Но ты молод и должен чем-нибудь заняться. Какие у тебя намерения?
– Мои намерения совпадают с вашими, кузина; приказывайте. Лично мне очень нравится быть сборщиком налогов: это прибыльное дело и источник пропитания для тех, у кого ничего нет; конечно, пока я с вами, мне не требуется никаких других источников пропитания, вы меня без еды не оставите, но избыток – не убыток; почему бы нам не выйти в финансисты, приискав занятие доходное и не требующее больших вложений – а ведь в этом и состоит хитрость денежных людей. Наш барин, который купался в золоте до самой своей смерти, достиг богатства именно денежными операциями. Почему бы и мне не пойти по его стопам?
– Да, это верно, – отвечала моя жена, – но ведь ты ничего в этом деле не понимаешь; если хочешь послушаться моего совета, подучись сначала. Я знаю одного адвоката при Государственном совете, у которого ты мог бы получить место. Я с ним поговорю, хочешь?
– Хочу ли я? Ах, кузина, разве в нашей семье есть две различные воли? – отвечал я. – Разве любое ваше желание не становится нашим?
– Ах, милый мой друг, – ответила она, – я не желаю и никогда не пожелаю ничего, кроме блага для тебя. Да, кстати, дорогой муженек, во всей этой сумятице я забыла одно очень важное дело: тебе нужна одежда и белье, я сегодня же пойду за покупками.
– Если уж речь зашла о достойном мужчины наряде, дорогая моя жена, – подхватил я, – есть одна вещица, так, пустячок, о которой я давно мечтаю; не совпадет ли и это мое желание с вашим? В этом бренном мире приличная наружность никогда не повредит.
– О чем ты говоришь, друг мой? – спросила она.
– Я говорю о шпаге с портупеей, – ответил я, – и со всем, что требуется, чтобы выглядеть безупречным господином де Ля Валле; ничто так не подчеркивает статную фигуру, как шпага на поясе; все господа дворяне становятся похожи на тебя.
– Что же, прекрасный мой супруг, ты прав, – сказала она, – и мы сегодня же приобретем для тебя шпагу; тут по соседству живет оружейный мастер, можно за ним послать. Подумай и скажи, чего бы еще тебе хотелось? – продолжала она: в первый день супружества эта благоговейно любящая душа жила исключительно для своего молодого мужа; если бы я ей заявил, что желаю стать королем, она бы наверно пообещала присмотреть где-нибудь вакантную корону.
Между тем пробило десять; нас уже ждал кофе: госпожа д’Ален велела кухарке подать нам завтрак в постель, а сама, подняв невообразимый гвалт, суетилась под дверью и спрашивала, можно ли к нам войти: ей казалось, что это с ее стороны очень любезно и тонко, поскольку мы новобрачные.
Я хотел было встать, но госпожа де Ля Валле остановила меня:
– Не надо, друг мой, ты слишком долго будешь одеваться; кстати, это напомнило мне, что тебе нужен домашний халат.
– Да на что он! – закричал я, смеясь. – Оставьте, женушка, ничего мне не надо: мне нужна только моя кузина, уж с ней я не пропаду!
Она встала первая, накинула капот и впустила шумевшую за дверью хозяйку. Войдя в комнату, та сказала:
– Дайте же вас расцеловать, у вас такие красивые томные глаза! Ну, как вам понравился этот молодой человек? Вы смеетесь? Значит, все в порядке; что ж, отлично, ничего другого я и не ожидала; с ним можно ужиться, не так ли? Вставайте, вставайте, лентяй, – продолжала она, обращаясь ко мне, – нечего вам валяться в постели, раз женушки вашей там уже нет. Сегодня вечером опять наступит ночь.
– Не могу, – ответил я, – я слишком благовоспитан, чтобы вылезти при вас из-под одеяла. Завтра – дело другое; у меня будет халат.
– Ах, господи, – воскликнула та, – сразу бы сказали! Если все дело в этом, я вам сейчас же принесу халат, почти что новый. Мой бедный покойничек его и десяти раз не надел. Когда я увижу этот халат на вас, я буду думать, что он сам ожил.
Она убежала к себе, тотчас вернулась с этим халатом и бросила его мне на кровать.
– Вот, держите, халат хороший, а я недорого возьму.
– Нравится он тебе? – спросила госпожа де Ля Валле.
– Еще как. Но сколько он стоит? Я не умею торговаться.
– Я его отдам за свою цену, это почти что даром.
– Нет, это дорого, – возразила моя жена.
– Какое! Даром отдаю.
Словом, они поторговались, сошлись в цене, и халат остался за мной; я уплатил за него теми деньгами, что у меня еще сохранились после тюрьмы.
Мы сели за кофе; госпожа де Ля Валле посоветовалась с нашей хозяйкой насчет моего платья и белья и попросила сопровождать ее в ходьбе по лавкам; но вопрос о костюме по воле случая решился иначе.
Оказалось, что среди жильцов вдовы д'Ален был портной, который снимал помещение во дворе. И этот-то господин как раз явился четверть часа спустя, чтобы внести плату за квартиру.
– Ах, как вы кстати подоспели, господин Симон! – вскричала хозяйка, показывая ему на меня. – Вот вам клиент, этому господину нужно новое платье.
Господин Симон поклонился, потом окинул меня внимательным взглядом и сказал:
– Право, вам даже не придется искать материю: у меня висит совершенно новый костюм, только вчера законченный; заказчик его не выкупил; я сшил ему костюм в кредит, а он, не в обиду будь сказано, съехал, никого не предупредив, из трактира, где проживал. По-моему, костюм придется вам, сударь, в самый раз, и для вас это удобный случай: сразу получить готовое платье, и много дешевле, чем в лавке. Камзол, жилет и штаны отличного тонкого сукна, на красной шелковой подкладке, все как полагается.
Красный шелк меня пленил. Шелковая подкладка! Какая честь и какая роскошь для деревенского парня!
– Что вы на это скажете, друг мой? – спросил я госпожу де Ля Валле.
– Если костюм подойдет, мы его возьмем, – ответила она.
– Будет сидеть как влитой, – уверил нас портной и побежал за платьем. Костюм появился, был примерен и оказался сшит словно на заказ; сердце мое радостно билось под красной шелковой подкладкой. Оставалось только сговориться о цене.
Это оказалось более долгим делом, чем покупка халата; но виновата была отнюдь не моя жена. Госпожа д'Ален предупредила ее:
– Вы ни во что не вмешивайтесь. Предоставьте это дело мне. Ну, господин Симон, ведь вы знаете, что за целый год не найдете покупателя на ваше старье. Где сыщешь клиента с такой подходящей фигурой? Сам бог вам его послал; может, другого такого нет во всем Париже. Не дорожитесь! Кто пожадничает, непременно прогадает.
Они долго и упорно торговались, и наконец наша прижимистая приятельница заключила сделку.
Едва был куплен костюм, как жену мою обуяло желание увидеть своего ненаглядного в полном параде.
Дитя мое, – сказала она, – давай сейчас же пошлем за портупеей, чулками, шляпой (пусть она будет с кантом вдоль полей), за новой сорочкой и всем, что полагается, как ты думаешь?
Как вам угодно, – отвечал я ей, радуясь всем сердцем.
Сказано – сделано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
– Мои намерения совпадают с вашими, кузина; приказывайте. Лично мне очень нравится быть сборщиком налогов: это прибыльное дело и источник пропитания для тех, у кого ничего нет; конечно, пока я с вами, мне не требуется никаких других источников пропитания, вы меня без еды не оставите, но избыток – не убыток; почему бы нам не выйти в финансисты, приискав занятие доходное и не требующее больших вложений – а ведь в этом и состоит хитрость денежных людей. Наш барин, который купался в золоте до самой своей смерти, достиг богатства именно денежными операциями. Почему бы и мне не пойти по его стопам?
– Да, это верно, – отвечала моя жена, – но ведь ты ничего в этом деле не понимаешь; если хочешь послушаться моего совета, подучись сначала. Я знаю одного адвоката при Государственном совете, у которого ты мог бы получить место. Я с ним поговорю, хочешь?
– Хочу ли я? Ах, кузина, разве в нашей семье есть две различные воли? – отвечал я. – Разве любое ваше желание не становится нашим?
– Ах, милый мой друг, – ответила она, – я не желаю и никогда не пожелаю ничего, кроме блага для тебя. Да, кстати, дорогой муженек, во всей этой сумятице я забыла одно очень важное дело: тебе нужна одежда и белье, я сегодня же пойду за покупками.
– Если уж речь зашла о достойном мужчины наряде, дорогая моя жена, – подхватил я, – есть одна вещица, так, пустячок, о которой я давно мечтаю; не совпадет ли и это мое желание с вашим? В этом бренном мире приличная наружность никогда не повредит.
– О чем ты говоришь, друг мой? – спросила она.
– Я говорю о шпаге с портупеей, – ответил я, – и со всем, что требуется, чтобы выглядеть безупречным господином де Ля Валле; ничто так не подчеркивает статную фигуру, как шпага на поясе; все господа дворяне становятся похожи на тебя.
– Что же, прекрасный мой супруг, ты прав, – сказала она, – и мы сегодня же приобретем для тебя шпагу; тут по соседству живет оружейный мастер, можно за ним послать. Подумай и скажи, чего бы еще тебе хотелось? – продолжала она: в первый день супружества эта благоговейно любящая душа жила исключительно для своего молодого мужа; если бы я ей заявил, что желаю стать королем, она бы наверно пообещала присмотреть где-нибудь вакантную корону.
Между тем пробило десять; нас уже ждал кофе: госпожа д’Ален велела кухарке подать нам завтрак в постель, а сама, подняв невообразимый гвалт, суетилась под дверью и спрашивала, можно ли к нам войти: ей казалось, что это с ее стороны очень любезно и тонко, поскольку мы новобрачные.
Я хотел было встать, но госпожа де Ля Валле остановила меня:
– Не надо, друг мой, ты слишком долго будешь одеваться; кстати, это напомнило мне, что тебе нужен домашний халат.
– Да на что он! – закричал я, смеясь. – Оставьте, женушка, ничего мне не надо: мне нужна только моя кузина, уж с ней я не пропаду!
Она встала первая, накинула капот и впустила шумевшую за дверью хозяйку. Войдя в комнату, та сказала:
– Дайте же вас расцеловать, у вас такие красивые томные глаза! Ну, как вам понравился этот молодой человек? Вы смеетесь? Значит, все в порядке; что ж, отлично, ничего другого я и не ожидала; с ним можно ужиться, не так ли? Вставайте, вставайте, лентяй, – продолжала она, обращаясь ко мне, – нечего вам валяться в постели, раз женушки вашей там уже нет. Сегодня вечером опять наступит ночь.
– Не могу, – ответил я, – я слишком благовоспитан, чтобы вылезти при вас из-под одеяла. Завтра – дело другое; у меня будет халат.
– Ах, господи, – воскликнула та, – сразу бы сказали! Если все дело в этом, я вам сейчас же принесу халат, почти что новый. Мой бедный покойничек его и десяти раз не надел. Когда я увижу этот халат на вас, я буду думать, что он сам ожил.
Она убежала к себе, тотчас вернулась с этим халатом и бросила его мне на кровать.
– Вот, держите, халат хороший, а я недорого возьму.
– Нравится он тебе? – спросила госпожа де Ля Валле.
– Еще как. Но сколько он стоит? Я не умею торговаться.
– Я его отдам за свою цену, это почти что даром.
– Нет, это дорого, – возразила моя жена.
– Какое! Даром отдаю.
Словом, они поторговались, сошлись в цене, и халат остался за мной; я уплатил за него теми деньгами, что у меня еще сохранились после тюрьмы.
Мы сели за кофе; госпожа де Ля Валле посоветовалась с нашей хозяйкой насчет моего платья и белья и попросила сопровождать ее в ходьбе по лавкам; но вопрос о костюме по воле случая решился иначе.
Оказалось, что среди жильцов вдовы д'Ален был портной, который снимал помещение во дворе. И этот-то господин как раз явился четверть часа спустя, чтобы внести плату за квартиру.
– Ах, как вы кстати подоспели, господин Симон! – вскричала хозяйка, показывая ему на меня. – Вот вам клиент, этому господину нужно новое платье.
Господин Симон поклонился, потом окинул меня внимательным взглядом и сказал:
– Право, вам даже не придется искать материю: у меня висит совершенно новый костюм, только вчера законченный; заказчик его не выкупил; я сшил ему костюм в кредит, а он, не в обиду будь сказано, съехал, никого не предупредив, из трактира, где проживал. По-моему, костюм придется вам, сударь, в самый раз, и для вас это удобный случай: сразу получить готовое платье, и много дешевле, чем в лавке. Камзол, жилет и штаны отличного тонкого сукна, на красной шелковой подкладке, все как полагается.
Красный шелк меня пленил. Шелковая подкладка! Какая честь и какая роскошь для деревенского парня!
– Что вы на это скажете, друг мой? – спросил я госпожу де Ля Валле.
– Если костюм подойдет, мы его возьмем, – ответила она.
– Будет сидеть как влитой, – уверил нас портной и побежал за платьем. Костюм появился, был примерен и оказался сшит словно на заказ; сердце мое радостно билось под красной шелковой подкладкой. Оставалось только сговориться о цене.
Это оказалось более долгим делом, чем покупка халата; но виновата была отнюдь не моя жена. Госпожа д'Ален предупредила ее:
– Вы ни во что не вмешивайтесь. Предоставьте это дело мне. Ну, господин Симон, ведь вы знаете, что за целый год не найдете покупателя на ваше старье. Где сыщешь клиента с такой подходящей фигурой? Сам бог вам его послал; может, другого такого нет во всем Париже. Не дорожитесь! Кто пожадничает, непременно прогадает.
Они долго и упорно торговались, и наконец наша прижимистая приятельница заключила сделку.
Едва был куплен костюм, как жену мою обуяло желание увидеть своего ненаглядного в полном параде.
Дитя мое, – сказала она, – давай сейчас же пошлем за портупеей, чулками, шляпой (пусть она будет с кантом вдоль полей), за новой сорочкой и всем, что полагается, как ты думаешь?
Как вам угодно, – отвечал я ей, радуясь всем сердцем.
Сказано – сделано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132