Лучше позвоните. С вас двадцать долларов.
Следующим вошел здоровенный мужик с оплывшим красным лицом и веками, подымающимися с таким трудом, будто на них давили канализационные люки.
Печень, доктор. Я обычным врачам не верю. Моего кума зарезали недавно, а вроде был простой фурункул. Только не говорите мне, что я должен бросить пить. Что угодно, только не это.
Целитель, как обычно, поставил сразу два диагноза — алкоголизм и десять долларов. Как и все опытные врачи, он ставил диагноз не по состоянию больного, а по его состоятельности.
Не волнуйтесь — бросать пить совсем не обязательно. Двести граммов мочи перед употреблением спиртного. После этого можете пить любое количество любой крепости. И не закусывать.
Больной брезгливо передернул плечами
Фу, гадость какая! Свою мочу? А можно, я буду пить мочу своего ребенка?
В зависимости от того, сколько лет ребенку.
Тринадцать лет Девочка.
Боже упаси! — закричал целитель, вспомнив случай про сифилис. — Только свою собственную! С вас десять долларов.
Затем в кабинет вошла еще молодая женщина, подернутая вуалью печали.
Мне тридцать шесть лет, доктор, и я уже двадцать один год не могу забеременеть. Надежда только на вас.
Хотя он заранее и знал, что пропишет ей компрессы на яичники из мочи рожавшей женщины, все же ритуал целительства требовал осмотра. Женщина начала нервно освобождать себя от одежды. Отвлекшись на запись в журнале регистрации больных и подняв затем голову, он заметил, что дама разделась полностью и в выжидательной позе стояла перед ним. Он испугался — ему показалось, что она хочет излечиться от бесплодия прямо сейчас.
Накиньте кофточку и оденьте белье. Мне нужен только живот, — сказал он и подумал: «Как быстро я приучился натурально лгать. Хотя, если ты сам веришь в то, что говоришь, то это уже не вранье — это вдохновение. Если вранье прекрасно, то это уже творчество. И вообще, человек становится лжецом только тогда, когда правда, которую он вам говорит, неприятна».
Он назначил компрессы и пятнадцать долларов.
Следующей вошла обширная пожилая женщина, сумевшая протиснуться в дверной проем только боком.
Доктор, у меня совсем разладились отношения с мужем. Я так боюсь, что он бросит меня. Ради Бога, помогите мне удержать моего Эдуарда.
Целитель, написавший в свое время небольшой труд по классификации народных методов знахарства, великолепно знал, что такой случай элементарно лечится путем подливания в чай небольшого количества менструации в течение трех дней от начала полнолуния. Но взглянув на почтенный возраст дамы и прикинув, что ее климаксу уже лет десять, он с торжеством подумал: «Все-таки мой метод универсален. На каждом конкретном случае он доказывает свое превосходство. Моча всегда с человеком, до конца его дней. А у Болдухаева, который лечит менструацией, выпадает целая возрастная группа женщин. Бедняга, не рассчитал немного. Впрочем, и у него хватает практики в Донецке».
Раздевайтесь, — сказал целитель и начал заполнять карточку.
Когда пациентка осталась в одном белье, дверь неожиданно открылась. На пороге стоял милиционер в погонах капитана. Одновременно с криком пожилой дамы в сознание целителя вошла короткая простая мысль: «Не успел».
Выпроводив возмущенную женщину, участковый деловито сел за стол, достал несколько чистых листов бумаги, загнул их так, чтобы обозначить поля (очень знакомая процедура для тех, кто участвовал в допросах), надписал сверху шапку и печально посмотрел на целителя.
Сейчас я задам вам несколько вопросов, но для начала прошу предоставить мне все ваши документы: свидетельство о регистрации, лицензию, патент, разрешения местных органов, ну и ваш паспорт. Словом, вы сами понимаете, что нужно.
Секунду, — с готовностью, почти радостно ответил целитель. — Все есть. В соседней комнате.
Он вышел и дверь, примыкавшую к кабинету, и оказался в маленьком туалете с умывальником. Здесь у него уже было все готово: окно, ведущее во двор, и веревочная лестница. Протискиваясь в маленькое окошко, целитель ворчал: «Ох, до чего же узкое, хорошо — я не толстый. С такой жизнью разве нагуляешь жирок? Редко кто из больных догадывается, что причиной смерти во всех случаях оказывается жизнь. Особенно такая».
КНЯГИНЯ КРАМСКАЯ И ФСК
Неоценимая услуга чаще всего оказывается по сходной цене.
Остап Крымов (В Бюро Добрых услуг)
Как-то незаметно подошел по графику срок начала шестого пункта «Великого пути». Для Нильского, в функции которого входил строгий контроль за графиком выполнения плана, само существо бизнеса под кодовым названием «Благородное собрание» все еще было окутано тайной.
По улицам и дворам городе летал всем опротивевший тополиный пух. Тополя, занимаясь своим ежегодным деревянным сексом, делали жизнь горожан, страдающих пуховой аллергией и не страдающих ею, просто невыносимой. Накатившая жара усугубляла разочарование харьковчан в раннем украинском лете, окончательно овладевшем городом, как неприятельской крепостью.
Ранним и не очень свежим июльским утром Сан Саныч встречал руководителя «Дворянского попечительского общества» — Марию Сергеевну Крамскую. Это была женщина, мужественно перешагнувшая пятьдесят лет и приблизительно такое же количество зим, очень похожая на маму Владимира Ульянова и в то же время как будто бы сошедшая с картины неизвестного голландского мастера конца шестнадцатого века. Она была чопорна, благородна и почти стародевственна. Ее возраст, как у всех женщин, неистово верующих в скотское начало мужчин, был частью ее имиджа. Ее наряд и манера поведения, как у всех снобов, не давал ни малейшего шанса на экспромт или невинный анекдот, даже про старого еврея. Она твердо считала, что нет закона притяжения полов, есть их беззаконие.
У Марии Сергеевны был очень напряженный график поездок по городам и весям бывшего Союза. Ее посещение «неньки Украины» было первым и, дай Бог, думала она, не последним. На зажиточный пророссийский Харьков Крамская отвела вначале две недели в своем плотном, как ее корсет, графике. Этот город, где у людей всегда, даже в более худшие времена, водились деньги, должен был неминуемо, по понятиям княгини, вырасти до понимания простого факта, что если честь можно продать, то ее можно и купить. После Харькова в графике стояли Курск, Новосибирск, Варшава и Минск.
Бизнес Марии Сергеевны был отлажен, как механизм часов на Спасской башне. Два года подходила она к тому, чтобы поставить на поток свое детище — продажу дворянских титулов. Вначале — Москва и Санкт-Петербург. Затем российская провинция начала проявлять робкий интерес к этой животрепещущей теме. На периферии России дела шли туго. А «красный пояс», вообще, со дня на день ждал возвращения Советского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Следующим вошел здоровенный мужик с оплывшим красным лицом и веками, подымающимися с таким трудом, будто на них давили канализационные люки.
Печень, доктор. Я обычным врачам не верю. Моего кума зарезали недавно, а вроде был простой фурункул. Только не говорите мне, что я должен бросить пить. Что угодно, только не это.
Целитель, как обычно, поставил сразу два диагноза — алкоголизм и десять долларов. Как и все опытные врачи, он ставил диагноз не по состоянию больного, а по его состоятельности.
Не волнуйтесь — бросать пить совсем не обязательно. Двести граммов мочи перед употреблением спиртного. После этого можете пить любое количество любой крепости. И не закусывать.
Больной брезгливо передернул плечами
Фу, гадость какая! Свою мочу? А можно, я буду пить мочу своего ребенка?
В зависимости от того, сколько лет ребенку.
Тринадцать лет Девочка.
Боже упаси! — закричал целитель, вспомнив случай про сифилис. — Только свою собственную! С вас десять долларов.
Затем в кабинет вошла еще молодая женщина, подернутая вуалью печали.
Мне тридцать шесть лет, доктор, и я уже двадцать один год не могу забеременеть. Надежда только на вас.
Хотя он заранее и знал, что пропишет ей компрессы на яичники из мочи рожавшей женщины, все же ритуал целительства требовал осмотра. Женщина начала нервно освобождать себя от одежды. Отвлекшись на запись в журнале регистрации больных и подняв затем голову, он заметил, что дама разделась полностью и в выжидательной позе стояла перед ним. Он испугался — ему показалось, что она хочет излечиться от бесплодия прямо сейчас.
Накиньте кофточку и оденьте белье. Мне нужен только живот, — сказал он и подумал: «Как быстро я приучился натурально лгать. Хотя, если ты сам веришь в то, что говоришь, то это уже не вранье — это вдохновение. Если вранье прекрасно, то это уже творчество. И вообще, человек становится лжецом только тогда, когда правда, которую он вам говорит, неприятна».
Он назначил компрессы и пятнадцать долларов.
Следующей вошла обширная пожилая женщина, сумевшая протиснуться в дверной проем только боком.
Доктор, у меня совсем разладились отношения с мужем. Я так боюсь, что он бросит меня. Ради Бога, помогите мне удержать моего Эдуарда.
Целитель, написавший в свое время небольшой труд по классификации народных методов знахарства, великолепно знал, что такой случай элементарно лечится путем подливания в чай небольшого количества менструации в течение трех дней от начала полнолуния. Но взглянув на почтенный возраст дамы и прикинув, что ее климаксу уже лет десять, он с торжеством подумал: «Все-таки мой метод универсален. На каждом конкретном случае он доказывает свое превосходство. Моча всегда с человеком, до конца его дней. А у Болдухаева, который лечит менструацией, выпадает целая возрастная группа женщин. Бедняга, не рассчитал немного. Впрочем, и у него хватает практики в Донецке».
Раздевайтесь, — сказал целитель и начал заполнять карточку.
Когда пациентка осталась в одном белье, дверь неожиданно открылась. На пороге стоял милиционер в погонах капитана. Одновременно с криком пожилой дамы в сознание целителя вошла короткая простая мысль: «Не успел».
Выпроводив возмущенную женщину, участковый деловито сел за стол, достал несколько чистых листов бумаги, загнул их так, чтобы обозначить поля (очень знакомая процедура для тех, кто участвовал в допросах), надписал сверху шапку и печально посмотрел на целителя.
Сейчас я задам вам несколько вопросов, но для начала прошу предоставить мне все ваши документы: свидетельство о регистрации, лицензию, патент, разрешения местных органов, ну и ваш паспорт. Словом, вы сами понимаете, что нужно.
Секунду, — с готовностью, почти радостно ответил целитель. — Все есть. В соседней комнате.
Он вышел и дверь, примыкавшую к кабинету, и оказался в маленьком туалете с умывальником. Здесь у него уже было все готово: окно, ведущее во двор, и веревочная лестница. Протискиваясь в маленькое окошко, целитель ворчал: «Ох, до чего же узкое, хорошо — я не толстый. С такой жизнью разве нагуляешь жирок? Редко кто из больных догадывается, что причиной смерти во всех случаях оказывается жизнь. Особенно такая».
КНЯГИНЯ КРАМСКАЯ И ФСК
Неоценимая услуга чаще всего оказывается по сходной цене.
Остап Крымов (В Бюро Добрых услуг)
Как-то незаметно подошел по графику срок начала шестого пункта «Великого пути». Для Нильского, в функции которого входил строгий контроль за графиком выполнения плана, само существо бизнеса под кодовым названием «Благородное собрание» все еще было окутано тайной.
По улицам и дворам городе летал всем опротивевший тополиный пух. Тополя, занимаясь своим ежегодным деревянным сексом, делали жизнь горожан, страдающих пуховой аллергией и не страдающих ею, просто невыносимой. Накатившая жара усугубляла разочарование харьковчан в раннем украинском лете, окончательно овладевшем городом, как неприятельской крепостью.
Ранним и не очень свежим июльским утром Сан Саныч встречал руководителя «Дворянского попечительского общества» — Марию Сергеевну Крамскую. Это была женщина, мужественно перешагнувшая пятьдесят лет и приблизительно такое же количество зим, очень похожая на маму Владимира Ульянова и в то же время как будто бы сошедшая с картины неизвестного голландского мастера конца шестнадцатого века. Она была чопорна, благородна и почти стародевственна. Ее возраст, как у всех женщин, неистово верующих в скотское начало мужчин, был частью ее имиджа. Ее наряд и манера поведения, как у всех снобов, не давал ни малейшего шанса на экспромт или невинный анекдот, даже про старого еврея. Она твердо считала, что нет закона притяжения полов, есть их беззаконие.
У Марии Сергеевны был очень напряженный график поездок по городам и весям бывшего Союза. Ее посещение «неньки Украины» было первым и, дай Бог, думала она, не последним. На зажиточный пророссийский Харьков Крамская отвела вначале две недели в своем плотном, как ее корсет, графике. Этот город, где у людей всегда, даже в более худшие времена, водились деньги, должен был неминуемо, по понятиям княгини, вырасти до понимания простого факта, что если честь можно продать, то ее можно и купить. После Харькова в графике стояли Курск, Новосибирск, Варшава и Минск.
Бизнес Марии Сергеевны был отлажен, как механизм часов на Спасской башне. Два года подходила она к тому, чтобы поставить на поток свое детище — продажу дворянских титулов. Вначале — Москва и Санкт-Петербург. Затем российская провинция начала проявлять робкий интерес к этой животрепещущей теме. На периферии России дела шли туго. А «красный пояс», вообще, со дня на день ждал возвращения Советского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126