В зависимости от способностей заклинателя, темную
магию можно увидеть, услышать и даже потрогать. Но в ней всегда будет
некое уязвимое место, так сказать, точка напряжения. Стоит отыскать это
слабое место, и ты можешь победить самого могучего неу-лита.
Норисса чуть было не застонала - так подействовал на нее этот
импровизированный урок. Она настолько не желала слышать что-либо еще,
касающееся магии, что даже отвернулась от них всех. Слишком часто за
последнее время из-под рук ее выходили неполноценные заклинания и чары, а
концентрация бывала нарушена далеким призывом. Слишком много раз она
просыпалась ночами, мокрая от пота и дрожащая, когда очередной зов
отдавался в голове ударами молота, в которые вплетался знакомый и далекий
глас... Норисса повернулась к Байдевину, который продолжал
разглагольствовать.
- Это неплохо. Неу-лит будет могучим средством обороны против Фелеи.
Норисса должна начать изучать все это с завтрашнего дня. Среди всех нас
иллюзии удаются ей лучше, чем кому-либо другому. Я думаю, что она лучше
всего подходит для этого задания. И еще я думаю...
Норисса издала какой-то сдавленный яростный хрип.
- Прекрати свою болтовню, Байдевин! - прошипела она, и все головы
повернулись в ее сторону. - Ты слишком много думаешь. И ты слишком много
думаешь за меня. Или теперь, когда меня объявили королевой, мне не
дозволено иметь свое мнение? Тогда я, наверное, сделала большую ошибку,
согласившись занять это высокое положение. Я-то надеялась, что,
открывшись, получу возможность свободно передвигаться по всему краю,
помогая моему народу сделать то, что необходимо, но вместо этого все
решается за меня, а я сама стала еще большей пленницей, чем если бы меня
заковали в цепи. Это не может продолжаться дольше! Я слишком долго
откладывала мой арамил.
Послышался удивленный дружный вздох, затем последовала долгая пауза.
Медвин легко прикоснулся к ее руке:
- Дитя мое, ты никогда не говорила нам, что поклялась совершить
паломничество.
Норисса опустила голову и потянула за кончик шнурка, продетого в
петлю на плече.
- О таких вещах как-то не принято рассказывать первому встречному,
это дело глубоко личное. Когда я поклялась ответить на этот зов, у меня не
было никакой другой цели. Голос все время звал меня на восток, и в этом же
направлении находилась Фелея. Поэтому я осмелилась объединить эти две
цели, коль скоро я вступила в борьбу за свои наследные права, хотя и то и
другое может стоить мне жизни. - Норисса выпрямилась и посмотрела на
восток, в черноту, которую не мог рассеять слабый свет факелов. - Я больше
не могу сопротивляться этому зову. Мне приходится слишком дорого платить
за каждую минуту, на которую я откладываю свое дальнейшее путешествие.
Ничто, даже моя королевская клятва, не сможет удержать меня!
- Будь осторожна со своими словами! - резко перебил ее Медвин. - От
них зависит слишком много жизней!
- Я ничем не могу помочь... - прошептала Норисса. - Прежде всего я
должна закончить свой арамил. Я с радостью приняла бы любую помощь, но,
если мне будет в ней отказано, я буду умолять о том, чтобы меня просто
поняли. И если мне придется отречься от своего клана, своего домашнего
очага и от всех остальных клятв, я сделаю это!
На востоке не было еще никаких признаков рассвета. Норисса стояла в
толпе вместе с остальными жителями деревни, в то время как Байдевин со
своим небольшим отрядом готовились отправиться в путь.
Прошлой ночью, когда она пригрозила отречься от всего, если ей не
разрешат совершить паломничество, срочно был созван Совет. После долгих
споров и препирательств было решено, что Нориссе разрешат отправиться на
восток, но только после того, как Байдевин вернется из Дромунда либо
вместе с армией дяди, либо с его официальным отказом. До тех пор Норисса
должна была укрыться в секретном месте.
Сейчас же она стояла вместе с Байдевином, пока последние тюки с
провизией грузились на кайфаров. Затем она опустилась перед гномом на
колени и коснулась его рук.
- Тебя не будет долго? - спросила она тихо, заранее зная ответ.
- Столько, сколько потребуется.
- Почему ты должен уезжать? Еще есть время, можно было бы поручить
Бремету отвезти письмо. Твой дядя узнает твою руку и печать твоего
перстня.
- Ты же знаешь, почему я должен поехать сам. - Байдевин говорил таким
голосом, каким объясняют ребенку что-то серьезное. - Дядя не поверит
такому письму, не важно, с печатью оно будет или нет. Слишком много
существует способов, при помощи которых можно подделать почерк и печать. -
Гном нахмурился. - К тому же я не могу понять, почему он не отважился
пересечь реку, если только он не боялся потерять слишком много воинов
из-за половодья. Но вот уже месяц, как вода спала, и мне остается только
гадать, какие еще беды могли задержать его. Вот почему я должен ехать сам
и поговорить с ним лично.
- Я - королева, - пробормотала Норисса, теряя последние остатки
присутствия духа. - Я могла бы приказать тебе остаться.
- Тогда я бы остался. Но это ничего не решит.
В этот момент Бремет дал сигнал, что все готово к отправлению.
Байдевин замялся, в его лице появилась какая-то мягкость, с которой он
взглянул в лицо Нориссе. Затем он выпрямился и нахмурился.
- Недостойно королевы вставать на колени перед подданными.
- Значит, я - недостойная королева. - Норисса пожала плечами, потом
подалась вперед и обняла Байдевина. - Будь осторожен, дорогой друг, -
прошептала она. - Меня одолевают дурные предчувствия.
Поднявшись с колен, она отошла в сторону и встала рядом с Медвином.
Оба долго еще стояли неподвижно, пока последний кайфар не растаял в
темноте.
20
Путь от поселка до Пограничной реки отряд проделал меньше, чем за два
дня. На этот раз у них не было с собой раненых, каким был в прошлом
путешествии пострадавший от удара солдата Медвин, которые задерживали бы
продвижение группы, и они показали очень неплохую скорость. Байдевин,
однако, все время нервничал и переживал, что они движутся слишком
медленно.
В конце концов они добрались до реки. Байдевин стоял на высоком
берегу вместе с Бреметом и Кальриком, созерцая ее быстрое течение. Грязь
весеннего половодья почти исчезла, и сам поток, который чуть было не
поглотил Байдевина, уменьшился чуть ли не в два раза, но скорость течения
еще была велика. У самой воды двенадцать мужчин сражались с тяжелой
деревянной баркой, пытаясь столкнуть ее на глубину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
магию можно увидеть, услышать и даже потрогать. Но в ней всегда будет
некое уязвимое место, так сказать, точка напряжения. Стоит отыскать это
слабое место, и ты можешь победить самого могучего неу-лита.
Норисса чуть было не застонала - так подействовал на нее этот
импровизированный урок. Она настолько не желала слышать что-либо еще,
касающееся магии, что даже отвернулась от них всех. Слишком часто за
последнее время из-под рук ее выходили неполноценные заклинания и чары, а
концентрация бывала нарушена далеким призывом. Слишком много раз она
просыпалась ночами, мокрая от пота и дрожащая, когда очередной зов
отдавался в голове ударами молота, в которые вплетался знакомый и далекий
глас... Норисса повернулась к Байдевину, который продолжал
разглагольствовать.
- Это неплохо. Неу-лит будет могучим средством обороны против Фелеи.
Норисса должна начать изучать все это с завтрашнего дня. Среди всех нас
иллюзии удаются ей лучше, чем кому-либо другому. Я думаю, что она лучше
всего подходит для этого задания. И еще я думаю...
Норисса издала какой-то сдавленный яростный хрип.
- Прекрати свою болтовню, Байдевин! - прошипела она, и все головы
повернулись в ее сторону. - Ты слишком много думаешь. И ты слишком много
думаешь за меня. Или теперь, когда меня объявили королевой, мне не
дозволено иметь свое мнение? Тогда я, наверное, сделала большую ошибку,
согласившись занять это высокое положение. Я-то надеялась, что,
открывшись, получу возможность свободно передвигаться по всему краю,
помогая моему народу сделать то, что необходимо, но вместо этого все
решается за меня, а я сама стала еще большей пленницей, чем если бы меня
заковали в цепи. Это не может продолжаться дольше! Я слишком долго
откладывала мой арамил.
Послышался удивленный дружный вздох, затем последовала долгая пауза.
Медвин легко прикоснулся к ее руке:
- Дитя мое, ты никогда не говорила нам, что поклялась совершить
паломничество.
Норисса опустила голову и потянула за кончик шнурка, продетого в
петлю на плече.
- О таких вещах как-то не принято рассказывать первому встречному,
это дело глубоко личное. Когда я поклялась ответить на этот зов, у меня не
было никакой другой цели. Голос все время звал меня на восток, и в этом же
направлении находилась Фелея. Поэтому я осмелилась объединить эти две
цели, коль скоро я вступила в борьбу за свои наследные права, хотя и то и
другое может стоить мне жизни. - Норисса выпрямилась и посмотрела на
восток, в черноту, которую не мог рассеять слабый свет факелов. - Я больше
не могу сопротивляться этому зову. Мне приходится слишком дорого платить
за каждую минуту, на которую я откладываю свое дальнейшее путешествие.
Ничто, даже моя королевская клятва, не сможет удержать меня!
- Будь осторожна со своими словами! - резко перебил ее Медвин. - От
них зависит слишком много жизней!
- Я ничем не могу помочь... - прошептала Норисса. - Прежде всего я
должна закончить свой арамил. Я с радостью приняла бы любую помощь, но,
если мне будет в ней отказано, я буду умолять о том, чтобы меня просто
поняли. И если мне придется отречься от своего клана, своего домашнего
очага и от всех остальных клятв, я сделаю это!
На востоке не было еще никаких признаков рассвета. Норисса стояла в
толпе вместе с остальными жителями деревни, в то время как Байдевин со
своим небольшим отрядом готовились отправиться в путь.
Прошлой ночью, когда она пригрозила отречься от всего, если ей не
разрешат совершить паломничество, срочно был созван Совет. После долгих
споров и препирательств было решено, что Нориссе разрешат отправиться на
восток, но только после того, как Байдевин вернется из Дромунда либо
вместе с армией дяди, либо с его официальным отказом. До тех пор Норисса
должна была укрыться в секретном месте.
Сейчас же она стояла вместе с Байдевином, пока последние тюки с
провизией грузились на кайфаров. Затем она опустилась перед гномом на
колени и коснулась его рук.
- Тебя не будет долго? - спросила она тихо, заранее зная ответ.
- Столько, сколько потребуется.
- Почему ты должен уезжать? Еще есть время, можно было бы поручить
Бремету отвезти письмо. Твой дядя узнает твою руку и печать твоего
перстня.
- Ты же знаешь, почему я должен поехать сам. - Байдевин говорил таким
голосом, каким объясняют ребенку что-то серьезное. - Дядя не поверит
такому письму, не важно, с печатью оно будет или нет. Слишком много
существует способов, при помощи которых можно подделать почерк и печать. -
Гном нахмурился. - К тому же я не могу понять, почему он не отважился
пересечь реку, если только он не боялся потерять слишком много воинов
из-за половодья. Но вот уже месяц, как вода спала, и мне остается только
гадать, какие еще беды могли задержать его. Вот почему я должен ехать сам
и поговорить с ним лично.
- Я - королева, - пробормотала Норисса, теряя последние остатки
присутствия духа. - Я могла бы приказать тебе остаться.
- Тогда я бы остался. Но это ничего не решит.
В этот момент Бремет дал сигнал, что все готово к отправлению.
Байдевин замялся, в его лице появилась какая-то мягкость, с которой он
взглянул в лицо Нориссе. Затем он выпрямился и нахмурился.
- Недостойно королевы вставать на колени перед подданными.
- Значит, я - недостойная королева. - Норисса пожала плечами, потом
подалась вперед и обняла Байдевина. - Будь осторожен, дорогой друг, -
прошептала она. - Меня одолевают дурные предчувствия.
Поднявшись с колен, она отошла в сторону и встала рядом с Медвином.
Оба долго еще стояли неподвижно, пока последний кайфар не растаял в
темноте.
20
Путь от поселка до Пограничной реки отряд проделал меньше, чем за два
дня. На этот раз у них не было с собой раненых, каким был в прошлом
путешествии пострадавший от удара солдата Медвин, которые задерживали бы
продвижение группы, и они показали очень неплохую скорость. Байдевин,
однако, все время нервничал и переживал, что они движутся слишком
медленно.
В конце концов они добрались до реки. Байдевин стоял на высоком
берегу вместе с Бреметом и Кальриком, созерцая ее быстрое течение. Грязь
весеннего половодья почти исчезла, и сам поток, который чуть было не
поглотил Байдевина, уменьшился чуть ли не в два раза, но скорость течения
еще была велика. У самой воды двенадцать мужчин сражались с тяжелой
деревянной баркой, пытаясь столкнуть ее на глубину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114