– Надеюсь, гостиница осталась на месте, – сказала Кэт. – Я так устала.
Она получила второе послание от Гарри Крендла, извещавшее, что он решил оставить молочный бизнес и хотел, чтобы Кэт купила его половину ранчо. Коннор вызвался сопровождать ее в поездке;
Кэт подозревала, что он сделал это с целью держать ее подальше от отца Дайера с его идеями. Они выехали в субботу и собирались остаться в Диллоне до понедельника. Коннор уже нашел семью, которая будет работать па ранчо за проценты от прибыли. Оставалось лишь заключить сделку в присутствии юриста.
– Гостиница все еще на месте, – заметил Коннор, когда они остановились перед высоким крыльцом «Уоррен-Отель». За ужином Коннор рассказывал Кэт о диллонской поляне для пикников с танцевальной площадкой, дорожкой для скачек, а также о празднике четвертого июля. Кэт как раз расправлялась с яблочным пирогом и обсуждала вопрос о том, как бы привезти детей на один из таких праздников, когда у их столика появился Гарри Крендл, переминаясь с ноги на ногу и сжимая в руках шляпу. Он сказал, что раз уж ранчо продано, то он прямо сейчас, не мешкая, хочет отправиться разведывать золото и руду.
– Но ведь Лендизы отправились в Робинсон укладывать свои пожитки, – заметила Кэт. – Вы не могли бы подождать, пока…
– Ранчо теперь принадлежит вам, миссис Фицджеральд. Так зачем же мне оставаться здесь? – пожал плечами Гарри.
– Но ведь коров нужно доить каждый день…
– Два раза в день, – уточнил Гарри. – До чего ж я рад, что разделался со всем этим. Никогда не считал это занятием, достойным настоящего мужчины.
– Я никогда не доила коров, – растерялась Кэт. У нее возникло подозрение, что Гарри нарочно решил отомстить ей за отказ выйти за него замуж.
– Я рассчитываю, что вы и ваш друг что-нибудь придумаете к завтрашней дойке. Если, конечно, не передумаете насчет моего предложения.
– Вы пытаетесь меня шантажировать, – вздохнула Кэт. – И это после того, как я одолжила вам деньги.
– Ладно, я ухожу. И все-таки если вы передумаете…
– Это исключено.
Крендл пожал плечами и удалился. Кэт беспомощно повернулась к Коннору.
– Вы умеете доить коров?
– Приходилось заниматься и этим.
– У него их там двадцать. Коннор кивнул.
– Скорее бы Лендизы вернулись из Робинсона. Я отправлю им письмо и попрошу поторопиться. А нам лучше прямо сейчас отправиться на ранчо. Коровы просыпаются рано.
* * *
Кэт обнаружила, что ненавидит коров. Они ведут себя, будто хотят, чтобы их подоили, и жалобно мычат, если вы замешкаетесь; но потом оказывается, что они не желают сотрудничать: топчутся на месте, шлепают вас хвостом по лицу, опрокидывают подойник и, наконец, сбрасывают вас со скамеечки, на которой вы примостились.
В первое утро Коннор выдоил семнадцать коров, пока она управлялась с тремя, и шестнадцать против четырех коров Кэтлин вечером, посмеиваясь над ее яростными попытками овладеть новым делом.
После первой дойки руки у нее болели так сильно, что Кэт попыталась уговорить возчика, перевозившего молоко в город, подрядиться на эту работу. Тот отказался. В первый вечер пребывания на ранчо Кэт устала так, что глаза стали слипаться уже за ужином. А после ужина она столкнулась с необходимостью спать на серых простынях, потому что у Гарри Крендл а не было чистого постельного белья. Серые простыни! Кэт чувствовала себя сироткой из работного дома в романе Чарльза Диккенса. Даже изнуренные бедностью девушки-работницы в любовных романах, которые она читала до замужества, не спали на серых простынях, ожидая, когда их полюбит богатый и красивый герой.
Но Коннор оказался вовсе не романтическим героем. На следующее утро он вытащил Кэт из постели еще до рассвета. Она выдоила четырех коров и побежала готовить завтрак. Теперь ей стало ясно, почему девушки так стремились убежать с ферм, поехать в большой город и жить в пансионе ее матери, где им не приходилось самим готовить завтрак в то время как руки ныли после дойки проклятущих коров. И у мамы простыни никогда не бывали серыми. Кэт собиралась постирать белье, но у нее не осталось сил. Она немного поспала, чтобы не опростоволоситься на вечерней дойке, и выдоила шесть коров.
– Кажется, вы начинаете приноравливаться, – заметил Коннор.
Кэт оценила комплимент. Коннор все еще выдаивал две трети от числа всех коров, а кроме того подкидывал им сено огромными вилами. Кэт решила, что завтра же выстирает простыни. Наверное, Коннор тоже терпеть не мог грязное белье, и она хотела внести свою лепту в их труд. Боже, ведь это даже не его ранчо!
– Вы написали Шону об Ингрид? – спросил Коннор, прерывая ход ее мыслей.
Кэт вздохнула.
– Я надеюсь, что она вернется.
– И все же, Шон имеет право знать. Кэт кивнула.
– Я чувствую себя такой виноватой. Шон болен, я доставила ему еще большие страдания, заставив его жену сбежать, – обескураженно призналась Кэт. – Как раз перед тем как она уехала, в реке утонул маленький мальчик. Помните?
– Да, – кивнул озадаченный Коннор.
– В магазине мужской одежды я услышала, что утонули двое детей, а я оставила Ингрид присматривать за Фибой и Шоном-Майклом. И я подумала… я подумала, что они погибли. Побежала домой, вся в ужасе, а Ингрид спит. – Кэт прижала руку ко рту, лицо ее исказилось при воспоминании о тягостных минутах. – Коннор, я накричала на нее. Даже не помню, что я говорила, но это было ужасно. Потом оказалось, что все это время дети находились в обители Святой Гертруды с Мэри Бет и Фредди. А я так и не извинилась перед Ингрид.
– И вы думаете, она уехала из-за этого? – Коннор положил ладонь на ее руку. – Кэт, я могу поклясться вам, что побег Ингрид никоим образом не связан с тем выговором, который вы ей сделали.
– Тогда почему же она сбежала?
– Она увидела то, что показалось ей заманчивый, и уехала.
– Но ведь она жена Шона… и мать.
– Не такая уж хорошая жена и мать, чтобы кто-то это заметил, – проговорил Коннор. – Вы самое похожее на мать существо, которое эти дети когда-либо видели. И никто не осудит вас за то, что вы так переживали. Если бы ваш брат вдруг умер, вы бы оказались с двумя чужими детьми на руках.
– Боже мой, я ничего не имею против. Они милые дети. И, наверное, единственные, которые у меня когда-либо будут, потому что… у нас с Мики не было детей.
– А вы хотели бы детей? – удивленно спросил Коннор. – Учитывая то, что вы мне рассказали о вашем замужестве…
– Ну, это не значит, что я не хотела бы их иметь. Какая же женщина не хочет быть матерью?
– Роза Лорел, кажется, не хотела, – сказал Коннор.
– Неужели? – Кэт задумалась, была ли жена Коннора такая же безответственная, как Ингрид. – Я не боюсь, что мне придется растить Фибу и Шона-Майкла. Мне повезло, что они у меня есть. Только очень жаль, что Шон потерял жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112