Начальник штаба 1-го Кубанского корпуса полковник Генштаба Даниленко сдался в плен.
Бои Конармии 22 февраля закончились разоружением уцелевших частей 1-го Кубанского корпуса белых.
На следующий день на центральной площади Белой Глины мы хоронили павших в бою смертью храбрых комбрига Мироненко и командира полка Усенко. Бойцы и командиры 2-й бригады 4-й дивизии и 35-го полка 6-й дивизии пришли проститься со своими боевыми товарищами и любимыми командирами. Много было сказано на могиле горьких прощальных слов. Говорил Ворошилов, говорил и я. Мироненко и Усенко я знал очень близко. Хорошие были командиры, люди неиссякаемой энергии и высокого мужества. У Мироненко были все задатки, чтобы стать выдающимся военачальником. Решено было его имя присвоить одному из захваченных у противника бронепоездов.
3
В Белой Глине оказалась в исправности связь со штабом Деникина. Благодаря этому с помощью пленного полковника Даниленко мы получили очень много интересных и ценных для нас сведений. Не подозревая, что корпуса генерала Крыжановского уже не существует, штаб Деникина продолжал давать в Белую Глину разные информационные сводки и директивные указания. Мы узнали из них, что деникинцы спешно усиливают группу генерала Павлова. В район станицы Егорлыкской стягивались крупные силы конницы и пехоты, частью сформированной из тыловых работников и буржуазии, бежавшей на Северный Кавказ.
Штаб Деникина информировал штаб генерала Крыжановского о том, что "Добровольческим" корпусом оставлен Ростов, войска отведены за реки Дон и Маныч с целью высвобождения части сил и сосредоточения их в станице Егорлыкокой, станции Атаман для борьбы против Первой Конной армии. О том, что белые занимали Ростов, а затем оставили его, мы до этого никаких сведений не имели. Даниленко подтвердил ранее известные нам данные о том, что в помощь Павлову должен быть переброшен из-под Батайска 3-й конный корпус генерала Юзефовича. Одновременно стягивались силы и в район Тихорецкой. Для обороны этого важного железнодорожного узла перебрасывалось до шести тысяч отборной пехоты, наполовину состоящей из офицеров-добровольцев под командой генерала Марченко-Амросьева. Даниленко, кроме того, рассказал нам, что в штаб корпуса поступила информация о том, что при занятии Ростова войсками белых, был убит командарм Конной Буденный. Труп Буденного выкраден большевиками, но его личность установлена по документам.
Для нас стал очевиден замысел белогвардейского командования: усилив за счет ослабления фронта на участках 8-й и 9-й армий группировку генерала Павлова, нанести ею удар из района Егорлыкской во фланг и тыл Конармии, в то время как Кубанская армия будет сковывать нас на тихорецком направлении.
И действительно, 23 февраля части группы Павлова нанесли удар из района станицы Егорлыкской по нашему заслону с севера - бригаде С. М. Патоличева, занимавшей Средний Егорлык. В течение нескольких часов полки бригады отбивали яростные атаки белогвардейцев. Дважды раненный в плечо и ногу, доблестный комбриг Семен Михайлович Патоличев оставался в строю, своим мужеством поднимая боевой дух конармейцев.
Однако противник, используя свое превосходство в численности, окружил бригаду. И тогда совершает геройский подвиг начальник политотдела 11-й дивизии, исполняющий обязанности военкомдива, Андрей Васильевич Хрулев. С горсткой храбрецов он прорывается через кольцо вражеского окружения и вызывает помощь. Вскоре, поддержанная другими частями 11-й кавдивизии, бригада Патоличева вышла из окружения. Однако группа Павлова все более активизировалась.
Положение становилось очень серьезным. Конная армия с группой стрелковых дивизий 10-й армии по существу оказывалась перед главными силами Деникина. Мы чувствовали, что предстоящие операции Конармии должны были решить судьбу всего Кавказского фронта. К этому времени связь со штабом фронта опять прервалась, и нам приходилось действовать, как говорил Климент Ефремович, "по нашему революционному чутью". Прежде чем решить вопрос о наших дальнейших действиях, мы созвали совещание командования всех дивизий совместно с полевым штабом и Реввоенсоветом Конармии.
Обычно мы с Климентом Ефремовичем не были сторонниками такого рода совещаний, считая, что чем меньше людей знают об оперативном замысле, тем лучше. Но на этот раз обстановка была особо сложной, и надо было информировать о ней командный состав дивизий и услышать его мнение.
Перед нами были два возможных решения: первое - разгромив группировку противника в районе Средний Егорлык - Егорлыкская, дать возможность войскам 8-й и 9-й армий форсировать реки Дон и Маныч и совместно с ними перейти в решительное наступление по всему фронту. И второе - воспользовавшись поражением, нанесенным противнику в Белой Глине, развивать наступление на юг, овладеть станцией Тихорецкая и нанести удар в тыл деникинским войскам, действующим на ростовском направлении.
И в том и в другом случаях исход операции должен был решить судьбу всего фронта - либо мы разгромим противника и тем самым ликвидируем деникинские войска на Северном Кавказе, либо белые разобьют Конармию и, используя весеннюю распутицу, задержат советские войска на рубеже рек Дон, Маныч, соберут резервы, получат новые средства от Антанты, наведут порядок в своем тылу, расстроенном зимними неудачами, и к лету перейдут в контрнаступление.
Выступали почти все участники совещания. Большинство высказалось за наступление на Средний Егорлык - Егорлыкская, против главной по существу ударной группы деникинских войск на Северном Кавказе.
Однако и сторонники наступления на Тихорецкую приводили в поддержку своего мнения весьма веские доводы. Они указывали, что, разгромив корпус Крыжановского, мы открываем себе путь к Тихорецкой, а захватив этот железнодорожный узел, перерезаем важнейшую железнодорожную коммуникацию, питающую войска белых на ростовском направлении, и окончательно разъединяем Донскую армию генерала Сидорина и Кубанскую армию генерала Шкуро.
Нельзя было не согласиться с тем, что удар на Тихорецкую мог быстрее решить задачу, поставленную Конармии последней директивой Реввоенсовета фронта. Однако в конкретной обстановке этот удар был связан с большим риском. Армия, углубившись на юг, могла оказаться между двух огней - между противником, оборонявшим Тихорецкую, и группой генерала Павлова.
После обмена мнениями Реввоенсовет армии принял единодушное решение разгромить группировки противника каждую в отдельности, и в первую очередь группу генерала Павлова, как наиболее опасную и сильную, угрожающую тылам Конармии.
24 февраля был подписан приказ Конной армии, которым 4, 6, 11-я кавалерийские и 20-я и 50-я стрелковые дивизии круто поворачивались на север и северо-запад для нанесения удара противнику в направлении средний Егорлык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Бои Конармии 22 февраля закончились разоружением уцелевших частей 1-го Кубанского корпуса белых.
На следующий день на центральной площади Белой Глины мы хоронили павших в бою смертью храбрых комбрига Мироненко и командира полка Усенко. Бойцы и командиры 2-й бригады 4-й дивизии и 35-го полка 6-й дивизии пришли проститься со своими боевыми товарищами и любимыми командирами. Много было сказано на могиле горьких прощальных слов. Говорил Ворошилов, говорил и я. Мироненко и Усенко я знал очень близко. Хорошие были командиры, люди неиссякаемой энергии и высокого мужества. У Мироненко были все задатки, чтобы стать выдающимся военачальником. Решено было его имя присвоить одному из захваченных у противника бронепоездов.
3
В Белой Глине оказалась в исправности связь со штабом Деникина. Благодаря этому с помощью пленного полковника Даниленко мы получили очень много интересных и ценных для нас сведений. Не подозревая, что корпуса генерала Крыжановского уже не существует, штаб Деникина продолжал давать в Белую Глину разные информационные сводки и директивные указания. Мы узнали из них, что деникинцы спешно усиливают группу генерала Павлова. В район станицы Егорлыкской стягивались крупные силы конницы и пехоты, частью сформированной из тыловых работников и буржуазии, бежавшей на Северный Кавказ.
Штаб Деникина информировал штаб генерала Крыжановского о том, что "Добровольческим" корпусом оставлен Ростов, войска отведены за реки Дон и Маныч с целью высвобождения части сил и сосредоточения их в станице Егорлыкокой, станции Атаман для борьбы против Первой Конной армии. О том, что белые занимали Ростов, а затем оставили его, мы до этого никаких сведений не имели. Даниленко подтвердил ранее известные нам данные о том, что в помощь Павлову должен быть переброшен из-под Батайска 3-й конный корпус генерала Юзефовича. Одновременно стягивались силы и в район Тихорецкой. Для обороны этого важного железнодорожного узла перебрасывалось до шести тысяч отборной пехоты, наполовину состоящей из офицеров-добровольцев под командой генерала Марченко-Амросьева. Даниленко, кроме того, рассказал нам, что в штаб корпуса поступила информация о том, что при занятии Ростова войсками белых, был убит командарм Конной Буденный. Труп Буденного выкраден большевиками, но его личность установлена по документам.
Для нас стал очевиден замысел белогвардейского командования: усилив за счет ослабления фронта на участках 8-й и 9-й армий группировку генерала Павлова, нанести ею удар из района Егорлыкской во фланг и тыл Конармии, в то время как Кубанская армия будет сковывать нас на тихорецком направлении.
И действительно, 23 февраля части группы Павлова нанесли удар из района станицы Егорлыкской по нашему заслону с севера - бригаде С. М. Патоличева, занимавшей Средний Егорлык. В течение нескольких часов полки бригады отбивали яростные атаки белогвардейцев. Дважды раненный в плечо и ногу, доблестный комбриг Семен Михайлович Патоличев оставался в строю, своим мужеством поднимая боевой дух конармейцев.
Однако противник, используя свое превосходство в численности, окружил бригаду. И тогда совершает геройский подвиг начальник политотдела 11-й дивизии, исполняющий обязанности военкомдива, Андрей Васильевич Хрулев. С горсткой храбрецов он прорывается через кольцо вражеского окружения и вызывает помощь. Вскоре, поддержанная другими частями 11-й кавдивизии, бригада Патоличева вышла из окружения. Однако группа Павлова все более активизировалась.
Положение становилось очень серьезным. Конная армия с группой стрелковых дивизий 10-й армии по существу оказывалась перед главными силами Деникина. Мы чувствовали, что предстоящие операции Конармии должны были решить судьбу всего Кавказского фронта. К этому времени связь со штабом фронта опять прервалась, и нам приходилось действовать, как говорил Климент Ефремович, "по нашему революционному чутью". Прежде чем решить вопрос о наших дальнейших действиях, мы созвали совещание командования всех дивизий совместно с полевым штабом и Реввоенсоветом Конармии.
Обычно мы с Климентом Ефремовичем не были сторонниками такого рода совещаний, считая, что чем меньше людей знают об оперативном замысле, тем лучше. Но на этот раз обстановка была особо сложной, и надо было информировать о ней командный состав дивизий и услышать его мнение.
Перед нами были два возможных решения: первое - разгромив группировку противника в районе Средний Егорлык - Егорлыкская, дать возможность войскам 8-й и 9-й армий форсировать реки Дон и Маныч и совместно с ними перейти в решительное наступление по всему фронту. И второе - воспользовавшись поражением, нанесенным противнику в Белой Глине, развивать наступление на юг, овладеть станцией Тихорецкая и нанести удар в тыл деникинским войскам, действующим на ростовском направлении.
И в том и в другом случаях исход операции должен был решить судьбу всего фронта - либо мы разгромим противника и тем самым ликвидируем деникинские войска на Северном Кавказе, либо белые разобьют Конармию и, используя весеннюю распутицу, задержат советские войска на рубеже рек Дон, Маныч, соберут резервы, получат новые средства от Антанты, наведут порядок в своем тылу, расстроенном зимними неудачами, и к лету перейдут в контрнаступление.
Выступали почти все участники совещания. Большинство высказалось за наступление на Средний Егорлык - Егорлыкская, против главной по существу ударной группы деникинских войск на Северном Кавказе.
Однако и сторонники наступления на Тихорецкую приводили в поддержку своего мнения весьма веские доводы. Они указывали, что, разгромив корпус Крыжановского, мы открываем себе путь к Тихорецкой, а захватив этот железнодорожный узел, перерезаем важнейшую железнодорожную коммуникацию, питающую войска белых на ростовском направлении, и окончательно разъединяем Донскую армию генерала Сидорина и Кубанскую армию генерала Шкуро.
Нельзя было не согласиться с тем, что удар на Тихорецкую мог быстрее решить задачу, поставленную Конармии последней директивой Реввоенсовета фронта. Однако в конкретной обстановке этот удар был связан с большим риском. Армия, углубившись на юг, могла оказаться между двух огней - между противником, оборонявшим Тихорецкую, и группой генерала Павлова.
После обмена мнениями Реввоенсовет армии принял единодушное решение разгромить группировки противника каждую в отдельности, и в первую очередь группу генерала Павлова, как наиболее опасную и сильную, угрожающую тылам Конармии.
24 февраля был подписан приказ Конной армии, которым 4, 6, 11-я кавалерийские и 20-я и 50-я стрелковые дивизии круто поворачивались на север и северо-запад для нанесения удара противнику в направлении средний Егорлык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126