воинов и оруженосцев было, пожалуй, побольше, чем в
главной пиршественной зале, где отмечали праздник сдержанные и
мужественные благородные рыцари и воспитанные в строгости придворные
дамы.
Давно уже никто не совершал покушений на королевскую особу и обстановка в
стране и на границах не представлялась грозной, но традиции соблюдались строго
и королевские службы не теряли бдительности никогда, добросовестно
отрабатывая свой хлеб. Любое оружие при входе во дворец на пир полагалось
сдавать страже. Всем - не взирая на звания и заслуги. Кроме ножей и
кинжалов, не длиннее двенадцати дюймов - мясо-то знатным гостям надо
чем-то резать, не зубами же рвать! Тут охрана ничего не могла поделать,
оставалось лишь быть внимательными во время пиршества и следить, чтобы
рыцари вместо мяса не порезали этими кинжалами друг друга.
Но не к лицу одному из самых знатных и благородных рыцарей страны, имеющему
постоянное место за легендарным круглым столом во время судьбоносных
собраний, появляться на людях без меча. Поэтому, готовясь идти на
королевский пир, граф Маридунский облачился в парадные великолепные одежды
и оруженосец подал ему специальные, для подобных случаев предназначенные,
ножны с мечом на первый взгляд ничем не отличающимся от того, с которым
граф ходил на турнир. Но для того, чтобы бдительная стража не попросила
вежливо оставить в преддверии зала меч, лезвие было всего четыре дюйма
длиной - лишь бы рукоять не вылетела из ножен. И граф, не теряя
собственного достоинства, мог присутствовать на пире при оружии. А все
гадали - как графу удается пронести в пиршественный зал боевое оружие и
не привлекать к себе тем самым внимания бдительной охраны. Даже один из
ближайших друзей графа король Пенландрис долго и безрезультатно ломал себе
голову над этой загадкой - никакие подарки с его стороны на стражу
дворца не действовали, он всегда вынужден был отдавать им свой меч.
От особняка графа до королевского дворца идти было недалеко, погода стояла
превосходная (а королевские конюшни и так были переполнены в эти дни) и
граф с сыновьями и сопровождающими его воинами отправился пешком, обходя
обширные лужи, появившиеся после внезапно нагрянувшего днем над столицей
кратковременного, но сильного дождя.
Сегодняшний визит графа разительно отличался от вчерашнего - одежды его и
спутников были великолепны, впереди шел оруженосец с гордо поднятым
знаменем графа, улицы для маршрута выбирались не тихие и узкие, а главные,
полные празднично одетых людей. Простые люди срывали шапки и кланялись
знатному сеньору.
Граф и его спутники подошли ко дворцу, площадь перед которым была
наполнена праздношатающимися дворянами, желающими показать великолепие
своих одежд и насладиться восторженными взглядами тех любопытствующих
простолюдинов, которые еще не устали от зрелищ за этот насыщенный
событиями день. Граф с интересом оглядел обширную виселицу на площади
в дальнем конце, подальше от парадных ворот дворца, но прямо напротив
них. Да, к давним повешенным, давно вымоченным в смоле и совсем
обветшавшим, прибавилось еще двое. Казненных самое позднее неделю
назад, а может и раньше - они тоже уже были залиты смолой, чтобы не
разлагались. Эдвин Пендрагон был великодушным королем - за год, всего
два казненных. Вон тот, третий в первом ряду, висит еще со времен
правления прошлого короля. Сэр Отлак помнил времена, когда
повешенные не успевали да же запахнуть, как их сменяли новыми висельниками.
Один из свежих казненных, был обезглавлен и подвешен за ноги. Сэр Отлак
догадался, что это выставлен на всеобщее обозрение, труп чародея,
предсказавшего смерть Верховного короля через девять дней - теперь уже
завтра. Конечно, если все остальные маги, пророчествуют, что Эдвин II
будет править долгие годы, можно забыть об идиотском предсказании
помешанного бродячего шарлатана, но какая-то заноза крепко засела в сердце
графа. Надо будет попросить короля быть поосторожнее завтра, и, может
быть даже не выезжать на турнир, сказавшись больным... Впрочем, король сам
наверняка озаботится этим - по тому, что он просил Отлака принести
клятву, можно догадаться, что Эдвин Пендрагон не может выбросить
пророчество колдуна из головы.
Граф и его сыновья прошли во дворец. В коридорах, и в главном зале, возле
уже накрытых обширных столов, толпились придворные и прибывшие на турнир
рыцари и гости, в специальных креслах, выставленных вдоль одной из стен,
сидели придворные красавицы в сопровождении многочисленных дам и служанок.
Самые нетерпеливые рыцари уже завязали с чопорными красавицами светские
беседы, обсуждая прошедшие поединки. Имя барона Ансеиса было у всех на устах.
Ждали Верховного короля. Во множестве сновали слуги, десятки огромных
догов сидели терпеливо у стен, высунув длинные розовые языки - умные
животные знали, что их время еще не пришло.
Граф сразу заметил барона Ансеиса, он стоял в окружении четырех рыцарей -
зачинщиков турнира. Всех их было трудно сейчас узнать, они сменили боевые
доспехи на парадные одежды, речи их были изысканны и вежливы, а
ведь совсем недавно они скрещивали копья на ристалище. Рядом с французом,
не сводя с него влюбленных глаз, стояла Аннаура. То, что она влюбилась в
отважного барона с учтивыми манерами не было ничего удивительного, но то,
что когда Ансеис взглянул на нее и в его взгляде Отлак отчетливо прочитал
интерес барона к Аннауре, поразило графа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
воинов, дал ему все что было в кошельке и велел ему дождаться девушку,
которую он увел вчера с собой, (воин кивнул, что помнит какую именно),
немедленно снять с нее рабский ошейник, купить ей в Маридунуме дом и
отдать все оставшиеся деньги ей. И пусть он дожидается их в этой
гостинице сегодня вечером. Воин согласно кивнул и заверил, что все выполнит
в точности, в чем, впрочем, Уррий и не сомневался. Эмрис и Ламорак уже
дожидались его в седлах, и Уррий поспешил присоединиться к ним. Имени
девушки он так и не спросил.
Глава семнадцатая. КОРОЛЕВСКИЙ ПИР
ЭПИГРАФ: "Не удар открытый в открытом бою,
А лукавые козни, коварство, -
Сломило, подкравшись, силу мою..."
Фердинанд Фрейлиграт
Верховный король Британии Эдвин II, Пендрагон не только на словах, но
и на деле радел за своих поданных - на королевские пиры по случаю
турнира приглашались все рыцари королевства, а также гостившие в
Британии подданные других государств, со всеми их слугами,
оруженосцами и воинами. Правда, для сопровождающих знатных рыцарей
были отведены специальные залы, где явства подавались не такие
изысканные, но вино и эль там лились не менее щедро, а веселья в залах
для простых воинов и оруженосцев было, пожалуй, побольше, чем в
главной пиршественной зале, где отмечали праздник сдержанные и
мужественные благородные рыцари и воспитанные в строгости придворные
дамы.
Давно уже никто не совершал покушений на королевскую особу и обстановка в
стране и на границах не представлялась грозной, но традиции соблюдались строго
и королевские службы не теряли бдительности никогда, добросовестно
отрабатывая свой хлеб. Любое оружие при входе во дворец на пир полагалось
сдавать страже. Всем - не взирая на звания и заслуги. Кроме ножей и
кинжалов, не длиннее двенадцати дюймов - мясо-то знатным гостям надо
чем-то резать, не зубами же рвать! Тут охрана ничего не могла поделать,
оставалось лишь быть внимательными во время пиршества и следить, чтобы
рыцари вместо мяса не порезали этими кинжалами друг друга.
Но не к лицу одному из самых знатных и благородных рыцарей страны, имеющему
постоянное место за легендарным круглым столом во время судьбоносных
собраний, появляться на людях без меча. Поэтому, готовясь идти на
королевский пир, граф Маридунский облачился в парадные великолепные одежды
и оруженосец подал ему специальные, для подобных случаев предназначенные,
ножны с мечом на первый взгляд ничем не отличающимся от того, с которым
граф ходил на турнир. Но для того, чтобы бдительная стража не попросила
вежливо оставить в преддверии зала меч, лезвие было всего четыре дюйма
длиной - лишь бы рукоять не вылетела из ножен. И граф, не теряя
собственного достоинства, мог присутствовать на пире при оружии. А все
гадали - как графу удается пронести в пиршественный зал боевое оружие и
не привлекать к себе тем самым внимания бдительной охраны. Даже один из
ближайших друзей графа король Пенландрис долго и безрезультатно ломал себе
голову над этой загадкой - никакие подарки с его стороны на стражу
дворца не действовали, он всегда вынужден был отдавать им свой меч.
От особняка графа до королевского дворца идти было недалеко, погода стояла
превосходная (а королевские конюшни и так были переполнены в эти дни) и
граф с сыновьями и сопровождающими его воинами отправился пешком, обходя
обширные лужи, появившиеся после внезапно нагрянувшего днем над столицей
кратковременного, но сильного дождя.
Сегодняшний визит графа разительно отличался от вчерашнего - одежды его и
спутников были великолепны, впереди шел оруженосец с гордо поднятым
знаменем графа, улицы для маршрута выбирались не тихие и узкие, а главные,
полные празднично одетых людей. Простые люди срывали шапки и кланялись
знатному сеньору.
Граф и его спутники подошли ко дворцу, площадь перед которым была
наполнена праздношатающимися дворянами, желающими показать великолепие
своих одежд и насладиться восторженными взглядами тех любопытствующих
простолюдинов, которые еще не устали от зрелищ за этот насыщенный
событиями день. Граф с интересом оглядел обширную виселицу на площади
в дальнем конце, подальше от парадных ворот дворца, но прямо напротив
них. Да, к давним повешенным, давно вымоченным в смоле и совсем
обветшавшим, прибавилось еще двое. Казненных самое позднее неделю
назад, а может и раньше - они тоже уже были залиты смолой, чтобы не
разлагались. Эдвин Пендрагон был великодушным королем - за год, всего
два казненных. Вон тот, третий в первом ряду, висит еще со времен
правления прошлого короля. Сэр Отлак помнил времена, когда
повешенные не успевали да же запахнуть, как их сменяли новыми висельниками.
Один из свежих казненных, был обезглавлен и подвешен за ноги. Сэр Отлак
догадался, что это выставлен на всеобщее обозрение, труп чародея,
предсказавшего смерть Верховного короля через девять дней - теперь уже
завтра. Конечно, если все остальные маги, пророчествуют, что Эдвин II
будет править долгие годы, можно забыть об идиотском предсказании
помешанного бродячего шарлатана, но какая-то заноза крепко засела в сердце
графа. Надо будет попросить короля быть поосторожнее завтра, и, может
быть даже не выезжать на турнир, сказавшись больным... Впрочем, король сам
наверняка озаботится этим - по тому, что он просил Отлака принести
клятву, можно догадаться, что Эдвин Пендрагон не может выбросить
пророчество колдуна из головы.
Граф и его сыновья прошли во дворец. В коридорах, и в главном зале, возле
уже накрытых обширных столов, толпились придворные и прибывшие на турнир
рыцари и гости, в специальных креслах, выставленных вдоль одной из стен,
сидели придворные красавицы в сопровождении многочисленных дам и служанок.
Самые нетерпеливые рыцари уже завязали с чопорными красавицами светские
беседы, обсуждая прошедшие поединки. Имя барона Ансеиса было у всех на устах.
Ждали Верховного короля. Во множестве сновали слуги, десятки огромных
догов сидели терпеливо у стен, высунув длинные розовые языки - умные
животные знали, что их время еще не пришло.
Граф сразу заметил барона Ансеиса, он стоял в окружении четырех рыцарей -
зачинщиков турнира. Всех их было трудно сейчас узнать, они сменили боевые
доспехи на парадные одежды, речи их были изысканны и вежливы, а
ведь совсем недавно они скрещивали копья на ристалище. Рядом с французом,
не сводя с него влюбленных глаз, стояла Аннаура. То, что она влюбилась в
отважного барона с учтивыми манерами не было ничего удивительного, но то,
что когда Ансеис взглянул на нее и в его взгляде Отлак отчетливо прочитал
интерес барона к Аннауре, поразило графа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195