О Боже, впереди еще чье-то дыхание – кто-то был в лабиринте, или этот путь уже замкнулся? Ужаснувшись, она побежала, налетая на царапающиеся ветки. Двадцатью футами выше тянулась сумеречная полоска, и беззвездное небо не давало ей ориентиров.
Дыхание перешло в хрип, и она не могла просить о помощи. Никогда ей не выбраться. Чувствуя смертный конец, Флора, споткнувшись, остановилась, руки искали выход. Раннальдини хочет после всего убить ее, а лабиринт – уловка. Она всхлипнула, когда над головой опять ухнула сова.
Затем Флора внезапно вдохнула крепчайший запах. Тропинка, казалось, расширилась. Ноги ее ступали тверже, потому что разлился свет из беседки отдыха, в которой древняя каменная скамья была причудливо увита промокшими филадельфусами и жасминами, переплетающимися с кустами многоцветных роз и тисовой изгородью. Флора облегченно и радостно вздохнула.
В следующий момент ее обнял Раннальдини. Она почувствовала, как его тело пылает.
– Ты смогла выбраться, маленькая дикарка.
– Я ждала мистера Обряд Весны, чтобы идти дальше.
– Не нужно шутить.
Дрожа от напряжения, он поцеловал ее с неподдельной страстью, язык его проникал к ней в рот, руки развязывали черный узел на рубашке. Обнажив ее белую мягкую грудь, он покрыл ее поцелуями, бормоча что-то по-итальянски. И, потеряв над собой контроль, стал заваливать Флору на спину.
– А теперь мы поиграем, – нежно проворковал он. – Ты должна выполнять то, что я скажу. Ты маленькая деревенская девочка и хочешь уйти в женский монастырь Парадайза. Но первый всемогущий аббат «Валгаллы» должен тебя проверить, чтобы убедиться в твоей невинности. Это его привилегия.
Его лицо было абсолютно бесстрастным.
– А вы не чокнутый? – заикнулась Флора, отступая.
– Снимай одежду, – резко приказал Раннальдини. Флора в бешенстве скинула промокшую голубую юбку и полосатые трусики.
– Садись, – он толкнул ее на каменную скамью. – А теперь аббат полностью осмотрит маленькую девочку. Он изучает ее грудь.
Теплые руки Раннальдини поглаживали, пощипывали, исследовали.
– И вот аббат думает о том, какая трагедия, что две такие милые вещицы навсегда спрячутся под черным монашеским платьем. Маленькая девочка испугана, – продолжил он, чувствуя страхи Флоры, – но как только она подумала, что осмотр выходит за рамки приличий, аббат уже обратился к низу в восхищении от ее пухлости. Ведь будущая монахиня защищена от суровых холодов монастыря.
Произнося это своим ласковым голосом, Раннальдини гладил живот и бедра Флоры, оценивая и изучая.
В какой-то момент Флора испугалась, заметив, что хоть и протестует, но чувствует себя сильно возбужденной.
– Ноги тоже крепки, – бормотал Раннальдини. – Это хорошо для долгого стояния на молении на холодном полу часовни.
Затем он положил ее на скамью.
– А теперь ты должна лечь и подтянуть колени к груди для решающей проверки. Проверки на девственность.
– Да ты извращенец, что ли? – прошипела Флора, но, обессиленная, легла, подняв ноги и испустив стон удовлетворения, когда его пальцы скользнули внутрь.
– Слишком легко проходит, – промурлыкал Раннальдини. – Малышка пытается зажаться, доказывая, что нетронута, но уж слишком возбудилась. И даже когда аббат изучает ее самые интимные места, не пытается схватить его за пальцы. Она смущена большой влажностью и знает, что аббат тоже охвачен желанием. Девственница уже дала бы отпор.
Твердые бедра Раннальдини прижались к обнаженным ногам Флоры. Она начала стонать от удовольствия, когда его пальцы массировали клитор.
– Итак, капюшон откинут. Ласки маленького розового бугорочка всем женщинам доставляют наслаждение. Это так восхитительно. Аббат снимет все ее напряжение, все ее страхи и даст ей нежнейшие ощущения.
– Ах ты ублюдок!
Спина Флоры выгнулась дугой, застыла.
– Тебе хорошо? – пропел вполголоса Раннальдини, нежно прижимая ее к своей груди и поглаживая волосы.
– Блаженство, но так ломает.
– Вначале так всегда. Завтра ты станешь маленькой монахиней, которую застукали за дурным поступком.
– А ты будешь аббатом «Валгаллы», который прикажет меня сечь. Чертовски похоже.
Не в силах выпрямиться, Флора рухнула на колени, расстегнула его ширинку и погрузила лицо в пахнущие пудрой волосы, выбивающиеся из-под тесных трусов, в то время как его мощный мужской орган выскакивал как чертик из коробки.
– О-о-о-о-о, – вздохнула Флора.
Но, почувствовав ее язык, Раннальдини отшатнулся.
– Я хочу в тебя войти.
– Как жаль, а я хотела его съесть. – Тут же она испугалась, что он ее ударит.
– Смотри не обмочись.
Положив ее спиной на каменную скамью, Раннальдини грубо раздвинул губы и одним движением вошел в нее.
– А-а-а-а-а-а-ах, сладко, – закричала Флора, начав извиваться.
Она привыкла иметь дело с перевозбужденными одноклассниками. Владевший собой Раннальдини мог бы служить в качестве метронома. Ритм был неумолимо точен.
– Не закрывай глаза, – потребовал он, склоняя над ней лицо. – Я хочу наблюдать за тобой во время оргазма. Еще не устала?
– Я занималась бы этим, сколько угодно. Хоть еще десяток раз.
Ах, эти глубокие мягкие толчки, от них невозможно отказаться.
– Для извращенца ты слишком хорошо трахаешься. Хотя эта скамья тверже, чем ты... Но в зрелом размышлении, возможно, она... О, Раннальдини, о...
После недельного отстранения от занятий в школе Флоре было разрешено присутствовать на выпускном бале благодаря заступничеству лучшего ученика Вольфи Раннальдини перед Сабиной Боттомли.
За два дня до этого праздника Флора, по предположениям знакомых, собиравшаяся позаниматься музыкой с Раннальдини, на самом деле сидела на трехспальной кровати в башне, растирала маэстро детским кремом, а он заканчивал решать кроссворд.
– Вот, хррошо. Глубже, глубже. Ты способная девочка.
Потом он стал зачесывать назад ее лобковые волосы.
– Ты прелестна, как роза. Жду не дождусь, когда тебя побрею.
– Ты что, бреешь всех своих женщин?
– Как правило. У Сесилии такие заросли, как борода у Бернарда Шоу.
– Ты просто декадент. Выпустил бы настольную книгу о своих женщинах «Клиторы на любой вкус». Меня не стоит брить до бала выпускников. Представляешь выражение лиц, если нам придется купаться нагишом?
– Ты на него не поедешь.
– Я должна. Мне страшно за Вольфи. Ведь я ему еще два месяца назад обещала. Не могу оставить его одного с друзьями. Я ненадолго, и мы расстанемся до того, как он о тебе узнает.
– Если ты туда поедешь, ко мне можешь не возвращаться.
Это было первое проявление характера Раннальдини. Она знала, что уступать нельзя. Но ужаснулась тому, насколько это трудно.
Уговорив Джорджию приобрести изящное черное платье с блестками, чтобы надевать самой, Флора с трудом его натянула, изведя полпакета средства для похудения, день она провела в мольбах о смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93