Джордж Арбетнот последовал ее примеру, и кровать протестующе застонала.
– Я все продумала, – сказала Франки. – Перво-наперво нам нужен автомобиль. Подойдет один из ваших.
– Иными словами, ты хочешь купить один из наших автомобилей?
– Да.
– Очень мило с твоей стороны. Франки. – Голос Бобби потеплел. – Но этого делать не надо. У меня принцип: не вводить в напрасный расход своих друзей.
– Опять ты не так понял, – сказала Франки. – Думаешь, я хочу купить специально.., ну как покупают всякие жуткие платья и шляпы у друзей, которые только-только открыли свой магазин. Не хочешь, да купишь. Нет, тут совсем не то. Мне действительно нужна машина.
– А чем плох твой «бентли»?
– «Бентли» не годится.
– Ты сумасшедшая, – сказал Бобби.
– Нет, вовсе нет. «Бентли» для моей цели не подходит – мне надо разбить машину.
Бобби застонал и схватился за голову.
– Похоже, я сегодня нездоров.
Тут наконец заговорил Джордж Арбетнот. Голос у него был низкий и унылый.
– Она хочет сказать, что попадет в автомобильную катастрофу.
– А откуда ей это известно? – в полном недоумении спросил Бобби.
У Франки вырвался досадливый вздох.
– Похоже, мы начали не с того, – сказала она. – Так вот, Бобби, спокойно меня выслушай и постарайся вникнуть в то, что я скажу. Особым умом ты, конечно, не блещешь, но, если поднатужишься, все-таки сумеешь понять. – Франки перевела дух, потом неожиданно выпалила:
– Я выслеживаю Бассингтон-Ффренча.
– Ну-ну…
– Бассингтон-Ффренч.., тот самый наш Бассингтон-Ффренч.., живет в Мерроуэй-Корт, в деревушке Стейверли в Гэмпшире. Мерроуэй-Корт принадлежит его брату, и наш Бассингтон-Ффренч живет там у него и его жены.
– У чьей жены?
– Жены брата, разумеется. Но не в том суть. Вопрос в том, как бы мне или тебе, а лучше обоим сразу проникнуть в эту семью. Я туда ездила и все разведала. Стейверли – очень небольшое селеньице. Любой приезжий там сразу бросается в глаза. Так что туда не очень-то и сунешься. Но я разработала подробный план. Действовать будем так: леди Франсез Деруэнт по пагубной неосторожности врезается на своей машине в ограду – возле самых ворот Мерроуэй-Корта. От автомобиля остаются рожки да ножки, а леди Франсез, которая тоже пострадала, хотя и не так серьезно, как автомобиль, в тяжелом состоянии, испуганную, вносят в дом и настоятельно рекомендуют ей строжайший покой.
– Кто рекомендует?
– Джордж. Теперь тебе ясно, зачем он понадобился? Нам нельзя рисковать – местный врач может заподозрить, что со мной все в порядке. А то и того хуже – какое-нибудь официальное лицо подберет меня, бесчувственную, и отвезет в тамошнюю больницу. Нет, произойдет вот что: Джордж проедет мимо (так что потребуется два автомобиля) и, увидев, что стряслось, выскакивает и берет инициативу в свои руки. «Я врач. Освободите, пожалуйста, место (если там еще кто-то окажется). Надо отнести ее в дом… Мерроуэй-Корт? Подойдет. Мне необходимо как следует ее осмотреть». Меня тащат в лучшую свободную комнату, Бассингтон-Ффренчи либо сочувствуют, либо ожесточенно сопротивляются, но так или иначе за Джорджем, само собой, последнее слово. Итак, Джордж осматривает меня и дает заключение: все не так серьезно, как ему показалось. Переломов нет, но он не исключает сотрясения мозга. Два-три дня леди ни в коем случае нельзя трогать, а потом ее можно будет перевезти в Лондон. Джордж уезжает, а мне предстоит втереться к ним в доверие.
– А когда вступаю я?
– Ты не вступаешь.
– Но послушай…
– Дорогой мой мальчик, не забывай, что Бассингтон-Ффренч тебя знает. А про меня ему ровным счетом ничего не известно. И я в более выгодном положении: я не просто никому не ведомая молодая женщина, которая непонятно с какой целью попросила приюта, я дочь графа и, стало быть, личность достойная. Ну а Джордж и вправду врач – так что никто ничего не заподозрит.
– Верно, вроде бы все тип-топ, – огорченно согласился Бобби.
– Мне кажется, план разработан на редкость хорошо, – с гордостью произнесла Франки.
– А на мою долю вообще ничего не остается? – спросил Бобби.
Он все еще чувствовал себя обиженным, будто собака, у которой неожиданно отобрали кость. Ведь это не кто-нибудь, а именно он обнаружил жертву преступления, а теперь его пытаются отстранить.
– Конечно, остается, милый. Ты отращиваешь усы.
– Усы? Ты это серьезно?
– Абсолютно. Сколько это займет времени?
– Недели две-три.
– Господи! Не представляла, что это такая долгая история. А как-нибудь побыстрей ты не можешь?
– Нет. А почему нельзя воспользоваться фальшивыми?
– У них всегда такой неестественный вид.., то они закручиваются, то отклеиваются или от них несет театральным клеем. Ох минутку. Ведь существуют такие, которые делают из натуральной щетины и которые нипочем не отличишь от настоящих. Любой театральный парикмахер или тот, кто делает парики, снабдит тебя усами.
– Да, и тут же подумает, что я скрываюсь от правосудия.
– Не важно, что он подумает.
– Ну хорошо, обзаведусь усами, а что дальше?
– Надеваешь ливрею шофера и на моем «бентли» катишь в Стейверли.
– А, понятно.
Лицо Бобби просветлело.
– Понимаешь, я вот что подумала, – сказала Франки. – На шофера редко кто обращает внимание. Да и вообще Бассингтон-Ффренч видел тебя всего ничего, и при этом был, вероятно, взволнован – боялся, что вдруг ему помешают подменить фотографию. До тебя ли ему было! Кто ты для него? Молодой болван, не умеющий играть в гольф. Это тебе не Кэймены, которые для того только и заявились, чтобы прощупать тебя и выяснить, что ты за фрукт. Я думаю, что в шоферской ливрее Бассингтон-Ффренч не узнает тебя и без усов. Разве что мельком подумает, что ты кого-то ему напоминаешь. А уж с усами тебе и вовсе нечего бояться. Ну, как тебе мой план?
Бобби быстро все прокрутил в голове.
– По правде говоря. Франки, мне кажется, он очень неплох, – великодушно признал он.
– В таком случае пошли покупать автомобили, – оживилась Франки. – Послушай, Джордж, кажется, сломал твою кровать.
– Не важно, – радушно отозвался Бобби. – Она уже свое отслужила.
Они спустились в гараж, где неврастенического склада молодой человек, у которого почти отсутствовал подбородок, встретил их приятной улыбкой и невнятным «гм, гм, гм!». Общее впечатление слегка портили глаза, которые определенно не желали смотреть в одном направлении.
– Привет, Бэджер, – сказал Бобби. – Ты, наверно, помнишь Франки?
Бэджер явно не помнил, но опять дружелюбно пробубнил свое «гм, гм, гм!».
– Когда я видела вас в последний раз, вы угодили головой прямо в грязь, и нам пришлось вытаскивать вас оттуда за ноги.
– Неужели? – сказал Бэджер. – А, это, должно быть, в Уэльсе.
– Совершенно верно, – подтвердила Франки. – В Уэльсе.
– Я всегда был никудышный наездник, – сказал Бэджер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Я все продумала, – сказала Франки. – Перво-наперво нам нужен автомобиль. Подойдет один из ваших.
– Иными словами, ты хочешь купить один из наших автомобилей?
– Да.
– Очень мило с твоей стороны. Франки. – Голос Бобби потеплел. – Но этого делать не надо. У меня принцип: не вводить в напрасный расход своих друзей.
– Опять ты не так понял, – сказала Франки. – Думаешь, я хочу купить специально.., ну как покупают всякие жуткие платья и шляпы у друзей, которые только-только открыли свой магазин. Не хочешь, да купишь. Нет, тут совсем не то. Мне действительно нужна машина.
– А чем плох твой «бентли»?
– «Бентли» не годится.
– Ты сумасшедшая, – сказал Бобби.
– Нет, вовсе нет. «Бентли» для моей цели не подходит – мне надо разбить машину.
Бобби застонал и схватился за голову.
– Похоже, я сегодня нездоров.
Тут наконец заговорил Джордж Арбетнот. Голос у него был низкий и унылый.
– Она хочет сказать, что попадет в автомобильную катастрофу.
– А откуда ей это известно? – в полном недоумении спросил Бобби.
У Франки вырвался досадливый вздох.
– Похоже, мы начали не с того, – сказала она. – Так вот, Бобби, спокойно меня выслушай и постарайся вникнуть в то, что я скажу. Особым умом ты, конечно, не блещешь, но, если поднатужишься, все-таки сумеешь понять. – Франки перевела дух, потом неожиданно выпалила:
– Я выслеживаю Бассингтон-Ффренча.
– Ну-ну…
– Бассингтон-Ффренч.., тот самый наш Бассингтон-Ффренч.., живет в Мерроуэй-Корт, в деревушке Стейверли в Гэмпшире. Мерроуэй-Корт принадлежит его брату, и наш Бассингтон-Ффренч живет там у него и его жены.
– У чьей жены?
– Жены брата, разумеется. Но не в том суть. Вопрос в том, как бы мне или тебе, а лучше обоим сразу проникнуть в эту семью. Я туда ездила и все разведала. Стейверли – очень небольшое селеньице. Любой приезжий там сразу бросается в глаза. Так что туда не очень-то и сунешься. Но я разработала подробный план. Действовать будем так: леди Франсез Деруэнт по пагубной неосторожности врезается на своей машине в ограду – возле самых ворот Мерроуэй-Корта. От автомобиля остаются рожки да ножки, а леди Франсез, которая тоже пострадала, хотя и не так серьезно, как автомобиль, в тяжелом состоянии, испуганную, вносят в дом и настоятельно рекомендуют ей строжайший покой.
– Кто рекомендует?
– Джордж. Теперь тебе ясно, зачем он понадобился? Нам нельзя рисковать – местный врач может заподозрить, что со мной все в порядке. А то и того хуже – какое-нибудь официальное лицо подберет меня, бесчувственную, и отвезет в тамошнюю больницу. Нет, произойдет вот что: Джордж проедет мимо (так что потребуется два автомобиля) и, увидев, что стряслось, выскакивает и берет инициативу в свои руки. «Я врач. Освободите, пожалуйста, место (если там еще кто-то окажется). Надо отнести ее в дом… Мерроуэй-Корт? Подойдет. Мне необходимо как следует ее осмотреть». Меня тащат в лучшую свободную комнату, Бассингтон-Ффренчи либо сочувствуют, либо ожесточенно сопротивляются, но так или иначе за Джорджем, само собой, последнее слово. Итак, Джордж осматривает меня и дает заключение: все не так серьезно, как ему показалось. Переломов нет, но он не исключает сотрясения мозга. Два-три дня леди ни в коем случае нельзя трогать, а потом ее можно будет перевезти в Лондон. Джордж уезжает, а мне предстоит втереться к ним в доверие.
– А когда вступаю я?
– Ты не вступаешь.
– Но послушай…
– Дорогой мой мальчик, не забывай, что Бассингтон-Ффренч тебя знает. А про меня ему ровным счетом ничего не известно. И я в более выгодном положении: я не просто никому не ведомая молодая женщина, которая непонятно с какой целью попросила приюта, я дочь графа и, стало быть, личность достойная. Ну а Джордж и вправду врач – так что никто ничего не заподозрит.
– Верно, вроде бы все тип-топ, – огорченно согласился Бобби.
– Мне кажется, план разработан на редкость хорошо, – с гордостью произнесла Франки.
– А на мою долю вообще ничего не остается? – спросил Бобби.
Он все еще чувствовал себя обиженным, будто собака, у которой неожиданно отобрали кость. Ведь это не кто-нибудь, а именно он обнаружил жертву преступления, а теперь его пытаются отстранить.
– Конечно, остается, милый. Ты отращиваешь усы.
– Усы? Ты это серьезно?
– Абсолютно. Сколько это займет времени?
– Недели две-три.
– Господи! Не представляла, что это такая долгая история. А как-нибудь побыстрей ты не можешь?
– Нет. А почему нельзя воспользоваться фальшивыми?
– У них всегда такой неестественный вид.., то они закручиваются, то отклеиваются или от них несет театральным клеем. Ох минутку. Ведь существуют такие, которые делают из натуральной щетины и которые нипочем не отличишь от настоящих. Любой театральный парикмахер или тот, кто делает парики, снабдит тебя усами.
– Да, и тут же подумает, что я скрываюсь от правосудия.
– Не важно, что он подумает.
– Ну хорошо, обзаведусь усами, а что дальше?
– Надеваешь ливрею шофера и на моем «бентли» катишь в Стейверли.
– А, понятно.
Лицо Бобби просветлело.
– Понимаешь, я вот что подумала, – сказала Франки. – На шофера редко кто обращает внимание. Да и вообще Бассингтон-Ффренч видел тебя всего ничего, и при этом был, вероятно, взволнован – боялся, что вдруг ему помешают подменить фотографию. До тебя ли ему было! Кто ты для него? Молодой болван, не умеющий играть в гольф. Это тебе не Кэймены, которые для того только и заявились, чтобы прощупать тебя и выяснить, что ты за фрукт. Я думаю, что в шоферской ливрее Бассингтон-Ффренч не узнает тебя и без усов. Разве что мельком подумает, что ты кого-то ему напоминаешь. А уж с усами тебе и вовсе нечего бояться. Ну, как тебе мой план?
Бобби быстро все прокрутил в голове.
– По правде говоря. Франки, мне кажется, он очень неплох, – великодушно признал он.
– В таком случае пошли покупать автомобили, – оживилась Франки. – Послушай, Джордж, кажется, сломал твою кровать.
– Не важно, – радушно отозвался Бобби. – Она уже свое отслужила.
Они спустились в гараж, где неврастенического склада молодой человек, у которого почти отсутствовал подбородок, встретил их приятной улыбкой и невнятным «гм, гм, гм!». Общее впечатление слегка портили глаза, которые определенно не желали смотреть в одном направлении.
– Привет, Бэджер, – сказал Бобби. – Ты, наверно, помнишь Франки?
Бэджер явно не помнил, но опять дружелюбно пробубнил свое «гм, гм, гм!».
– Когда я видела вас в последний раз, вы угодили головой прямо в грязь, и нам пришлось вытаскивать вас оттуда за ноги.
– Неужели? – сказал Бэджер. – А, это, должно быть, в Уэльсе.
– Совершенно верно, – подтвердила Франки. – В Уэльсе.
– Я всегда был никудышный наездник, – сказал Бэджер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55