Ты свободен, и разум — твое самое мощное оружие. И тебе нужно держать это оружие всегда наготове и в самом лучшем состоянии. Ты не должен позволить, чтобы происки твоих врагов обернули это оружие против тебя самого. Я абсолютно серьезен, когда говорю, что по-настоящему насладиться своими ненавистью и гневом ты можешь только сознательно направив свои эмоции на врагов.
Несмотря на то, что душа моя мертва, я пишу тебе. Потому что мы с тобой, Дэнни, кровные братья. Мы оба пострадали от испорченного и развращенного общества. Меня не стоит считать твоим поклонником. Просто я искренне восхищаюсь всеми людьми, которые, обнаружив в себе ненависть, нашли силы направить ее тем или иным путем против общества. И ты имеешь полное право убивать всех.
Да, ты в тюрьме. А жизнь в тюрьме — мерзкая штука. Ты заслуживаешь гораздо больше, чем двадцатиметровая камера с кондиционером, кухонькой, микроволновкой и ванной с душем. Но наше общество никогда не было ни справедливым, ни рациональным. И ты вынужден страдать. Но твой разум ничем не связан. И никогда не забывай о его мощной силе.
Сила жизни — безмерна. Никогда в вечности не было и не будет больше другого такого же Дэнни Роллинга. Среди тех ТРИЛЛИОНОВ людей, что жили в мире с древнейших времен, никогда не было ни одного такого же, как ты. ТЫ УНИКАЛЕН! Наслаждайся ненавистью к обществу, ко всем своим врагам. Наслаждайся ЖИЗНЬЮ. В уме ты ежедневно можешь наслаждаться всеми ее проявлениями. Ненависть, направленная вовне, — это восхитительное и жизнеутверждающее чувство. Она целительно действует на раненую (но не мертвую) душу. Однако ненависть, направленная на себя, губительна. Она ослабляет дух и отравляет жизнь. И, кроме того, она не является отражением твоей истинной реальности.
Жизнь — война, состоящая из множества сражений. В конце концов, мы все проиграем. Мы все умрем. Однако единственный разумный подход к этой войне — направлять свои негативные эмоции на ВРАГОВ. Ненависть, гнев и месть предназначены для того, чтобы направлять их на других людей. Глупые, жалкие, никчемные людишки — они вполне заслужили твоей ненависти и твоего гнева.
И в то же время — лелей в себе чудесные ощущения спокойствия, самолюбия, восхищения собой и цени себя как уникальнейшего человека.
Береги себя, ВСЕГДА!
Твой кровный брат,
ДЖО.
ПИСЬМО ДЭННИ РОЛЛИНГА
Ниже приведено письмо Дэнни Роллинга Сонд-ре Ландон, совместно с которой он написал «Стать серийным убийцей». В письме он объясняет психоэмоциональную подоплеку его убийств в Гэйнсвилле.
22.6.97. 17:05.
Сондра!
Мое новое полотно, висящее на бетонной стене, вызывает настолько жуткие чувства, что внушает ужас. И все же по некоторым причинам я нахожу эту картину странно неотразимой, возможно потому, что на этот раз моей кистью водило подсознание.
Вот история и предыстория того, как создавалось новое полотно Роллинга. В субботу, двадцать первого числа, я маленько поспорил с соседом (но не с Полом Хиллом, а с другим, не помню как его зовут).
Вот как все было. Ты ведь знаешь, мы здесь в камерах любим поиграть в шахматы… Некоторые любят настолько, что не отрываются от шахмат на время еды, питья или сна. Ну так вот… В субботу в девять пятнадцать утра мой сосед и еще один треклятый мужик, сидящий через три камеры от меня, начали играть в шахматы. На первый взгляд кажется, что вроде тут не с чего расстраиваться. Исключая тот момент, что, чтобы играть в шахматы во флоридских камерах смертников, вам надо орать друг другу каждый ход!
Я, как и некоторые другие заключенные, люблю поспать подольше. И тут меня вырывает из сна фраза, что королевский конь ест слона на третьей клетке! Первым моим импульсом было оторвать башку всему живому, до чего смогу дотянуться. Конечно, я круглосуточно заперт в камере и, к сожалению, не могу пробить кулаком полуметровую бетонную стенку. Но я решил, что у меня есть возможность убить его словесно — и пустился в перебранку.
Мы обматерили друг друга с ног до головы, и я почувствовал, как во мне пробуждается дикая ярость. «Слышишь, ты, встретимся во дворике и я надеру тебе задницу, мать твою!» — заорал я изо всех сил.
«Ладно… делай что хочешь», — и сосед прекратил спор и продолжил игру.
Я вовсе не тот человек, который может позволить над собой так издеваться. Я чуть не ослеп от ярости. Но я нахожусь в тюрьме. Почувствовав, что надо остыть, мы с соседом заключили мир… на словах, по крайней мере.
Однако я чувствовал, что схожу с ума от ярости. Я полез в шкафчик, достал чистый лист, краски и несколько кисточек. Окинув мстительным взглядом нетронутое пространство холста, я принялся рисовать. Я рисовал десять часов — без перерыва. И все это время мое бешенство не проходило. Результат был потрясающим. Во всяком случае, на мой взгляд.
Я даже не знал, как назвать картину. Я был уверен, что получилось нечто Поразительное. Лист был шестнадцать на двадцать дюймов. Всего там было девять фигур, которые, вращаясь, падали в черный туннель. Основная фигура возвышалась над всеми — она покрывала пространство с нижнего левого угла до верха правого. Восемь других падали спиралью вправо и скручивались жгутом в правом нижнем углу.
Я решил, что это полотно очень важно, хотя бы потому, что оно представлялось отражением того, что творилось у меня внутри. Я был просто переполнен эмоциями, и все, что мне оставалось — лихорадочно набрасывать краски на холст.
Закончив работу, я понял, что гнев мой прошел. Я успокоился. Тогда я посмотрел на полотно.
«Самая безобразная картинка из всех, что я рисовал», — сказал я себе. Однако в тот момент я не мог посмотреть на нее с точки зрения зрителя.
Чувствуя себя полностью обессиленным и физически, и эмоционально, я чуть было не скомкал ее и не выбросил. Но вместо этого я все же положил ее в шкафчик и пошел спать.
Утром, когда проснулся, я уже чувствовал себя получше. Умывшись и приготовив завтрак, я вспомнил о картине. Посмотрев на нее с огромным удивлением, понял, что у меня получилась очень важная и хорошая работа. Хорошо, что я удержался и не порвал ее вчера.
Как только она высохнет, я пошлю ее тебе. Сондра! Мне только что пришло в голову — я назову ее «Свершившийся факт»!
С любовью вкладываю в письмо «Готический шрифт», который ты просила. Надеюсь, он тебе поможет.
Малышка, а ты получила мой другой рисунок — «Завершающий смертельный удар, последняя сцена»? Я послал его тебе еще прошлым воскресеньем, но ты до сих пор не подтвердила его получение, как и то, что получила мой «Лес троллей». Неужто они не дошли до тебя?
Сейчас я каждый день очень занят — рисую иллюстрации к LOTBM. В ближайшие пару недель думаю закончить с этим делом и тогда пришлю тебе их посмотреть — и довольно много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Несмотря на то, что душа моя мертва, я пишу тебе. Потому что мы с тобой, Дэнни, кровные братья. Мы оба пострадали от испорченного и развращенного общества. Меня не стоит считать твоим поклонником. Просто я искренне восхищаюсь всеми людьми, которые, обнаружив в себе ненависть, нашли силы направить ее тем или иным путем против общества. И ты имеешь полное право убивать всех.
Да, ты в тюрьме. А жизнь в тюрьме — мерзкая штука. Ты заслуживаешь гораздо больше, чем двадцатиметровая камера с кондиционером, кухонькой, микроволновкой и ванной с душем. Но наше общество никогда не было ни справедливым, ни рациональным. И ты вынужден страдать. Но твой разум ничем не связан. И никогда не забывай о его мощной силе.
Сила жизни — безмерна. Никогда в вечности не было и не будет больше другого такого же Дэнни Роллинга. Среди тех ТРИЛЛИОНОВ людей, что жили в мире с древнейших времен, никогда не было ни одного такого же, как ты. ТЫ УНИКАЛЕН! Наслаждайся ненавистью к обществу, ко всем своим врагам. Наслаждайся ЖИЗНЬЮ. В уме ты ежедневно можешь наслаждаться всеми ее проявлениями. Ненависть, направленная вовне, — это восхитительное и жизнеутверждающее чувство. Она целительно действует на раненую (но не мертвую) душу. Однако ненависть, направленная на себя, губительна. Она ослабляет дух и отравляет жизнь. И, кроме того, она не является отражением твоей истинной реальности.
Жизнь — война, состоящая из множества сражений. В конце концов, мы все проиграем. Мы все умрем. Однако единственный разумный подход к этой войне — направлять свои негативные эмоции на ВРАГОВ. Ненависть, гнев и месть предназначены для того, чтобы направлять их на других людей. Глупые, жалкие, никчемные людишки — они вполне заслужили твоей ненависти и твоего гнева.
И в то же время — лелей в себе чудесные ощущения спокойствия, самолюбия, восхищения собой и цени себя как уникальнейшего человека.
Береги себя, ВСЕГДА!
Твой кровный брат,
ДЖО.
ПИСЬМО ДЭННИ РОЛЛИНГА
Ниже приведено письмо Дэнни Роллинга Сонд-ре Ландон, совместно с которой он написал «Стать серийным убийцей». В письме он объясняет психоэмоциональную подоплеку его убийств в Гэйнсвилле.
22.6.97. 17:05.
Сондра!
Мое новое полотно, висящее на бетонной стене, вызывает настолько жуткие чувства, что внушает ужас. И все же по некоторым причинам я нахожу эту картину странно неотразимой, возможно потому, что на этот раз моей кистью водило подсознание.
Вот история и предыстория того, как создавалось новое полотно Роллинга. В субботу, двадцать первого числа, я маленько поспорил с соседом (но не с Полом Хиллом, а с другим, не помню как его зовут).
Вот как все было. Ты ведь знаешь, мы здесь в камерах любим поиграть в шахматы… Некоторые любят настолько, что не отрываются от шахмат на время еды, питья или сна. Ну так вот… В субботу в девять пятнадцать утра мой сосед и еще один треклятый мужик, сидящий через три камеры от меня, начали играть в шахматы. На первый взгляд кажется, что вроде тут не с чего расстраиваться. Исключая тот момент, что, чтобы играть в шахматы во флоридских камерах смертников, вам надо орать друг другу каждый ход!
Я, как и некоторые другие заключенные, люблю поспать подольше. И тут меня вырывает из сна фраза, что королевский конь ест слона на третьей клетке! Первым моим импульсом было оторвать башку всему живому, до чего смогу дотянуться. Конечно, я круглосуточно заперт в камере и, к сожалению, не могу пробить кулаком полуметровую бетонную стенку. Но я решил, что у меня есть возможность убить его словесно — и пустился в перебранку.
Мы обматерили друг друга с ног до головы, и я почувствовал, как во мне пробуждается дикая ярость. «Слышишь, ты, встретимся во дворике и я надеру тебе задницу, мать твою!» — заорал я изо всех сил.
«Ладно… делай что хочешь», — и сосед прекратил спор и продолжил игру.
Я вовсе не тот человек, который может позволить над собой так издеваться. Я чуть не ослеп от ярости. Но я нахожусь в тюрьме. Почувствовав, что надо остыть, мы с соседом заключили мир… на словах, по крайней мере.
Однако я чувствовал, что схожу с ума от ярости. Я полез в шкафчик, достал чистый лист, краски и несколько кисточек. Окинув мстительным взглядом нетронутое пространство холста, я принялся рисовать. Я рисовал десять часов — без перерыва. И все это время мое бешенство не проходило. Результат был потрясающим. Во всяком случае, на мой взгляд.
Я даже не знал, как назвать картину. Я был уверен, что получилось нечто Поразительное. Лист был шестнадцать на двадцать дюймов. Всего там было девять фигур, которые, вращаясь, падали в черный туннель. Основная фигура возвышалась над всеми — она покрывала пространство с нижнего левого угла до верха правого. Восемь других падали спиралью вправо и скручивались жгутом в правом нижнем углу.
Я решил, что это полотно очень важно, хотя бы потому, что оно представлялось отражением того, что творилось у меня внутри. Я был просто переполнен эмоциями, и все, что мне оставалось — лихорадочно набрасывать краски на холст.
Закончив работу, я понял, что гнев мой прошел. Я успокоился. Тогда я посмотрел на полотно.
«Самая безобразная картинка из всех, что я рисовал», — сказал я себе. Однако в тот момент я не мог посмотреть на нее с точки зрения зрителя.
Чувствуя себя полностью обессиленным и физически, и эмоционально, я чуть было не скомкал ее и не выбросил. Но вместо этого я все же положил ее в шкафчик и пошел спать.
Утром, когда проснулся, я уже чувствовал себя получше. Умывшись и приготовив завтрак, я вспомнил о картине. Посмотрев на нее с огромным удивлением, понял, что у меня получилась очень важная и хорошая работа. Хорошо, что я удержался и не порвал ее вчера.
Как только она высохнет, я пошлю ее тебе. Сондра! Мне только что пришло в голову — я назову ее «Свершившийся факт»!
С любовью вкладываю в письмо «Готический шрифт», который ты просила. Надеюсь, он тебе поможет.
Малышка, а ты получила мой другой рисунок — «Завершающий смертельный удар, последняя сцена»? Я послал его тебе еще прошлым воскресеньем, но ты до сих пор не подтвердила его получение, как и то, что получила мой «Лес троллей». Неужто они не дошли до тебя?
Сейчас я каждый день очень занят — рисую иллюстрации к LOTBM. В ближайшие пару недель думаю закончить с этим делом и тогда пришлю тебе их посмотреть — и довольно много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144