Ты хорошо держишься, уважаю. Но каким бы артистом ты ни был, сейчас тебе будет плохо.
Пеленгасов нажал на красную кнопку вызова и в упор уставился на Крымова, следя за его реакцией.
Дверь открылась, и в комнату вошла Вика. С чувством небольшого неудовлетворения Пеленгасов отметил, что ни один мускул не дрогнул на лице Крымова. Взгляды любовников встретились, и в комнате воцарилась немая сцена. Молчание длилось мучительно долго. Пеленгасов победоносно посматривал на обоих. Остап и Вика, не мигая, смотрели друг на друга.
Кривая, в пол-лица улыбка Вики разрядила царившее в комнате напряжение.
Здравствуй, Крымов, — спокойно, каким-то изменившимся голосом сказала Вика.
Ну что, Остапушка, ты удивлен? — злорадно спросил Пеленгасов, не находя в лице Крымова ни малейшего намека на панику.
Конечно, — сказал Остап, не отрываясь глядя на Вику.
Ну, что ты на меня так смотришь? — первой не выдержала Вика и подошла к Пеленгасову. Обойдя его сзади, она положила обе руки к нему на плечи и опустила подбородок на одну из них, прижавшись щекой к банкирскому уху. Два лица, Пеленгасова и Вики, такие неожиданно похожие тем родством душ, которое проглянуло вдруг из-за внешней личины, оказались на одном уровне. Две пары глаз — одна с победоносным выражением, другая с наглым и циничным — смотрели на Остапа.
Я все понял, — сказал Остап медленно. — Вика, я аплодирую тебе, ты — великолепная актриса. Такая же великолепная, как и женщина. Тебе надо развивать свой талант, ты далеко пойдешь.
Пеленгасов погладил Вику по руке.
Ты опять недооценил меня, Крымов. Когда ты зарисовался на вокзале в день своего приезда, мои люди случайно приметили тебя. Вот здесь мне повезло. Не случись этого, я бы не знал, с какой стороны ты ко мне подберешься. Когда я узнал, что ты в Харькове, я сразу понял, что это по мою душу. Мне нужно было знать, что ты затеваешь. Ты ведь всегда мыслишь на опережение соперника. Мне нужен был человек, который был бы рядом с тобой. Потому что в логической игре мне с тобой тягаться тяжело. У меня свои методы, и, как показывает жизнь, они действенней твоих.
Остап молча слушал, не высказывая никаких эмоций. Вика закурила сигарету, хотя при нем она не курила ни разу. Пеленгасов, дав огоньку даме, продолжал:
Я тебя все-таки немного знаю, Остапушка. И это мне сослужило пользу. Я знал, что ты обычно работаешь через женщину. И я знал твои требования к такой женщине. Я с Викой уже два года. Она замечательная женщина во всех отношениях, я с тобой согласен. Ты заглотнул эту наживку со второго раза. Вика — профессионал, и ты это, надеюсь, сейчас оценил. Накануне сегодняшнего черного для тебя дня я абсолютно все знал о твоих планах. Финита ля комедия, Крымов.
Пеленгасов закашлялся утробным хрипловатым смехом и весело взглянул на Вику. Та ответила ему снисходительной улыбкой и выпустила в сторону Остапа длинный клуб дыма.
Остап все еще сохранял спокойствие.
Да, Вика, ты была настолько красива и умна, что у меня просто не было другого выбора, — сказал он с непонятной интонацией, заставившей Вику внимательно посмотреть на Остапа.
Крымов, я восхищаюсь твоим самообладанием, — сказала она изменившимся чужим голосом. — Мне тоже было приятно общаться с тобой. Борюсик, конечно, ревновал. Но ведь для него бизнес превыше всего. Я буду вечно помнить твои объятия, милый. Мы помолвлены с Борей, и я обещала своему жениху небольшое приданое. Твои деньги теперь наши, и лучшего приданого не придумаешь. Как говорится, кто с мечом придет… Ты меня поймешь со временем и простишь, дорогой.
Пеленгасов закудахтал своим прокуренным смехом.
Да, я ревновал поначалу. Но затем Вика успокоила меня метким наблюдением, что когда ей приходилось ложиться в постель с тобой, то это значило, что мы вместе трахаем тебя. Это служило мне отличным моральным утешением.
Крымов хлопнул себя по коленям, встал и сказал:
Да, умны вы, черти. Ничего не скажешь. Викуля, еще раз выражаю тебе мое восхищение, но на свидания в СИЗО не приглашаю. Думаю, тебя не отпустит твой будущий муж. Кстати, Вика, пока я ждал твоего жениха, я сочинил «крымик». Дарю его тебе, запоминай, пригодится.
Все же время подтверждает
Притчу наших дней:
То, что нас не убивает,
Делает сильней.
Остап посмотрел на Пеленгасова.
А теперь я хочу подумать. У меня к тебе, Боря, только одна просьба, если можно. Пусть сюда приведут Нильского, может, мы напишем заявление. Твой Стусь так настаивал, ему ведь надо соблюсти протокол.
Почему бы и нет, — согласился Пеленгасов. — Проигрывать надо красиво. Ничего, Остап, лет через пять-семь у тебя будет еще одна попытка.
Выходя, Вика глянула на Крымова еще раз и, отпустив ему воздушный поцелуй, сказала:
Прощайте, маэстро. У вас наконец-то нет проблем с деньгами. Потому что у вас вообще их нет. Жалею вам удачи в следующий раз.
За двенадцать лет и десять месяцев до этого…
Когда такси подъехало к порту, в запасе оставалось еще сорок минут. По-королевски расплатившись с водителем, он подхватил два огромных чемодана и энергичной походкой поспешил к пароходу. Она семенила за ним, как хвостик, с легкой сумкой через плечо, продолжая щебетать какую-то веселую чепуху, за которую зацепилась еще в машине. Его грудь распирало чувство гордости и радостного ожидания чего-то нового, обещающего, по-морски романтичного и неизведанного. Круиз! Как много в этом слове для тех, кто еще ни разу не был в круизе. Круиз! Какое заманчивое и красивое слово, в котором заключается и царство океана, и соленый свежий ветер, и безбрежное звездное небо с падающими кометами, несущими из космоса к Земле чьи-то загаданные желания, и одиночество от всего мира, одиночество любви — единственная форма одиночества, приносящая радость. Он шел и не чувствовал тяжести поклажи с вещами, которых было слишком много для недельного путешествия и слишком мало, чтобы охватить все многообразие ожидаемого.
Красавец-пароход стоял у причала, окруженный бездонной новороссийской ночью, и сверкал тысячами приветливых огней, добрых и ласковых, как огни рождественской елки. Сотни людей радостно суетились вдоль набережной, у трапов и на палубах огромного корабля. Он поставил чемоданы и обернулся.
Котенок, доставай билеты. Она как будто ударилась о стену.
Билеты? Я? А разве они не у тебя? Легкий холодок прошелся по его телу.
Ты что, не взяла билеты?
А ты?
Что ты все время «тыкаешь»? Документы у тебя?
Да.
А билеты?
Не знаю. Кажется, их брал ты.
Она стояла белая, как стена больничного забора. Ее нижняя губа начала слегка подрагивать.
Да не волнуйся ты так, — притянув к себе, он обнял ее, затем отстранил опять. — Давай успокоимся и поищем билеты. Наверняка ты взяла их вместе с документами, ты просто забыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126