Он положил украшенную витиеватым орнаментом шкатулку на стол. Она была сделана из черного эбонита и богато инкрустирована. На ней не было видно ни швов, ни замка. Гэмелен провел над ней руками, прошептал что-то и сдавил ее с боков большими и указательными пальцами обеих рук. Она открылась. Я заглянула внутрь, и меня чуть не вывернуло от увиденного. Там лежал большой кусок плоти. Это был коричневато-пурпурный орган со следами начавшегося несколько часов назад гниения.
– Это сердце убитого тобой архонта, – сказал Гэмелен. Он взял его в руки со спокойствием человека, привыкшего иметь дело с мертвечиной, и поместил под большой медный кран, выдававшийся из машины. Он повернул вентиль. Толстые масляные капли яркого зеленого цвета стали медленно падать на сердце. Жидкость расползалась по органу, окутывая его зеленым глянцем. Гэмелен запел:
Сердце из камня,
Чтобы брат боялся:
Нет ни любви,
Ни слез,
Ни жалости!
Сердце из камня,
Чтобы ненавидеть брата:
Нет ни радости,
Ни тепла,
Ни красоты!
Ненавидеть для ненависти,
Бояться для страха,
Камень к камню:
Брат, найди брата!
Сердце начало сокращаться, стали изменяться его цвет и форма. Оно становилось все меньше и меньше, сначала медленно, а затем я не успела и моргнуть, как от размера в кулак оно сжалось до величины птичьего яйца. Теперь оно было таким же гладким и черным, как эбонитовая шкатулка. Гэмелен осторожно взял его хрустальными щипцами и поместил назад в шкатулку. Он снова сдавил ее с боков и прошептал заклинание. Шкатулка захлопнулась. Гэмелен поднял ее, держа в ладонях. Он склонил голову, будто внимательно прислушиваясь. Затем кивнул, поднял глаза, и его кривые зубы сверкнули сквозь бороду.
– Работает, – сказал он очень довольным голосом, как будто до этого он сомневался.
Он протянул мне шкатулку. Я отшатнулась.
– Я не хочу прикасаться к этому, – сказала я с испугом.
– Я могу понять тебя, – ответил Гэмелен. – После того, что ты о нем знаешь… Но тем не менее сделай это для меня.
Я взяла шкатулку. Тотчас у меня зазвенело в ушах, как будто кто-то тронул струну какого-то инструмента.
– Что это? – спросила я.
Гэмелен снова издал звук, похожий на гудение охотящейся совы.
– Оно сообщает нам, что его брат все еще где-то поблизости. И нам остается теперь только настичь его и…
Тут восторг перед своей победой переполнил его. Гэмелен высоко закинул голову, и его крик эхом прокатился под сводами огромного зала архонтов:
– Я достал тебя, ты, подонок! Я достал тебя!
Глава пятая
В ПОГОНЮ НА КРАЙ СВЕТА
Мы тронулись в путь в первый день месяца урожая в год Оленя. Для жертвоприношения Гэмелен отобрал двух солдат, осужденных за изнасилование ликантианских женщин. Их пропустили между двух жерновов, как это предписывается правилами, но вместо обычного для этого обряда окропления земли кровью жертвы, Гэмелен смазал этой кровью носы кораблей и затем выбросил останки в море, в качестве подарка морским божествам. Все согласились с тем, что это было очень удачным началом плавания.
Возможно, так оно и было. Но прости меня, писец, если я своим богохульством запятнаю страницы твоей летописи, мне казалось, что старый хитрый воскреситель коварно использовал случайное совпадение, чтобы припугнуть адмирала Холлу Ий и его пиратов. Целая армия вышла провожать нас в путь, надев все доспехи, которые Гэмелену и некоторым другим офицерам удалось вырвать из жадных рук Джинны. Церемония так долго и тщательно готовилась, что мы не успели отплыть в утренний прилив. Гэмелен меня успокоил, что у него есть пара штучек, которыми он может вызвать прилив снова.
Наша флотилия состояла из пятнадцати галер Холлы Ий, которые были сработаны в виде устрашающих морских чудовищ, производящих впечатление даже на суше. Такой внушительный флот давал нам огромное преимущество перед убегавшим на торговых судах архонтом. Я разделила свой отряд, разместив стражниц на десяти кораблях, плюс еще один корабль занял наш штаб. Остальные четыре судна занимали только люди Холлы Ий. Я бы, конечно, предпочла иметь своих представителей на каждом корабле, так как мало доверяла Холле и еще меньше доверяла его команде, но, к сожалению, даже с новобранцами, привезенными Дикой, моя гвардия все еще была слишком малочисленной.
После большого количества речей и заклинаний – даже Джинна сподобился на вялую похвалу мне и моим девушкам – мы проследовали через ряды приветствовавших нас солдат. Они желали нам успеха и молились за наше счастливое возвращение. Некоторые из наших товарищей по осаде были настолько переполнены чувствами, что не стеснялись слез. Мы построились на площади перед кораблями, раздался грохот барабанов и пронзительные звуки рожков. Холла Ий приветствовал меня. Он был одет в свою самую лучшую – то есть в самую безвкусную – одежду. Медали покрывали буквально сплошным слоем его широкую грудь. Пока я отдавала ему честь, я искоса осматривала его знаки отличия. Многие из них принадлежали государствам, которым Холла Ий никогда не служил. Я даже сомневаюсь, что эти награды были куплены у торговца. Его мошенническая ухмылка мне совсем не понравилась. Но я решила не придавать ничему значения и спокойно ждать дальнейшего развития событий. Моя голова была очень тяжелой после длительного недосыпания, все звуки и события я воспринимала в каком-то беспорядке.
– Стража! – крикнула я. Полилло и Корайс эхом повторили мой крик. – Подняться на борт! – Зазвенело оружие, и мои подчиненные стали взбираться на сходни.
Я услышала, как выкрикивает приказы капитан корабля, на котором мне предстояло плыть. Это был еще один жулик по имени Страйкер. Как только мы поднялись на борт, раздались звуки труб. Матросы с нездоровым любопытством разглядывали стражниц. Офицеры и солдаты смешались с моряками. Соленый аромат портового воздуха наполнился запахом застарелого пота. Гребцы с огромными руками и широкими грудными клетками встали у своих скамей и положили весла на воду. Матросы образовали пестрые группы, очень сильно отличавшиеся от остальных. В отличие от офицеров почти все были босыми, а их одежда представляла собой причудливую смесь лохмотьев с роскошью награбленных одеяний. Женские кашне и разноцветные туники вперемешку с холщовыми бриджами или даже набедренными повязками. Их шеи, уши, носы, губы были увешаны сверкающими драгоценностями. У некоторых из них на обнаженном торсе я видела даже сверкающие кольца, продетые сквозь соски.
Вид этих дикарей усилил мои сомнения и недоверие ко всему предприятию. Но тут моя гвардия продемонстрировала уровень подготовки. Они построились на палубах, и Гэмелен пропел свои благословения и молитвы, обращенные к Маранонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145