— Мы с Родей идем на лестницу, осматриваем место, где я спрыгнул, авось найдем хотя бы мой телефон. А ты, Коля, постоянно находишься в машине. Сидишь с включенным движком, готовый нас подхватить при шухере… Давай определим точки, где ты подберешь нас, ежели что.
Обнорский набросал от руки схемку, на которой обозначил треугольник, образованный Владимирским спуском, набережной и лестницей от спуска до набережной.
— Вот так. Точки для экстренной эвакуации по вершинам треугольника. Номер один — верх, начало лестницы. Номер два — то самое место, где я выскочил на Почтовую площадь, и номер три, наконец — тоннель с выходом на Набережное шоссе. Вопросы есть?
— Вопросов нет… Но лучше было бы обойтись без шухера.
— Тогда — вперед! К лестнице.
Ветер утих, вызвездило. Обнорский и Родион ступили на лестницу. Андрей посмотрел на часы — почти полночь, прислушался к своим ощущениям: страха не было, но напряжение он определенно испытывал.
— Как ты, Родя? — спросил Андрей негромко. — Нормально. А что?
— Да нет, ничего. Не боишься? Можем ведь нарваться…
— А это уж как выйдет, шеф… Два-то раза все равно убить нельзя.
— Резонно, — буркнул Обнорский, думая про себя, что убить два раза, конечно, нельзя, но убивать можно очень долго. Душу это никак не греет.
Они пошли вниз. Слегка поскрипывал снег под ногами, светился Днепр внизу… Машинально Андрей оглянулся назад. Наверху никого не было. Он усмехнулся. Сейчас лестница не казалась ему такой бесконечно длинной, как четыре часа назад, когда вслед за ним шли «самонаводящиеся торпеды». И вход в тоннель не выглядел таким зловещим.
— Кажется, здесь, — сказал Андрей, останавливаясь.
Каширин посветил фонариком — стали видны полузанесенные снегом следы.
Довольно аккуратно, без каскадерских трюков, Андрей и Родя перелезли через перила, стали изучать снег под ногами. Он еще хранил следы ног трех спрыгнувших с лестницы крупных мужчин. Но телефона нигде не было видно.
— Худо, — сказал Обнорский. — Если его подобрали эти быки — лучшего подарка для них не придумаешь.
— Еще бы, — вздохнул Каширин.
Сотовый телефон, попавший в чужие руки, — идеальное средство для провокации. В самом примитивном виде можно просто подбросить принадлежащий Андрею телефон рядом с каким-нибудь трупиком… А на нем эксперты найдут «пальцы» Обнорского. Однако, даже если «пальцев» нет, откреститься от «трубы» невозможно. Как автомобиль или оружие, сотовый телефон подлежит обязательной регистрации, имеет «привязку» к конкретному человеку. Установить этого человека очень легко… Лучшего средства для провокации нет. Можно, конечно, подбросить «трубу» рядом с трупом. А можно поступить тоньше: сделать с «трофейной трубы» звонок о заложенной бомбе.
— Да уж, — вздохнул Родя. — А точно здесь уронил?
— Больше негде, — ответил Андрей.
— Давай его позовем.
— Точно! — улыбнулся Обнорский. — У меня сегодня что-то с мозгами. Не мой день. Что ни делает бедняк — все он делает не так.
— Лишь бы не разбился при падении, — говорил Родя, набирая на своем мобильном номер трубки Андрея. — Лишь бы работал.
В ночной тишине знакомая трель прозвучала отчетливо и громко. Занесенный снегом «эриксон» лежал почти под ногами у Обнорского.
— Ну до чего телефоны насобачились маленькие делать, — сказал Родион. — Лежит под ногами — и хрен заметишь… Но надежные. Четыре часа пролежал на морозе, в снегу, а поди ж ты — работает.
Андрей поднял трубу, осторожно обтер от снега, сунул в карман. Они покружили вокруг места обнаружения телефона, но ничего больше не нашли…
Медленно двинулись тем же маршрутом, которым Обнорский убегал к Почтовой площади. Следы двух «торпед» в точности повторили его путь. Андрей и Родион вышли на площадь и, оставаясь в тени деревьев, вызвали Колю.
— У вас все в порядке? — сразу откликнулся Коля.
— В порядке… Выезжай в точку два.
— Пять секунд, — ответил Повзло. Ожидая его, Родя вертел головой по сторонам. Когда рядом затормозила «девятка», Каширин что-то высмотрел на снегу, наклонился и подобрал.
В теплом салоне автомобиля было уютно, как дома. Пахло табаком, играл джаз.
— Телефон нашли? — спросил Повзло.
— Нашли.
— А еще что-нибудь?
— Больше ни хрена, — пожал плечами Андрей. Родя хмыкнул и сказал:
— Как знать… Может, и нашли.
— А что?
Родион молча показал смятую пачку из-под «Мальборо». Он держал ее за уголки кончиками пальцев.
— Ты что же, Родя, хочешь сказать, что эта пачка…
— Не знаю. Не знаю, шеф. Но эта пачка лежала там, где ты выскочил из «леса». А твои преследователи остановились там же. Они за тобой не пошли, рассчитывая, видимо, перекрыть тебе дорогу обратно, если ты надумаешь рвануть наверх по Владимирскому спуску. Эта пачка может принадлежать одному из них.
— Э-э, брось, Родя, — сказал Андрей. — По Владимирскому спуску в день проходят сотни людей. Пачку может выбросить любой. Да и вообще — неизвестно, сколько она тут валяется… Так?
— Нет, не так… По спуску, конечно, проходит много народу. Но, во-первых, не каждый забросит смятую пустую пачку за восемь метров от тротуара.
Пачка — не камень. Она легкая и далеко не летит. Во-вторых, пачка совсем свежая. Она хранит отчетливый запах сигарет, она сухая и чистая. Значит, выбросили ее совсем недавно. Скорее всего, несколько часов назад. В-третьих, она найдена именно там, где тормознулись твои «торпеды».
— Из этого ты, Родион, делаешь вывод, что…
— Я не делаю выводов. Я просто обнаружил пустую пачку, которая может принадлежать одному из твоих «друзей»… Всего лишь может. Но подобрать ее с земли мне было нетрудно. Может, удастся проверить на «пальцы».
— Свернет завтра Соболев наше расследование, — сказал Коля, — вот и проверишь.
Обнорский посмотрел на часы и произнес:
— Уже сегодня, мужики… уже сегодня.
***
"Брюссель 28 ноября 2000 г.
Господину Ивану Вьюну,
Спикеру Верховной Рады,
Киев,
Украина. Уважаемый господин спикер!
Во время Вашего визита в Брюссель на прошлой неделе мы уже имели возможность встретиться и обсудить проблемы в отношениях между Европейским Союзом и Украиной. Среди затронутых нами тем было исчезновение украинского журналиста Георгия Горделадзе. За время, прошедшее после нашей встречи, в прессе появились сообщения о некоторых новых обстоятельствах, связанных с его исчезновением. Так, информационное агентство «Интерпресс» обнародовало информацию о том, что в Таращанском районе обнаружено изувеченное тело Горделадзе, что подтверждают данные судебно-медицинской экспертизы. Сегодня я получил сообщения о том, что к исчезновению и жестокому убийству Горделадзе могут быть причастны некоторые высшие должностные лица страны. В распоряжение голландской газеты «De Valksrant» попала аудиозапись, предположительно содержащая разговор президента Украины с другими лицами, в котором президент требует "исчезновения " Горделадзе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Обнорский набросал от руки схемку, на которой обозначил треугольник, образованный Владимирским спуском, набережной и лестницей от спуска до набережной.
— Вот так. Точки для экстренной эвакуации по вершинам треугольника. Номер один — верх, начало лестницы. Номер два — то самое место, где я выскочил на Почтовую площадь, и номер три, наконец — тоннель с выходом на Набережное шоссе. Вопросы есть?
— Вопросов нет… Но лучше было бы обойтись без шухера.
— Тогда — вперед! К лестнице.
Ветер утих, вызвездило. Обнорский и Родион ступили на лестницу. Андрей посмотрел на часы — почти полночь, прислушался к своим ощущениям: страха не было, но напряжение он определенно испытывал.
— Как ты, Родя? — спросил Андрей негромко. — Нормально. А что?
— Да нет, ничего. Не боишься? Можем ведь нарваться…
— А это уж как выйдет, шеф… Два-то раза все равно убить нельзя.
— Резонно, — буркнул Обнорский, думая про себя, что убить два раза, конечно, нельзя, но убивать можно очень долго. Душу это никак не греет.
Они пошли вниз. Слегка поскрипывал снег под ногами, светился Днепр внизу… Машинально Андрей оглянулся назад. Наверху никого не было. Он усмехнулся. Сейчас лестница не казалась ему такой бесконечно длинной, как четыре часа назад, когда вслед за ним шли «самонаводящиеся торпеды». И вход в тоннель не выглядел таким зловещим.
— Кажется, здесь, — сказал Андрей, останавливаясь.
Каширин посветил фонариком — стали видны полузанесенные снегом следы.
Довольно аккуратно, без каскадерских трюков, Андрей и Родя перелезли через перила, стали изучать снег под ногами. Он еще хранил следы ног трех спрыгнувших с лестницы крупных мужчин. Но телефона нигде не было видно.
— Худо, — сказал Обнорский. — Если его подобрали эти быки — лучшего подарка для них не придумаешь.
— Еще бы, — вздохнул Каширин.
Сотовый телефон, попавший в чужие руки, — идеальное средство для провокации. В самом примитивном виде можно просто подбросить принадлежащий Андрею телефон рядом с каким-нибудь трупиком… А на нем эксперты найдут «пальцы» Обнорского. Однако, даже если «пальцев» нет, откреститься от «трубы» невозможно. Как автомобиль или оружие, сотовый телефон подлежит обязательной регистрации, имеет «привязку» к конкретному человеку. Установить этого человека очень легко… Лучшего средства для провокации нет. Можно, конечно, подбросить «трубу» рядом с трупом. А можно поступить тоньше: сделать с «трофейной трубы» звонок о заложенной бомбе.
— Да уж, — вздохнул Родя. — А точно здесь уронил?
— Больше негде, — ответил Андрей.
— Давай его позовем.
— Точно! — улыбнулся Обнорский. — У меня сегодня что-то с мозгами. Не мой день. Что ни делает бедняк — все он делает не так.
— Лишь бы не разбился при падении, — говорил Родя, набирая на своем мобильном номер трубки Андрея. — Лишь бы работал.
В ночной тишине знакомая трель прозвучала отчетливо и громко. Занесенный снегом «эриксон» лежал почти под ногами у Обнорского.
— Ну до чего телефоны насобачились маленькие делать, — сказал Родион. — Лежит под ногами — и хрен заметишь… Но надежные. Четыре часа пролежал на морозе, в снегу, а поди ж ты — работает.
Андрей поднял трубу, осторожно обтер от снега, сунул в карман. Они покружили вокруг места обнаружения телефона, но ничего больше не нашли…
Медленно двинулись тем же маршрутом, которым Обнорский убегал к Почтовой площади. Следы двух «торпед» в точности повторили его путь. Андрей и Родион вышли на площадь и, оставаясь в тени деревьев, вызвали Колю.
— У вас все в порядке? — сразу откликнулся Коля.
— В порядке… Выезжай в точку два.
— Пять секунд, — ответил Повзло. Ожидая его, Родя вертел головой по сторонам. Когда рядом затормозила «девятка», Каширин что-то высмотрел на снегу, наклонился и подобрал.
В теплом салоне автомобиля было уютно, как дома. Пахло табаком, играл джаз.
— Телефон нашли? — спросил Повзло.
— Нашли.
— А еще что-нибудь?
— Больше ни хрена, — пожал плечами Андрей. Родя хмыкнул и сказал:
— Как знать… Может, и нашли.
— А что?
Родион молча показал смятую пачку из-под «Мальборо». Он держал ее за уголки кончиками пальцев.
— Ты что же, Родя, хочешь сказать, что эта пачка…
— Не знаю. Не знаю, шеф. Но эта пачка лежала там, где ты выскочил из «леса». А твои преследователи остановились там же. Они за тобой не пошли, рассчитывая, видимо, перекрыть тебе дорогу обратно, если ты надумаешь рвануть наверх по Владимирскому спуску. Эта пачка может принадлежать одному из них.
— Э-э, брось, Родя, — сказал Андрей. — По Владимирскому спуску в день проходят сотни людей. Пачку может выбросить любой. Да и вообще — неизвестно, сколько она тут валяется… Так?
— Нет, не так… По спуску, конечно, проходит много народу. Но, во-первых, не каждый забросит смятую пустую пачку за восемь метров от тротуара.
Пачка — не камень. Она легкая и далеко не летит. Во-вторых, пачка совсем свежая. Она хранит отчетливый запах сигарет, она сухая и чистая. Значит, выбросили ее совсем недавно. Скорее всего, несколько часов назад. В-третьих, она найдена именно там, где тормознулись твои «торпеды».
— Из этого ты, Родион, делаешь вывод, что…
— Я не делаю выводов. Я просто обнаружил пустую пачку, которая может принадлежать одному из твоих «друзей»… Всего лишь может. Но подобрать ее с земли мне было нетрудно. Может, удастся проверить на «пальцы».
— Свернет завтра Соболев наше расследование, — сказал Коля, — вот и проверишь.
Обнорский посмотрел на часы и произнес:
— Уже сегодня, мужики… уже сегодня.
***
"Брюссель 28 ноября 2000 г.
Господину Ивану Вьюну,
Спикеру Верховной Рады,
Киев,
Украина. Уважаемый господин спикер!
Во время Вашего визита в Брюссель на прошлой неделе мы уже имели возможность встретиться и обсудить проблемы в отношениях между Европейским Союзом и Украиной. Среди затронутых нами тем было исчезновение украинского журналиста Георгия Горделадзе. За время, прошедшее после нашей встречи, в прессе появились сообщения о некоторых новых обстоятельствах, связанных с его исчезновением. Так, информационное агентство «Интерпресс» обнародовало информацию о том, что в Таращанском районе обнаружено изувеченное тело Горделадзе, что подтверждают данные судебно-медицинской экспертизы. Сегодня я получил сообщения о том, что к исчезновению и жестокому убийству Горделадзе могут быть причастны некоторые высшие должностные лица страны. В распоряжение голландской газеты «De Valksrant» попала аудиозапись, предположительно содержащая разговор президента Украины с другими лицами, в котором президент требует "исчезновения " Горделадзе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116