Мяса и молока Джим Строу не мог, понятно, предложить своему гостю, но его накормили славным, поджаренным на кирпичах ячменным хлебцем, и выпил парень с полпинты пива, не меньше. А теперь нужно было собираться в путь.
Долго совещались хозяева с гостем и под конец порешили, что в Эссекс парню возвращаться не с руки. Его возьмут на поденную работу, а в Эссексе платят еще меньше, чем в Кенте. Там у господ хватает и бесплатных рук… Если малый переночует здесь еще одну ночь, он сможет завтра отправиться с кузнецом в Кентербери. Поможет, кстати, старому Строу нести мешок с гвоздями и подковами. А в Кентербери собирается много народу, и там легко можно пристроиться. А не то придется податься еще дальше – к Дувру. Такого детину любой капитан наймет и заплатит за четыре месяца вперед!
К вечеру собралась гроза. В доме было душно, и Джек повел гостя ночевать с собой на сеновал.
Как только они легли, грянул гром. В конце сентября это не предвещало ничего доброго, и оба они стали креститься в испуге.
Они долго лежали молча, глядя, как белое и синее пламя шарит по стенам и крыше чердака. Сон развеялся, и они принялись толковать о том о сем. Их разговор разбудил старую Джейн Строу, она поднялась по лесенке, прислушалась и затем, покачав головой, стукнула в дверь.
То, что она услышала, могло бы ее испугать, если бы ей с детства не были знакомы такие разговоры. Но пока человек молод, он весь кипит от гнева, когда видит несправедливость, а потом, с годами, он постепенно остывает.
– Ну что же ты думаешь: мужики с одними палками да луками смогут одолеть лордов? – допытывался Джек у гостя.
– Ты еще молод, – важно ответил малый, – а не то ты слыхал бы о битве при Кресси. Кто тогда обратил в бегство французских рыцарей? Пехота! А из кого состояла пехота? Из лучников! А кто такие лучники? Да такие же мужики, как мы с тобой!
Сердце Джека громко забилось в груди.
«Если б не йоменв зеленой куртке…» – вспомнилась ему песня. Но нет, не следует слишком доверять песням и сказкам…
– А ты был при этом? – спросил он насмешливо.
– Я-то не был, – почесываясь, ответил малый, – но отец мой в ту пору возил песок…
– Сладки гусиные лапки! – перебил его Джек басом, поудобнее устраиваясь на сене.
Это была любимая поговорка его отца: «Сладки гусиные лапки!» – «А ты их едал?» – «Да я не едал, но наш дядька видал, как их бейлиф едал; говорит, что сладки».
Парня взорвало.
– Ты рыжий кентский дурак! – сказал он. – Эх, беда, что Брентвуд так далеко от моря! Мы на вашем месте захватили бы уже не один корабль и тогда ударили бы на господ с суши и с моря!
Вот в это-то время старая Джейн Строу и постучала в дверь.
Оба замолчали, и через несколько минут гость захрапел.
Джек лежал с закрытыми глазами, и сердце его билось так сильно, что казалось – в груди его не одно, а целая дюжина сердец.
Конечно, малый говорит правду. Разве это справедливо, что господа едят, пьют и живут в свое удовольствие, топчут мужицкий хлеб, загораживают реки, запрещают мужикам иметь свои мельницы, а когда к ним привезешь зерно, они половину берут за помол…
Время еще не пришло, говорит гость. Глупости! Вот сейчас как раз самое время заварить кашу. Дворяне сражаются во Франции; какой замок ни возьми – там только дети, женщины и старики да горсточка слуг. О таком, как Друриком, и говорить не приходится – мост спускают и поднимают только для важности, а ров вокруг замка можно перейти вброд. Но даже в Рочестере, в Бёрли, в Ковенайте сейчас не больше десятка вооруженных людей. Какого же времени еще надо ждать? Да и где его искать, этого малого, когда пробьет час? Ведь никто даже не спросил его имени…
– Послушай-ка, – сказал Джек, расталкивая гостя, – а как тебя звать, а?
– Уолтер Тайлер, – ответил тот, моментально просыпаясь. – Так и спросишь Уота Тайлера, сына того кровельщика, что перекрывал церковь в Брентвуде.
– Ну, все-таки, как ты думаешь, много у вас в Эссексе найдется таких, что и сейчас пошли бы за тобой? – спросил Джек шепотом.
– Да и сейчас пошло бы человек тридцать, не меньше, – ответил тот, и в темноте глаза его блестели, как у рыси.
– Считай тридцать один, – важно сказал Джек. – В кожаной куртке, с луком, с четырьмя стрелами я явлюсь к тебе по первому твоему зову.
Глава IV
Как хорошо рано утром становиться за наковальню!
Бом! – ударял Джек молотом, и далеко из-за леса кто-то отвечал: бом!.. Это он подал сигнал к тревоге, и из-за леса отозвался его подручный.
Бом, бом, бом! – бил он изо всех сил, и воздух вокруг гудел, как колокол.
Тогда мальчик выходил на порог и смотрел вдаль. Нет, не в сторону Друрикома, а туда, где вдалеке, как море, синел лес.
Нагретый воздух, колеблясь, поднимался над зелеными холмами Кента, и Джеку казалось, что лес, колеблясь, поднимается кверху, что это не лес, а это навстречу ему движется отряд храбрых йоменов.
«Тех самых, которые спешили французских рыцарей, – думал мальчик, вспоминая ночной разговор, – славных йоменов в зеленых куртках, с луками в руках. Тех, про которых сложили песню:
Если б не йомен в зеленой куртке,
Не гнутая палка с гусиным пером,
Враг бы Англию слопал, как муху, –
И лордов, и джентри, и все их добро».
Отец вчера с вечера велел ему перебрать весь хлам в сарае и сбить ржу со старого железа, и Джек старательно выполнил эту работу. Но почему так долго спят малыши? И где это замешкалась мать?
Работая в будние дни с отцом, Джек корзинами должен был таскать уголь, раздувать мехи, подавать отцу то молот, то клещи, а малыши только завистливо следили за ним издали. После того как Филю выжгло глаз искрой, отец запретил им даже подходить к наковальне.
Но где же, наконец, вся детвора? Даже девчонок не слышно за домом.
Нужно пойти накосить травы, но этим гораздо веселее заниматься, когда за тобой топочут быстрые ножки и когда тебе помогают прилежные ручки.
Однако, прежде чем выйти из дому, необходимо взглянуть на свою сокровищницу – все ли в порядке? Не разнюхал ли о ее существовании кто-нибудь из врагов?
Джек раздвинул кусты бузины и в яме нащупал свой длинный белый лук. Сейчас не время этим заниматься, но мальчик не мог себе отказать в удовольствии подержать в руках это благородное оружие.
И вдруг, оглянувшись, он увидел, что, быстро перескакивая через плетни и канавы, к нему во весь дух скачет вся ватага: Филь, Том, Лиззи, а впереди всех маленькая Энни с развевающимися по ветру белыми волосами.
Джек вернулся к навесу и, не выпуская из рук лука, с самым озабоченным видом стал рыться в железном хламе.
– Ой, Джек! Ой, Джек! – кричала, пробегая через двор, маленькая Энни. – Ой, Джек, ты не знаешь, что случилось!
– В чем дело? – спросил Джек, на минуту теряя свой гордый вид. – Где мать?
– Ой, на дороге! Там на ослике сидит леди…
– Что ты болтаешь, что за леди?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85