Так что, душечка моя, — монотонно чревовещала Мария Сергеевна, — никогда не надо волноваться, если ваш муж пришел под утро и не может вразумительно объяснить, где и с кем он был. Где гарантии, что, узнав правду, вы будете волноваться меньше? Я по собственному опыту знаю, что все они корыстные лжецы, напыщенные эгоисты. Особенно холостяки. А старые, вообще, приводят в дом даму только затем, чтобы она навела порядок в его берлоге. У холостяков есть одна существенная слабость — они не могут во всем обвинить свою жену.
Мария Сергеевна, — спросила Вика, — а какой, по вашему мнению, должна быть идеальная жена?
В Европе мне попалось одно солидное руководство для начинающих супругов, — ответила княгиня, — в котором идеальная жена определяется как женщина не слишком красивая, чтоб не искушать мужчин и не будить ревность супруга, не слишком умная, чтобы муж не чувствовал своей неполноценности, не слишком нравственная, чтоб не показаться ему однообразной, не слишком прямолинейная, ибо во благо брака надо уметь кое-что скрывать. Главное качество хорошей жены — терпение. А много терпеть — это значит много прощать.
Вика задумалась, а княгиня погрузилась в пасьянс. На некоторое время все замолчали. Даниловна закончила ряд и вздохнула, Нильский перевернул страницу и глубоко вздохнул. Княгиня скользнула взглядом поверх карт и не удержала легкого вздоха. Жора, отхлебнув чай, с протяжным вздохом выпустил горячий воздух.
Господа, — не выдержал Остап, — нельзя же все время о деньгах!
Давайте играть в дурака! — вдруг предложила княгиня, несколько переигрывая с энтузиазмом.
А ставки? — поинтересовался Остап, хотя в дурака всегда играл без интереса.
На поцелуй, — игриво скосилась на Остапа Марья Сергеевна.
Нет, давайте повысим ставки хотя бы до десяти копеек, — запротестовал Крымов.
Я! Я согласен на поцелуй! — засуетился Нильский, подсаживаясь вплотную к Крамской.
Княгиня недоверчиво посмотрела на Сан Саныча и сказала, что еще не закончила раскладывать пасьянс. Некоторое время все молчали.
Вы когда-нибудь курили, Остап? — спросила княгиня.
Почти нет, — ответил Крымов. — У меня и без того масса вредных привычек. Сигарета — это палочка о двух концах, на одной стороне которой огонек с дымом, на другой — самоубийца.
Нильский опять чертыхнулся и назвал кого-то в газете ослом, болваном и вредителем. На некоторое время воцарилось молчание, прерываемое утробными звуками организма Пятницы, борющегося с обжигающей жидкостью.
Княгиня брезгливо поморщилась.
Жора, ну что у вас за воспитание? Разве можно так громко пить чай?
Воспитание? — повторила Вика. — Вы думаете, он знает, что это такое?
Остап оживился и повернулся к Вике.
Воспитание — это умение человека хорошо скрывать от окружающих, как много он заботится о себе и как мало обо всех остальных,
Вот именно, — подхватила княгиня, глядя на Пятницу, — уходить не прощаясь уже все умеют, а вот приходить и здороваться…
Жора громко отхлебнул горячую жидкость.
Послушайте, Пятница, — прервал его чаепитие Остап, — я хочу сделать вам замечание. Вы, как ответственный за ведение хозяйства, не справляетесь со своими обязанностями. Скажите, что за напиток вы подали нам сегодня утром?
Я не помню, или кофе, или чай, — ответил Жора, прекратив сербать.
Но ваш напиток отдавал нашатырным спиртом!
Тогда это был чай. Кофе у нас попахивает немного дустом, — сказал Жора и громко хлебнул из блюдца. — Сан Саныч, я надеюсь, вы не против меня? Вам разве не понравился вчерашний суп?
Жора, я умоляю вас! — прогундосил Нильский, не отрываясь от газеты. — Не надо искать повода для ссоры.
Это несправедливо, Сан Саныч. Я сегодня принес вам кофе прямо в постель.
И я остался теперь без простыни! — возмущенно воскликнул Нильский.
А посмотрите на этот нож! Он же грязный, — возмущенно вставила княгиня.
Странно, почему грязный? — удивился Жора, — Последнее, что я им резал, было хозяйственное мыло,
Если ты скажешь, что ложкой размешивал стиральный порошок, я тебя удавлю, — негромко, но веско добавила Вика.
Так что делать? — спросил обидевшийся Жора. — Мыть или не мыть…
Вот, в чем вопрос, — закончил за него Крымов. — Да вы, Пятница, — прямо малогабаритный кухонный Гамлет.
Княгиня брезгливо посмотрела на Жору.
Разве сейчас мужчины? Я удивляюсь, что у современных мужчин еще не появились женские болезни. К тому же нынешние мужчины совершенно не умеют любить. Вообще, только зрелые люди моего возраста еще помнят те времена, когда любили по-настоящему.
По вашей теории значит, что лучше всех из нас в любви разбирается Даниловна, как самая старшая? — съехидничал Жора. — Даниловна, что вы знаете о любви?
Да что я могу знать-то о любви? — отмахнулась старуха. — Я мужу-то ни разу не изменила.
Барон по-собачьи философски вздохнул глубоко и тяжко.
После пятиминутного молчания княгиня, закончив пасьянс, неожиданно с пафосом изрекла:
Да, все мы на свалке истории, и ту бессовестно растаскивают.
Остап отпил мелкий глоток коньяку, и по искорке в его глазах было видно, что он хочет поразглагольствовать. Это всегда с ним случалось в минуту редкого досуга.
Если подходить чисто арифметически, то этому государству осталось до своей кончины совсем немного.
Что вы имеете в виду под словом «арифметически»? — встрепенулся Нильский, всегда любивший поговорить о современных бедах нации. Остап с охотой ответил:
Я вывел формулу смерти государства и назвал ее ФСК — формула смерти по Крымову.
Как это — формула смерти, объясните? — спросил Нильский, откидывая газету.
Очень просто, — начал Остап. — Все население страны можно условно разделить на пять групп и определить их примерную численность.
Работающие — производители валового национального продукта.
Дети, школьники, студенты, пенсионеры и прочие слои населения, полностью находящиеся на иждивении работающих, — тридцать пять процентов от всего населения.
«Чиновники»: депутаты всех мастей, администрации, пожарники, профсоюзы, всякие инспекции и контролирующие органы, спортивные и общественные организации, а также аппарат, всех их обслуживающий, — примерно семь процентов
Безработные, домохозяйки и декретные женщины — четырнадцать процентов.
Силовой аппарат: армия, секретные службы, таможня и милиция, а также их обслуживание — девять процентов.
Итого, если вычесть из ста процентов то количество, которое не производит никаких материальных ценностей, то мы получим тридцать пять процентов. Из оставшихся работающих примерно пятнадцать процентов «паразитирующих»: финансы, торговля, посредники. Если привести это к общему количеству, то останется двадцать девять процентов. Из оставшихся — минимум одна треть занята в сфере обслуживания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126