«Тому, кто это найдет…»
Обнорский знал этот простой текст дословно. Даже зрительно он его представлял очень четко — неровные буквы цвета запекшейся крови, нацарапанные трехгранным штыком-напильником. И все-таки он еще раз перечитал это послание обреченного человека.
— Что вы там интересного увидели? — спросил директор задумавшегося Андрея.
«…Меня пытают. Навер. — убьют. Сообщите Алене…»
— А? — Очнулся Обнорский.
— Вы меня не слушаете… Что вы там такого интересного нашли?
— Нет-нет, ничего… Смотрю, в каком все это состоянии.
Директор снова забубнил свое, но Андрей, не дослушав, вышел прочь из инструментального склада. Мигала лампа «дневного света» на потолке… В спину выла смертная тоска приговоренного человека. «Сообщите Алене», — просил он перед смертью.
— Офисные помещения на втором этаже? — спросил Андрей.
— Да, но там, видимо, все закрыто.
— Ничего, посмотрим, что есть, — Обнорский быстро шагнул к лестнице. Он помнил, что оба пролета имеют по восемь ступенек. Наверху — налево и сразу дверь… Директор поднялся вслед за Андреем, подергал ручку и сказал:
— Закрыто…
В коридор выходили шесть дверей и только одна — в туалет — была незаперта. Но в туалете ничего интересного не было.
— Я же говорил, — сказал директор кисло, — что ничего вы тут не увидите. Здесь и раньше-то никого из «Гарантии» было не найти… кроме охраны. Потом и охрана куда-то испарилась.
— Когда исчезла охрана? — спросил Обнорский, заранее зная ответ.
— Давно уже… В конце октября или, может, в начале ноября.
— Ясно… Телефон здесь есть?
— Конечно. И местный, и городской.
— Какой номер городского?
— Э-э… — Директор наморщил лоб, вспоминая. Вспомнил, назвал пять цифр. Номер был тот самый, с которого звонили Затуле. «Сообщите Алене», — просил в предсмертном обращении Георгий… И ей сообщили.
— Сколько стоит аренда этого корпуса? — спросил Обнорский у директора. — Я хочу его снять.
— Но у меня же договор с «Гарантией», — сказал тот. Обнорский предполагал, что никакого (по крайней мере — на бумаге) договора нет. — У них, знаете ли, до конца года проплачено.
— Это все херня, Иван Иваныч. С вашей «Гарантией» я договорюсь сам. Сколько стоит аренда этого корпуса?
Директор приободрился. Он увидел в Обнорском заинтересованное лицо.
Если бы он знал, в чем настоящий интерес «бизнесмена Серегина», он бы перекрестился… Но он не знал. Он просто почувствовал интерес Андрея, а значит, и возможность заработать. Директор начал спрашивать о предполагаемых сроках аренды, потребности в отоплении, освещении… Рассказывать о проблемах с СЭС и пожарниками. Он говорил осторожно, боясь вспугнуть потенциального клиента, и очень нудно. Андрей сначала слушал терпеливо, потом достал из бумажника сто долларов.
— Вот задаток, — сказал он оторопевшему директору. Здесь, в Тараще, сто баксов были большими деньгами.
— А как же «Гарантия»? — спросил директор разоренного ТМЗ.
— Решим вопрос, Иван Иваныч. Вы, главное, корпус никому не сдавайте, закройте на ключ и никого не пускайте. А дня через два-три приедет мой зам, и вы с ним решите все вопросы… Понятно?
Директору многое было совершенно непонятно, но он уже держал в руке стодолларовую купюру, и это решило исход «сделки».
— Да, — кивнул он, — понятно.
— Отлично, — сказал Обнорский. — Да, вот еще что: вы до приезда моего зама никому ничего не говорите, пожалуйста… Я бы не хотел сейчас нашу сделку афишировать. Вы меня понимаете?
— Да, да, конечно, — закивал директор! — Никому ни слова.
И Обнорский ушел, а директор остался в компании бесстрастного президента Франклина… Сто баксов в Тараще — большие деньги.
***
Каширин с Повзло пообедали в пиццерии и вернулись домой, прихватив пиццу и пиво для «Обнорского». Родион честно сыграл свое возвращение в квартиру, «отметился» перед микрофоном, сделал звоночек в Питер на тему: скоро буду дома, и тихонько ушел на встречу с Краюхой… Интересно, что же такое случилось с вором, что он захотел встретиться?
Родион вышел через черный ход, дворами добрался до улицы Богдана Хмельницкого, там поймал частника и за десять гривен доехал до вокзала. «Хвоста» за Родей, кажется, не было… Впрочем, в этом никогда нельзя быть уверенным до конца.
Краюху он нашел в неприметной кафушке на Вокзальной площади. Вор сидел в углу, скромно, незаметно. Пил чай с лимоном, смотрел на окружающих как бы отсутствующим взглядом. Родион знал, что «отсутствующий взгляд» — маска. Вор — это такая профессия, которая требует собранности, внимания, умения принимать решения мгновенно. Краюха увидел Каширина в тот самый момент, когда Родион перешагнул порог кафе, но никак этого не показал. Продолжал сидеть, помешивая ложечкой чай. Каширин подошел к столику, остановился напротив:
— Здравствуйте, Рудольф Николаич.
— А-а, Родион Андреич, — «вышел из задумчивости» Буханкин. — Каким ветром вас сюда?
Вор поднялся, протянул Каширину правую руку.
— Да вот… шел мимо…
— Да что же вы стоите-то? Присаживайтесь, Родион Андреич. Уделите старику пять минут.
Родя присел, тут же возле столика появилась официантка. На Краюху она смотрела, как продавщица сельмага на певца Киркорова Ф.
— Что, Родион Андреич, будете заказывать? — спросил Краюха. — Вы ведь еще и не обедали?
— Спасибо, Рудольф Николаич. Я пообедал… Но кружку пива с удовольствием выпью. «Черниговское» есть у вас?
— Нет, — ответила официантка. — «Черниговского» нет… Но для друзей Рудольфа Николаича мы обязательно найдем бутылку-другую.
— Спасибо, Варенька, — сказал Краюха.
Так началась встреча Каширина и вора… Родя даже предположить не мог, к чему она приведет.
***
В Тараще Обнорский провел целый день. Помимо моторного завода, нанес еще несколько визитов. О каждом своем перемещении по Тараще Андрей извещал киевскую «штаб-квартиру». В восьмом часу вечера Обнорский выехал из тихого мирного городка. Он проехал мимо того места, где голосовала девушка на «сломавшемся» «ниссане»… ухмыльнулся. Хотя смешного-то мало — по-всякому могло дело обернуться. Р-р-раз — и угодил в насильники! Если даже и не посадят, то шлейф слухов потянется будь здоров какой… Сегодня он попытался встретиться с «жертвой изнасилования», благо адрес они с Родей из покойного Зайца вытащили, но дома «жертву» не застал. А жаль! Было, о чем поговорить. Дело-то дрянь. Гнусное дело. Совсем плохо могло выйти.
Андрей отмахнулся от мрачных мыслей, вытащил телефон и позвонил Повзло. Сказал, что все о'кей, выезжает из Таращи и есть хорошие новости.
— У нас тоже новости неслабые, — ответил Коля. — Ждем тебя.
***
Самая обычная для любого — полицейского, журналистского — расследования ситуация: работа кипит… А результата нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Обнорский знал этот простой текст дословно. Даже зрительно он его представлял очень четко — неровные буквы цвета запекшейся крови, нацарапанные трехгранным штыком-напильником. И все-таки он еще раз перечитал это послание обреченного человека.
— Что вы там интересного увидели? — спросил директор задумавшегося Андрея.
«…Меня пытают. Навер. — убьют. Сообщите Алене…»
— А? — Очнулся Обнорский.
— Вы меня не слушаете… Что вы там такого интересного нашли?
— Нет-нет, ничего… Смотрю, в каком все это состоянии.
Директор снова забубнил свое, но Андрей, не дослушав, вышел прочь из инструментального склада. Мигала лампа «дневного света» на потолке… В спину выла смертная тоска приговоренного человека. «Сообщите Алене», — просил он перед смертью.
— Офисные помещения на втором этаже? — спросил Андрей.
— Да, но там, видимо, все закрыто.
— Ничего, посмотрим, что есть, — Обнорский быстро шагнул к лестнице. Он помнил, что оба пролета имеют по восемь ступенек. Наверху — налево и сразу дверь… Директор поднялся вслед за Андреем, подергал ручку и сказал:
— Закрыто…
В коридор выходили шесть дверей и только одна — в туалет — была незаперта. Но в туалете ничего интересного не было.
— Я же говорил, — сказал директор кисло, — что ничего вы тут не увидите. Здесь и раньше-то никого из «Гарантии» было не найти… кроме охраны. Потом и охрана куда-то испарилась.
— Когда исчезла охрана? — спросил Обнорский, заранее зная ответ.
— Давно уже… В конце октября или, может, в начале ноября.
— Ясно… Телефон здесь есть?
— Конечно. И местный, и городской.
— Какой номер городского?
— Э-э… — Директор наморщил лоб, вспоминая. Вспомнил, назвал пять цифр. Номер был тот самый, с которого звонили Затуле. «Сообщите Алене», — просил в предсмертном обращении Георгий… И ей сообщили.
— Сколько стоит аренда этого корпуса? — спросил Обнорский у директора. — Я хочу его снять.
— Но у меня же договор с «Гарантией», — сказал тот. Обнорский предполагал, что никакого (по крайней мере — на бумаге) договора нет. — У них, знаете ли, до конца года проплачено.
— Это все херня, Иван Иваныч. С вашей «Гарантией» я договорюсь сам. Сколько стоит аренда этого корпуса?
Директор приободрился. Он увидел в Обнорском заинтересованное лицо.
Если бы он знал, в чем настоящий интерес «бизнесмена Серегина», он бы перекрестился… Но он не знал. Он просто почувствовал интерес Андрея, а значит, и возможность заработать. Директор начал спрашивать о предполагаемых сроках аренды, потребности в отоплении, освещении… Рассказывать о проблемах с СЭС и пожарниками. Он говорил осторожно, боясь вспугнуть потенциального клиента, и очень нудно. Андрей сначала слушал терпеливо, потом достал из бумажника сто долларов.
— Вот задаток, — сказал он оторопевшему директору. Здесь, в Тараще, сто баксов были большими деньгами.
— А как же «Гарантия»? — спросил директор разоренного ТМЗ.
— Решим вопрос, Иван Иваныч. Вы, главное, корпус никому не сдавайте, закройте на ключ и никого не пускайте. А дня через два-три приедет мой зам, и вы с ним решите все вопросы… Понятно?
Директору многое было совершенно непонятно, но он уже держал в руке стодолларовую купюру, и это решило исход «сделки».
— Да, — кивнул он, — понятно.
— Отлично, — сказал Обнорский. — Да, вот еще что: вы до приезда моего зама никому ничего не говорите, пожалуйста… Я бы не хотел сейчас нашу сделку афишировать. Вы меня понимаете?
— Да, да, конечно, — закивал директор! — Никому ни слова.
И Обнорский ушел, а директор остался в компании бесстрастного президента Франклина… Сто баксов в Тараще — большие деньги.
***
Каширин с Повзло пообедали в пиццерии и вернулись домой, прихватив пиццу и пиво для «Обнорского». Родион честно сыграл свое возвращение в квартиру, «отметился» перед микрофоном, сделал звоночек в Питер на тему: скоро буду дома, и тихонько ушел на встречу с Краюхой… Интересно, что же такое случилось с вором, что он захотел встретиться?
Родион вышел через черный ход, дворами добрался до улицы Богдана Хмельницкого, там поймал частника и за десять гривен доехал до вокзала. «Хвоста» за Родей, кажется, не было… Впрочем, в этом никогда нельзя быть уверенным до конца.
Краюху он нашел в неприметной кафушке на Вокзальной площади. Вор сидел в углу, скромно, незаметно. Пил чай с лимоном, смотрел на окружающих как бы отсутствующим взглядом. Родион знал, что «отсутствующий взгляд» — маска. Вор — это такая профессия, которая требует собранности, внимания, умения принимать решения мгновенно. Краюха увидел Каширина в тот самый момент, когда Родион перешагнул порог кафе, но никак этого не показал. Продолжал сидеть, помешивая ложечкой чай. Каширин подошел к столику, остановился напротив:
— Здравствуйте, Рудольф Николаич.
— А-а, Родион Андреич, — «вышел из задумчивости» Буханкин. — Каким ветром вас сюда?
Вор поднялся, протянул Каширину правую руку.
— Да вот… шел мимо…
— Да что же вы стоите-то? Присаживайтесь, Родион Андреич. Уделите старику пять минут.
Родя присел, тут же возле столика появилась официантка. На Краюху она смотрела, как продавщица сельмага на певца Киркорова Ф.
— Что, Родион Андреич, будете заказывать? — спросил Краюха. — Вы ведь еще и не обедали?
— Спасибо, Рудольф Николаич. Я пообедал… Но кружку пива с удовольствием выпью. «Черниговское» есть у вас?
— Нет, — ответила официантка. — «Черниговского» нет… Но для друзей Рудольфа Николаича мы обязательно найдем бутылку-другую.
— Спасибо, Варенька, — сказал Краюха.
Так началась встреча Каширина и вора… Родя даже предположить не мог, к чему она приведет.
***
В Тараще Обнорский провел целый день. Помимо моторного завода, нанес еще несколько визитов. О каждом своем перемещении по Тараще Андрей извещал киевскую «штаб-квартиру». В восьмом часу вечера Обнорский выехал из тихого мирного городка. Он проехал мимо того места, где голосовала девушка на «сломавшемся» «ниссане»… ухмыльнулся. Хотя смешного-то мало — по-всякому могло дело обернуться. Р-р-раз — и угодил в насильники! Если даже и не посадят, то шлейф слухов потянется будь здоров какой… Сегодня он попытался встретиться с «жертвой изнасилования», благо адрес они с Родей из покойного Зайца вытащили, но дома «жертву» не застал. А жаль! Было, о чем поговорить. Дело-то дрянь. Гнусное дело. Совсем плохо могло выйти.
Андрей отмахнулся от мрачных мыслей, вытащил телефон и позвонил Повзло. Сказал, что все о'кей, выезжает из Таращи и есть хорошие новости.
— У нас тоже новости неслабые, — ответил Коля. — Ждем тебя.
***
Самая обычная для любого — полицейского, журналистского — расследования ситуация: работа кипит… А результата нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116