Трижды в день ведущие рассказывали о происшествиях в городе. Миловидная девушка в легкомысленном топике чересчур открывающем грудь, стояла к камере боком, будто демонстрируя оголенные прелести, и сияла глазами. С лица ее не сходила широкая, почти голливудская улыбка. А новости были не слишком веселыми – в соседнем районе прорвало трубу и жители две недели мучаются без воды.
Плеханов терпеть не мог городской канал: ведущие, казалось, не были знакомы с культурой поведения – взмахивали руками, трясли головами, пожимали плечами, изображали лицом кучу эмоций: от фальшивого восторга до ненатуральной печали. Не говоря уж о том, что речь их была далеко не идеальной. Жаргонные слова изобиловали даже в новостях, а про неверно расставленные ударения Плеханов предпочитал не думать.
Лет тридцать назад подобное безобразие было бы невозможным, но сейчас средства массовой информации превратились в средства массовой безграмотности. Слушая подобные передачи, люди перенимали у ведущих идиотские ужимки и присваивали корявые фразы. На центральных каналах такого безобразия не было. Или, оно не так сильно бросалось в глаза.
Но, несмотря на отвращение, Плеханов был вынужден хотя бы одним ухом слушать эти новости – канал в городе был единственным, поэтому о местных происшествиях можно было узнать только от вертлявых молодых девочек «Происшествий дня». Единственным нормальным ведущим был единственный мужчина – тот самый молодой человек, который неделю назад рассказывал о поджоге в ночном клубе «ЭльГреко».
Виктор гладил брюки, изредка бросая взгляд то на экран телевизора, то на часы на стене, засекая время, которое понадобиться воде, чтобы закипеть. Дело продвигалось медленно – Плеханов не любил гладить, поэтому старался закончить побыстрее, отчего на брюках то и дело возникали новые складки, которые приходилось разглаживать заново.
– А теперь пришло время нашей рубрики «Разыскивается».
Девушка исчезла, на экране появилось изображение довольно неуклюжего наброска лица человека. Виктор всмотрелся в рисунок, пытаясь понять, где он мог видеть этого мужчину. Лицо определенно было знакомым и чем-то походило на лицо «воблы» – такое же вытянутое, непривлекательное, с острым носом, маленькими глазами и кривыми губами.
– Милиция просит оказать содействие и сообщить любую информацию, относительно местонахождения данного гражданина. Он подозревается в поджоге ночного клуба «ЭльГреко», о котором наш канал рассказывал в воскресенье, 13 мая. Приметы: рост – метр пятьдесят пять, глаза узкие, лоб маленький. Человек, сообщивший информацию о местонахождении мужчины, получит пять тысяч рублей. Анонимность гарантируется.
Виктор едва не сжег брюки, когда услышал, что человек на экране подозревается в поджоге «ЭльГреко». Он оставил утюг прямо на брюках и подошел почти вплотную к экрану. Лицо, определенно, было Виктору знакомо, но рисунок был не очень хороший. Плеханов так и не сумел вспомнить, где видел этого неприятного типа.
На экране вновь появилась вертлявая девушка с полуобнаженной грудью, и Виктор переключил канал – передача все равно подошла к концу.
Значит, толстый подросток, с которым Плеханов столкнулся у мужского туалета, все-таки видел поджигателя и рассказал о нем милиции. Очень хорошо. Виктор не хотел, чтобы кто бы то ни было подозревал в преступлении его самого. Но кому потребовалось поджигать ночной клуб? Неужели хрупкая девушка Таня с миллионом металлических цепочек на джинсах, едва не погибла из-за хулиганства какого-то урода? Не похоже. Человек с фоторобота явно не относился к категории подростков, развлекающихся сожжением кнопок в лифте и разрисовыванием стен подъездов. Этому мужчине было около пяти – сорока лет. И если он психически здоров, у него должна быть веская причина для поджога.
Вернувшись к брюкам, Виктор поспешно выключил утюг и отправился на кухню. Вода в кастрюле почти выкипела. Пришлось доливать из-под крана горячей воды и начинать все с начала.
* * *
Маша снова была в голубом сарафане. Ради дела, по которому они встретились, девушка сделала высокую прическу, повязала вокруг запястья атласную голубую ленту и надела туфли на высоком каблуке. От Маши неуловимо пахло чем-то сладким, цветочным, будто ты вышел из душного автобуса и вдруг очутился на огромном лугу среди васильков и ромашек.
– Тебе очень идет голубой цвет, – сказал Виктор, любуясь девушкой.
– Спасибо.
– Ты не передумала ехать?
– Нет, конечно. А ты?
– А я уже говорил, что с тобой готов хоть на митинге выступать.
В автобусе сидячих мест не было, и Виктор постарался заслонить девушку своей спиной от входящих и выходящих людей. Он не хотел, чтобы Машу, которая представлялась ему нежным голубым васильком (он никак не мог отделаться от этой ассоциации), задевали чужие руки, ноги, бока и сумки.
– Смотрел новости? – спросила Маша, когда народа вокруг них стало поменьше.
– Смотрел.
– Там показывали фоторобот человека, который поджог «ЭльГреко».
Виктор прекрасно помнил ночь накануне убийства. Они с Максом хотели отметить удачное начало сессии и сдачу первого зачета у Юрского, который по традиции проводил экзамены и зачеты одним из первых. Помнил и о том, что случилось позже: дым, панику, спящего на диване пьяного паренька и трех девушек, одну из которых он спас от пожара.
– Мне кажется, – неуверенно произнесла Маша, – я знаю поджигателя.
– Знаешь? – Плеханову фоторобот напомнил ему лицо нового дежурного – Изяслава. – Кто он?
– Не знаю, стоит ли рассказывать, я же ни в чем не уверена, да и рисунок был не очень удачным.
– Стоит, – Виктор едва ощутимо кончиками пальцев дотронулся до руки девушки и оглянулся. Вокруг них никого не было, народ вышел, а в конце салона даже было несколько свободных мест. – Обязательно расскажи мне.
– В ту ночь чуть не погибла моя сестра, – негромко сказала Маша. – Она ходила на дискотеку с подругами, а когда начался пожар, не смогла выбраться из туалета. Если бы не один парень, она бы погибла.
Виктор покраснел. Выходит, мир действительно тесен, и Оля – блондинка с цепочками на металлическом ремне джинсов – младшая сестра девушки, которая сейчас стоит напротив него.
– Он спас ее в прямом смысле этого слова, – голос Маши дрогнул. – Я бы умерла, если бы Оля… пострадала.
Виктор промолчал, ожидая продолжения рассказа. Он решил не говорить девушке, что именно он был тем парнем, который спас ее сестру от пожара. Это могло показаться пустым хвастовством, ведь Оля наверняка больше никогда бы не встретила своего спасителя, а еще Виктор не хотел, чтобы Маша считала, будто он хочет произвести на нее впечатление, пусть даже он и спас ее сестру на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81