— Мунтян? — пугается мама. — Это мужчина?
— Это женщина, — успокаиваю. — Карина Арменовна. Мама, не волнуйся, я тут под защитой ФСБ?
— Под защитой кого? — вновь пугается.
Я смеюсь и объясняю, что шучу, хотя «жених» моей двоюродной сестры Павлов на самом деле заканчивает академию службы безопасности. Мама вздыхает, словно чувствуя, что её дочь закрутит такую интригу — без помощи боевых служб не разобраться.
— Как там папа? — спрашиваю.
— Папа пьет. Третий день как ты уехала.
— Плохо.
— Плохо.
— Скажи, что вернусь, если он будет продолжать.
Мама смеется моей шутке и говорит, что скоро папа уходит в море, а там пить можно только компот из сухофруктов.
— Семь футов под килем ему, — желаю, и на этом наш разговор заканчивается.
Я опускаю трубку на рычаги — и вовремя: появляется Евгения, которая тут же не без агрессии интересуется, мол, не очередной ли это мой поклонник?
— Угу, — отвечаю, — поклонник.
— Машка, сколько можно! — взрывается сестра. — Прекрати флиртовать! Ты не знаешь меры!
— Да, в чем дело, черт подери, — не выдерживаю. — Можно объяснить, а не пучить глаза и орать?
— Я ору?!
— Нет, это я ору?
— Крас-с-сотка!..
— Сама такая!
— Ах ты!..
Здесь лучше опустить занавес театра жизни и абсурда. Когда две молоденькие девицы начинают выяснять отношения, то свидетели могут потерять веру в чарующие создания. И поэтому в подобных случаях надо отделить эмоции и передать только суть конфликта. И что же выяснилось?
Я смеялась в голос, узнав в конце концов причину ярости двоюродной сестры. Оказывается, во время последней любви Максим якобы обозвал Евгению моим именем.
— Я тут при чем?! — позволила себе возмутиться. — И вообще, ты уверена? Может послышалось?
— Ага, — отмахнулась сестра. — Послышалось. Нет, прикинь, а? успокоившись, рассказывала. — Сопит и называет меня Манечкой…
— А, может, он имел ввиду другую? Машу, в смысле.
— Что-то за ним это не водилось. До тебя.
— Как же он так прокололся, разведчик, — смеялась я. — Плохо их учат в академии, плохо.
— Увлекся, гад! — в сердцах говорила сестра. — А тут ты еще: хочу стрелять!
— И хочу.
— Зачем?
— Отстреливаться от маньяков, — и пересказала телефонный разговор с «поклонником».
Поступила так только по той причине, что хотела ободрить сестру, мол, видишь сама, какие отвязные и экстремальные дураки на меня западают. Однако эта история окончательно расстроила Женю — не хватало, чтобы я влипла в криминальную историю. Мало ли что в черепе у подобных типов, которые без труда нашли номер телефона этой московской квартиры.
— Да, слаб он на голову и все остальное, — отмахивалась. — И потом забываешь: я владею приемами восточного единоборства. И-их! — «выбросила» ногу в сторону вазы. Та скукожилась от ужаса, как физиономия противника, но устояла на столе. — Видишь?
— Вижу легкомысленную дурочку. Надо подумать…
— О чем?
— Как жить дальше.
Я удивляюсь: пока ровным счетом ничего не происходит. Зачем паниковать раньше времени? Мерзкая болтовня по телефону не в счет. Если бы этот типчик имел серьезные намерения, то бы не предупреждал о себе. Не так ли?
— Какая разумненькая девочка, — вынуждена была признать Женя, и мы решаем пока не нервничать, однако быть внимательнее и серьезнее.
Что же касается Павлова, то его надо кастрировать, как кота. И тогда мир войдет в наш дом. Разумеется, мы шутили, да в каждой шутке…
На этом вечер вопросов и ответов для милых сестричек закончился. Они легли спать, стараясь не обращать внимания на звуки, исходящие из телевизора в соседней гостиной. Создавалось такое впечатление, что рядом разворачиваются бои местного значения.
«И все-таки надо научиться стрелять», это была моя последняя мысль. Я уснула — и уснула, как молодой боец после первого боя: мертвым сном.
Просыпаюсь от неприятного звука — телефон? Нет, будильник: 7.30. За открытым окном — все тот же напряженный рабочий гул города. Почему так рано, потягиваюсь я под пестреньким одеяльцем. И получаю ответ от двоюродной сестры: она тут поразмышляла ночью и решила, что нам действительно надо посетить стрельбище. На всякий случай. Вдруг умение держать пистолет пригодится.
— Ты о чем? — не понимаю.
— Все о том же — о маньяках. И прочих придурках, нас окружающих.
— Отобьемся без оружия, — зеваю, вспоминая вчерашний день, который кажется нереальным и далеким, как северный остров в плотном тумане.
— Решение принято, — твердо говорит Евгения. — Собирайся. Нас ждут.
— Кто?
Могла бы и не спрашивать — Максим прощен и даже более того: оказывается, во время той «любви» он называл Евгению не «Манечкой», а «маленькой».
— Слава Богу, «маленькая», — ерничаю. — Я же говорила, послышалось. Ну, слава Богу, хотя бы здесь нам повезло.
— Издеваешься, — и замахивается полотенцем. — Живо в ванную.
Я обматываюсь сухой простыней, чтобы не отвлекать добрых семейных «Олега и Ольгу» от привычных дел…
Принимаю контрастный душ, смывая с тела теплый сон, как шелуху. Новый день и новые события ждут меня! Мое тело просыпается окончательно — дух тоже! Я чувствую, как каждая моя клетка наливается упругой силой и отличным настроением. Я знаю, сегодня будет мой день! После вчерашнего топтания у подножья Моды пора начинать подъем! Туда, где сияют неприступные вершины, покрытые вечными льдами равнодушия и зависти, но мы растопим эти льды своим горячим отношением к делу…
Мои столь высокопарные мысли прерывает крик Ольги Васильевны:
— Девочки! Идите кушать оладушки, пока они горяченькие. А мне пора на работу. И помойте посуду.
Вот так всегда: только начинаешь парить над вершинами своих мечтаний, а тебя приземляют домашними «оладушками» и грязной посудой. И это хорошо не надо мечтать красиво, Машка, надо действовать красиво. Вот лозунг мой и нового дня!
Поедая оладушки с вишневым вареньем, я узнаю, что Евгения выклянчила у отца старенькое «Вольво», на котором мы и помчимся на окраину столицы — в Ясенево, где находится стрельбище.
— А нас туда пустят? — наивно интересуюсь.
— Прорвемся, — шутит Женя. И прислушивается. — Кажется, телефон.
— Ой, я боюсь.
— Кого?
— Маньяков.
— Рано для них, — смеется двоюродная сестра, уходя в комнату. — Они, как вампиры, действуют только по ночам.
И оказывается правой: проявился Максим Павлов, который доложил — он нас ждет в условленном месте.
— С газетой «Правда» в руке, — смеется Евгения.
— С газетой? — не понимаю я. — Зачем?
— А чтобы мы его узнали, — смеется и объясняет, что так поступают все разведчики мира.
После чего мы на скорую руку вымываем посуду и начинаем быстрые сборы. На личико — скромный бодренький макияж, на тело — трусики, джинсики и маечку, на руку — серебряные часики, на ноги — кроссовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84