- Тич, послушай, - широко улыбаясь проговорил было бард, но Онтеро
протестующе замахал руками:
- После. Уносим ноги. Живо!
И все четверо, не разбирая дороги, ринулись в ночь навстречу
судьбе...

Ваннара пронзительно вскрикнула, и ее тело обмякло.
Корджер бережно поднес к лицу трепещущий комочек. Крохотный ребенок
лежал у него на руках, дрыгая кривыми пухлыми ножками. Но, в отличие от
всех новорожденных, он хранил странное молчание. И даже, как показалось
Корджеру в неверном свете единственной свечи, лицо младенца было искажено
злой ухмылкой. И особенно поразили ночного гостя глаза новорожденного -
маленькие, они были наполнены столь лютой злобой и ненавистью, что Корджер
ужаснулся.
Снизу донеслись приглушенные голоса, ругань, странная возня и треск.
Затем раздалось звериное рычание и, наконец, все стихло.
Затем из-за двери подул странный ветерок. Корджер опасливо попятился.
Вдруг порыв неизвестно откуда взявшегося чудовищного ветра сорвал
дверь с петель. В проеме показались огромные волчьи морды. Оскаленные в
лютой ярости пасти истекали слюной, четыре пары черных ненавидящих глаз
уставились на пришельца.
Звери медленно вошли в комнату, глухо рыча. Ни один доселе живущий
волк не мог сравниться с этими в размерах, злобе и силой мышц. Ибо это
были не просто обычные волки.
Медленно приближающийся серый самец вдруг заговорил грубым басом:
- Отдай младенца и убирайся. Мы не тронем тебя, если ребенок
останется жив.
- Нет, - сглотнув, сдавленно произнес Корджер.
- Отдай и останешься жив, - повторил самец, ощеривая полную острых
клыков пасть.
- Нет, не бывать этому! - воскликнул пришелец, крепко прижимая
новорожденного к груди.
Внезапно младенец извернулся и укусил Корджера за палец. Тот
вскрикнул от боли и выронил ребенка. Тотчас волки ринулись в атаку.
Корджер выхватил из-под плаща острый серебряный кинжал с
таинственными письменами на лезвии и, отступив вбок, резко взмахнул рукой.
Бок одного из прыгнувших волков пропорола серебристая вспышка,
послышался дикий безумный вой, переходящий в утробный рык, полный ярости и
неистовой ненависти. Волк, покатившись кубарем, ударился об стену и
остался лежать бездыханный, с распоротым брюхом, из которого стекала
багряная кровь.
Остальные звери, скуля, попятились.
- Что, падаль, смерть почуяли? - усмехнулся Корджер, медленно отходя
к стене. - Старое серебро с рунами Гланта - вам оно не по зубам. Уходите,
ибо я живого ребенка вам не отдам.
- Ты пожалеешь об этом, человек, - зарычал другой зверь и попытался
юркнуть к ногам Корджера, чтобы цапнуть его за голень.
Но ночной гость был весьма искусным бойцом и по всей видимости
охотником.
Клыки зверя лязгнули в пустоте, а через мгновение тело огромного
волка, корчась в предсмертных судорогах, свалилось к ногам Корджера, из
перерезанной шеи бурными толчками бил фонтан крови. И снова дикий ужасный
вой наполнил комнату, от чего у Корджера пробежали мурашки по спине.
- Кто следующий, подходи! - азартно выкрикнул странник и сам ринулся
в атаку. Это было его ошибкой.
Улучив мгновение, пока один из оставшихся зверей увертывался от
кинжала Корджера, второй волк запрыгнул ему на спину и сомкнул острые как
бритва зубы на шее пришельца.
Корджер сдавленно вскрикнул и, увлекая за собой тяжелое тело волка,
повалился навзничь.
Волк крепче стиснул клыки. И, прежде чем кровавый туман заполнил весь
мир, Корджер, хрипя, произнес:
- Неглес Аэ Бенгленар...

Быстрый конь сокращает расстояние. Казалось бы не так уж и близко от
столицы Леогонии до Ульсора, стоящего на перепутье всех главных дорог
страны, а не так уж и много времени нужно, чтобы его одолеть. Еще не село
солнце как в северные ворота Ульсора въехало трое всадников со слугой.
Двое были молодыми мужчинами, крепкими и выносливыми, по виду которых
чувствовалась немалая выучка и сильная воля. Третий был совсем еще молодой
юноша, которого несложно было бы принять и за девушку. Войдя в город они
поспешили в ближайший приличный трактир, заняли там сразу две комнаты.
"Сразу видно, благородные", - подумал трактирщик и покачал головой, - "Со
слугой в одной комнате не желают оставаться.", и тут же слуга куда-то
вышел, видимо сильно спеша по своим делам. Не прошло и получаса, как он
вернулся с одетым в серый плащ монахом, и они вместе быстро поднялись в
комнаты приезжих.
Монах вошел в комнату и склонился в почтительной позе перед одним из
мужчин.
- Говори, - приказал Йолан, стоя у окна.
- Могу ли я, мастер?
- Можешь, это - серые братья. Итак, как засада?
- Произошло неприятное недоразумение. Местная банда почти было
захватила и менестреля, и того колдуна, но к сожалению именно в этот
момент подоспел отряд из столицы. И они столкнулись...
- Опять упустили?
- Каким-то образом им удалось бежать. Банда почти добита, королевский
отряд тоже. Возглавлявший его герцог до сих пор не найден.
- Чего-чего? Они что, и герцога с собой утащили?
- Неизвестно, мастер. Ясно только, что его никак не найдут.
- Ладно, не до герцога. Пропал так пропал, жаль только задачу не
выполнил. Что еще?
- На месте битвы опять видны следы магии, причем какой-то странной.
По крайней мере несколько стражников как растворились в воздухе.
- Это как?
- Лежит одежда, все застегнуто, увязано, а внутри - никого.
- Мда, что еще?
- Непосредственно в Ульсоре мы попытались упрятать колдуна обратно за
решетку. Собственно, надежда была упрятать всех, но так получилось, что
подвернулся колдун.
- Что ж, уже лучше. И что с ним?
- К сожалению, он опять бежал. И еще, к ним присоединился какой-то
рыцарь, весьма потрепанный, но сильный. Не исключено, что кто-то из того
отряда, что был послан за ними, а может из шайки кто переоделся.
- И они бежали?
- Да, мастер. Наши люди видели как они вчера выехали через ворота,
ведущие в Кельд.
- Выехали? У них были лошади?
- У них была повозка, запряженная очень хорошим конем. Но всего лишь
повозка.
- Это все?
- Все, мастер.
- Где мастер Егард?
- Отправился в Кельд, чтобы довести дело до конца.
- Хорошо, завтра утром будешь здесь на рассвете, проводишь нас в
Кельд. Деньги оставлены?
- Да, мастер, - ответил монах и положил перед Йоланом мешочек с
золотом.
- Немного, но хватит.
- Мастер Егард полагал, что Вы будете один, максимум с одним
сопровождающим.
- Да, знаю. Иди.
- Слушаю, мастер.
Монах поклонился, вышел и растворился в сгущающемся сумраке позднего
вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31