– Я спрашиваю: что случилось? Ты бледна, как призрак.
– Луиза! – закричала Сюзанна, не переставая вырываться. – Луиза, Кито! Кори с вами?
Кито открыл дверь своей комнаты и застыл на пороге, обнаженный до пояса.
– Что такое, миссис Сюзанна? Что с маленьким мистером?
Луиза мгновенно возникла рядом с ним, завязывая халат.
– Голубка, что с тобой?
Сюзанна прижала ладонь к груди, стараясь утихомирить бьющееся сердце.
– Кори, случайно, не у вас?
Кито и Луиза обменялись встревоженными взглядами.
– Мы не видели Кори со вчерашнего вечера, – ответил Кито.
Сюзанна прижала к губам дрожащие пальцы:
– О Господи… он пропал…
Натан грубо повернул ее к себе лицом:
– Пропал? О чем ты говоришь? Смахнув его руку с плеча, Сюзанна выпалила:
– Он пропал. Исчез. Его нет ни в доме, ни в уборной. Нет нигде!
Натан сунул руки в рукава наброшенной на плечи рубашки. Тут только Сюзанна заметила, что он, как и Кито, выбежал на ее крик обнаженным по пояс. На краткий миг она задержала взгляд на его широкой груди, снова поддавшись магии воспоминаний.
– А собака? – спросил Натан, застегивая рубашку.
Сюзанна побрела на кухню.
– Я звала его. Он не отзывается. – Только теперь она поняла, что Кори не просто спрятался, чтобы подшутить над ней. Обернувшись, она подступила к Натану вплотную и, вспыхнув, поднесла кулак к его лицу: – Если в этом виноват Санни, я…
Натан схватил ее за запястье и ответил не менее гневным взглядом.
– Санни Уокер понятия не имеет, где ты, – если только ты не посылала ему телеграммы и не говорила сама.
Вырвав руку, Сюзанна бросилась одеваться к себе в комнату и захлопнула дверь перед носом Натана.
Глава 15
Ближе к вечеру на следующий день Нат и Кито верхом объезжали места, которые осматривали прежде уже, по меньшей мере, десяток раз. Оба молчали, с беспокойством посматривая на небо. Приближалась холодная ночь. У ребенка, оставшегося в одиночестве, беззащитного перед стихиями и дикими зверями, почти не было шансов дожить до утра.
Во время долгих часов поисков мысли Ната часто возвращались к Сюзанне. Ему приходилось заставлять себя думать о чем-нибудь другом, но как бы он ни старался, знакомый образ вставал перед его глазами и манил сильнее, чем прежде.
Она всегда держалась убедительно – как забитая жена, которая съеживалась, нечаянно пролив ему на руки горячий кофе. Как невинная девушка, которая, несмотря на то, что имела ребенка, оставалась девственницей, когда речь заходила о любви. Как преданная мать, обожающая свое дитя, очарованная его совершенством, сама становящаяся ребенком во время игры. И как робкая ученица, которую смущали поцелуи Ната.
Подобное поведение просто не могло быть игрой. Вспоминая гнев Сюзанны, Натан сомневался, что ей есть дело до того, верит он ей или нет. Санни Уокер – хитрый змей, Натан прекрасно понимал это. Он чувствовал, что в словах Санни есть доля истины, но не мог отделить ее ото лжи.
Он без сомнений знал: Сюзанне пришлось заботиться о себе с детских лет. Он был уверен: мать ее была шлюхой. Санни сказал, что яблоко от яблони падает недалеко. Натан не верил этому и не хотел верить.
Но оставался вопрос о бесплодии Харлена и свинке. Если он не мог стать отцом, от кого же родился Кори? Это беспокоило Натана сильнее всего. Логично было бы предположить, что отец Кори – Санни. Но если это правда, почему Сюзанна ничем не выдала себя, когда он упомянул о ее связи с Санни?
Он заставил себя мысленно вернуться к не менее тягостным мыслям о Джудит. О бедняжке Джудит, погибшей мучительной смертью. В полном одиночестве. В душу Натана вкралась тревога. Рассудком он понимал, что Джудит похоронена совсем рядом, зарыта в земле. Но поскольку он не видел ее труп, не хоронил ее сам, он до сих пор надеялся, что она, подобно Джексону, может быть жива до сих пор.
Он поговорил с шерифом Сломанной Челюсти, прося сообщить ему, если человек, нашедший Джексона, вновь появится в городе. Но представлять себе Джудит, вынужденную жить среди индейцев, было еще тяжелее, чем мысленно видеть ее мертвой. Не говоря уже о клейме, которое ложилось на белых женщин, вынужденных вести такую жизнь, Джудит недоставало ни физических, ни душевных сил. Она не пережила бы тягот кочевой жизни и насилия. А если и пережила… Натан глубоко вздохнул, мучимый угрызениями совести.
На ломаном языке юроков Наб попытался расспросить Джексона о матери. Нат даже показывал ему дагерротип, на котором фотограф запечатлел их втроем перед тем, как Нат ушел на войну. Джексон, по-видимому, узнал мать и вспомнил ее, но воспоминания об ее дальнейшей судьбе хранились в тайнике мозга, к которому Натан еще не мог подобрать ключа.
С поспешностью, граничащей с безумием, Натан пытался узнать, действительно ли Джудит лежит в земле под кедром. Он не мог успокоиться, не услышав подтверждения от кого-нибудь из присутствовавших на похоронах. Пока он не узнает наверняка, он не сможет поддаться страсти, влекущей его к Сюзанне.
Вновь оказавшись на ранчо, где начиналась их совместная жизнь с Джудит, Натан обнаружил, что все вокруг напоминает ему о бывшей жене. Подъезжая к дому в первый день, он почти видел, как Джудит наклоняется, работая в цветнике и прикрывая лицо от солнца широкими полями шляпы. И теперь он мучился, понимая, что его помыслами всецело завладевает Сюзанна.
Ветер донес откуда-то негромкий, быстро угасший звук. Натан потянул поводья, останавливая лошадь.
Кито остановился рядом.
– Похоже, мычит теленок.
– Или плачет ребенок, – поправил Нат, и его сердце забилось, когда он пришпорил лошадь, ориентируясь по звуку. Взглядом он зацепился за деревянный настил среди густых кустов. Почему прежде он не обращал на него внимания?
Выругавшись, он быстро спешился и бросился к кустам. Он совсем позабыл про этот старый, высохший колодец. Настил был устроен еще в то время, когда Нат купил ранчо. Раздвинув в стороны несколько прогнивших досок, он вгляделся в глубь мрачной, холодной ямы.
– Кори! – Ужас костлявыми пальцами стиснул его сердце.
Прерывистые всхлипы и сдавленные крики эхом отозвались в ушах. С облегчением он осел на землю. По крайней мере, мальчик жив. Ему следовало раньше вспомнить про этот колодец!
– Кито, зажги фонарь и принеси его сюда. И захвати веревку.
– С ним все хорошо? – откликнулся Кито.
– Будь я проклят, если знаю. Он плачет, но внизу темнее, чем в преисподней.
Кито передал Нату фонарь, и тот осветил ею черную внутренность колодца. У него перехватило горло, когда Кори поднял грязное личико, на котором слезы промыли чистые дорожки. Ребенок разрыдался.
Шепча слова утешения, Нат передвинул фонарь в сторону и обнаружил тело Макса, лежащего у стены колодца.
– Похоже, пес спрыгнул вслед за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74