Вы были на левой стороне.
— Врача, — простонал Смит.
— Я остановлю первую же машину, и вас довезут до доктора. Но в полицию вызовут. Я сожалею, но придется платить, сэр. Виновен тот, кто оказался за разделяющей чертой на полосе встречного движения.
Какая-то машина остановилась,
— Не беспокойтесь, шеф. Я его доставлю куда надо, — заверил чей-то знакомый голос.
Генри Смита усадили рядом с водителем в роскошную открытую машину «ягуар».
И она красной молнией рванулась с места, унося Смита в обратную от Вашингтона сторону.
«А как же Капитолий?» — мелькнуло у него в мыслях.
— Ну, как, парень, очухался? — спросил водитель.
На сиденье за рулем едва умещался добродушный толстяк с полдюжиной подбородков. И он затрясся в беззвучном смехе. Смит не верил глазам. Это же сам Броккенбергер, «Король лобби», к которому он спешил в Капитолий!
Броккенбергер теперь уже громко хохотал:
— Недурная встряска? А? И целехонького усадили ко мне в «случайно проезжавшую машину»! Ха-ха! Ничего не скажешь! Мои «ягуары каменных джунглей», как вы их обозвали в одной из своих паршивых статеек, все-таки умеют делать свое дело. О'кэй?
— Да, сэр. Но зачем же мою новенькую машину…
— Заткнитесь. Вы заслужили хорошего тумака. Какого черта вы проиграли в ледяном Гроте всю игру?
— Да, босс. Но едва ли в этом моя вина.
— А чья же еще? Кого мы послали туда и зачем?
— Это все нобелевские лауреаты, босс! Уверяю вас! Они вообразили, что могут иметь собственное мнение, хотя им внушали, как себя вести…
— Еще бы! — хмыкнул Броккенбергер. — У этого осла в золотых очках в комнатенках Капитолия была мымра-секретарша, которая наверняка ему все напомнила.
— И мне не оставалось ничего другого, сэр, как «задействовать запасной вариант»…
— Заткните свою паршивую пасть. Лучше помолчать об этом даже в моем «ягуаре», где можно не опасаться подслушивающих аппаратов, которыми набит Капитолий.
— Так вот почему мы встретились на шоссе!
— Идиот! Если бы вы были так же догадливы и там!..
— Но разве комиссия долетела до Нью-Йорка?
— До него долетел этот Анисимов, а не оказался с вашей помощью среди всех на «Конкорде». Тогда было бы о'кэй!
— Мне не пришло это в голову, босс.
— Даже острые ножи тупеют, если их не точить.
— Я готов, сэр, быть ножом, мечом, кинжалом.
— Знаю. Потому и «подобрал» вас на дороге. Чтобы наточить.
— О'кэй, сэр!
— К делу. Вы читали статью профессора Тейлора, отца водородной бомбы, который утверждал, что ее можно украсть?
— Да, сэр. Но там говорилось, как сохранить материалы, из которых можно создать атомную бомбу.
— «Предупреждать» об этом все равно что указывать на такую возможность.
— Но, сэр, администрация после этой статьи, вероятно, приняла нужные меры. Сам президент… нераспространение…
— У нас было время, пока статья готовилась к печати. Ее можно было прочитать и до выхода в свет.
— Должен ли я понимать, что…
— Вы ничего не должны понимать. Только действовать, как укажут.
— Да, босс.
— Заполучить материалы для атомной бомбы, о которой болтал «папаша всеобщего уничтожения», оказалось возможным. Но этого мало. Нужны еще мозги, которые способны сделать из материалов действующую штуку. Они уже гостят у нас. Вам предстоит завернуть им их паршивые щупальца так, чтобы мозги сработали как надо. Словом, если вам не удалось взорвать город под ледяным куполом…
— Надо взорвать сам ледяной купол! — догадался Генри Смит.
— Вот вам и поручается обработать заполученных нами специалистов. Кстати, и вашего Анисимова тоже.
— Как? И он там? Зачем?
— Постарайтесь связать их всех троих одной веревочкой. И атомную бомбу с белковой тоже.
— О'кэй, босс! Можете положиться на меня. Я все устрою.
— У вас не будет другой возможности, парень, — зловеще напутствовал Броккенбергер. — Говорят, саперы и гангстеры не ошибаются дважды.
— Но где мне действовать и когда, сэр?
— А мы уже приехали, сын мой. Вот она, «вилла-гроб». Тиха как могила. И чтобы выйти из нее, надо… воскреснуть. — И Броккебергер снова затрясся в беззвучном смехе. — Пришлось одолжить ее для такого благого дела. Сейчас я дам приказ по радио своим паршивцам впустить вас. Вылезайте. О'кэй!
Генри Смит выбрался на шоссе.
Красный «ягуар» молнией метнулся с места.
Смит стоял перед калиткой тенистого парка, в глубине которого виднелась богатая вилла. Он рассматривал затейливую вязь железной решетки и размышлял над последними словами босса. Поворота с пути, на который судьба толкнула его, уже не было.
— Эй вы там, пошевеливайтесь, дьявол вам в глотку! — услышал он хриплый голос в репродукторе, вделанном в столб калитки. — Открыта ваша проклятая дверь. Толкайте.
Глава девятая. «МОЗГИ НА ЩУПАЛЬЦАХ»
Холл виллы был просторным двухсветным залом с прозрачным сводом. Внутренние галереи второго и третьего этажей изнутри охватывали холл. Широкая мраморная лестница разделялась на втором этаже надвое. Внизу по обе ее стороны стояли беломраморные статуи Афродиты и Дианы.
Пол был устлан дорогими коврами. Бесценные вазы, японские, китайские, индийские, стояли вперемежку с разностильной мебелью и говорили скорее о расточительности, чем о вкусе. И все это в чрезмерном количестве. Гигантский холл при всей его претенциозности чем-то напоминал типичный для Америки универсальный магазин, и все, что находилось в нем, казалось выставленным на продажу.
Белый концертный рояль «Стейнвей» стоял особняком, выделяясь неожиданным пятном.
Доктор Стилл уже приготовил его для артиста, поднял крышку, напоминающую крыло огромной белоснежной птицы.
Анисимов уселся в мягкое кресло, нежно обнявшее его со всех сторон.
Несмотря ни на что, он готов был слушать музыку и не позволял себе упасть духом.
Оба же его товарища по заключению после «обеда с выстрелами» пребывали в подавленном состоянии.
— Однако вы, сэр, с характером, — не то с восхищением, не то с укором заметил Анисимову профессор О'Скара, когда они вставали из-за стола, отведав наскоро приготовленных овощных блюд.
Солнце. уже не заглядывало через узкие и высокие, как в средневековом замке, окна. В восточных небо приобрело фиолетовый оттенок, а в противоположных — отражало закатную зарю.
— Что-то запаздывает наш артист, — сказал профессор О'Скара, вставая. — Пойду сообщу ему о сегодняшнем аншлаге.
И, солидно шагая, благообразный, но понурый, он удалился в боковую дверь.
Ждали его долго. Доктор Стилл нещадно курил сигарету за сигаретой, обдавая Анисимова табачным дымом. Николай Алексеевич старался не морщиться. Оба молчали.
Наконец появился О'Скара, медлительный, даже чуть торжественный.
— Увы, джентльмены, — сказал он, опускаясь в кресло. — Концерт, очевидно, не состоится.
— Отчего же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Врача, — простонал Смит.
— Я остановлю первую же машину, и вас довезут до доктора. Но в полицию вызовут. Я сожалею, но придется платить, сэр. Виновен тот, кто оказался за разделяющей чертой на полосе встречного движения.
Какая-то машина остановилась,
— Не беспокойтесь, шеф. Я его доставлю куда надо, — заверил чей-то знакомый голос.
Генри Смита усадили рядом с водителем в роскошную открытую машину «ягуар».
И она красной молнией рванулась с места, унося Смита в обратную от Вашингтона сторону.
«А как же Капитолий?» — мелькнуло у него в мыслях.
— Ну, как, парень, очухался? — спросил водитель.
На сиденье за рулем едва умещался добродушный толстяк с полдюжиной подбородков. И он затрясся в беззвучном смехе. Смит не верил глазам. Это же сам Броккенбергер, «Король лобби», к которому он спешил в Капитолий!
Броккенбергер теперь уже громко хохотал:
— Недурная встряска? А? И целехонького усадили ко мне в «случайно проезжавшую машину»! Ха-ха! Ничего не скажешь! Мои «ягуары каменных джунглей», как вы их обозвали в одной из своих паршивых статеек, все-таки умеют делать свое дело. О'кэй?
— Да, сэр. Но зачем же мою новенькую машину…
— Заткнитесь. Вы заслужили хорошего тумака. Какого черта вы проиграли в ледяном Гроте всю игру?
— Да, босс. Но едва ли в этом моя вина.
— А чья же еще? Кого мы послали туда и зачем?
— Это все нобелевские лауреаты, босс! Уверяю вас! Они вообразили, что могут иметь собственное мнение, хотя им внушали, как себя вести…
— Еще бы! — хмыкнул Броккенбергер. — У этого осла в золотых очках в комнатенках Капитолия была мымра-секретарша, которая наверняка ему все напомнила.
— И мне не оставалось ничего другого, сэр, как «задействовать запасной вариант»…
— Заткните свою паршивую пасть. Лучше помолчать об этом даже в моем «ягуаре», где можно не опасаться подслушивающих аппаратов, которыми набит Капитолий.
— Так вот почему мы встретились на шоссе!
— Идиот! Если бы вы были так же догадливы и там!..
— Но разве комиссия долетела до Нью-Йорка?
— До него долетел этот Анисимов, а не оказался с вашей помощью среди всех на «Конкорде». Тогда было бы о'кэй!
— Мне не пришло это в голову, босс.
— Даже острые ножи тупеют, если их не точить.
— Я готов, сэр, быть ножом, мечом, кинжалом.
— Знаю. Потому и «подобрал» вас на дороге. Чтобы наточить.
— О'кэй, сэр!
— К делу. Вы читали статью профессора Тейлора, отца водородной бомбы, который утверждал, что ее можно украсть?
— Да, сэр. Но там говорилось, как сохранить материалы, из которых можно создать атомную бомбу.
— «Предупреждать» об этом все равно что указывать на такую возможность.
— Но, сэр, администрация после этой статьи, вероятно, приняла нужные меры. Сам президент… нераспространение…
— У нас было время, пока статья готовилась к печати. Ее можно было прочитать и до выхода в свет.
— Должен ли я понимать, что…
— Вы ничего не должны понимать. Только действовать, как укажут.
— Да, босс.
— Заполучить материалы для атомной бомбы, о которой болтал «папаша всеобщего уничтожения», оказалось возможным. Но этого мало. Нужны еще мозги, которые способны сделать из материалов действующую штуку. Они уже гостят у нас. Вам предстоит завернуть им их паршивые щупальца так, чтобы мозги сработали как надо. Словом, если вам не удалось взорвать город под ледяным куполом…
— Надо взорвать сам ледяной купол! — догадался Генри Смит.
— Вот вам и поручается обработать заполученных нами специалистов. Кстати, и вашего Анисимова тоже.
— Как? И он там? Зачем?
— Постарайтесь связать их всех троих одной веревочкой. И атомную бомбу с белковой тоже.
— О'кэй, босс! Можете положиться на меня. Я все устрою.
— У вас не будет другой возможности, парень, — зловеще напутствовал Броккенбергер. — Говорят, саперы и гангстеры не ошибаются дважды.
— Но где мне действовать и когда, сэр?
— А мы уже приехали, сын мой. Вот она, «вилла-гроб». Тиха как могила. И чтобы выйти из нее, надо… воскреснуть. — И Броккебергер снова затрясся в беззвучном смехе. — Пришлось одолжить ее для такого благого дела. Сейчас я дам приказ по радио своим паршивцам впустить вас. Вылезайте. О'кэй!
Генри Смит выбрался на шоссе.
Красный «ягуар» молнией метнулся с места.
Смит стоял перед калиткой тенистого парка, в глубине которого виднелась богатая вилла. Он рассматривал затейливую вязь железной решетки и размышлял над последними словами босса. Поворота с пути, на который судьба толкнула его, уже не было.
— Эй вы там, пошевеливайтесь, дьявол вам в глотку! — услышал он хриплый голос в репродукторе, вделанном в столб калитки. — Открыта ваша проклятая дверь. Толкайте.
Глава девятая. «МОЗГИ НА ЩУПАЛЬЦАХ»
Холл виллы был просторным двухсветным залом с прозрачным сводом. Внутренние галереи второго и третьего этажей изнутри охватывали холл. Широкая мраморная лестница разделялась на втором этаже надвое. Внизу по обе ее стороны стояли беломраморные статуи Афродиты и Дианы.
Пол был устлан дорогими коврами. Бесценные вазы, японские, китайские, индийские, стояли вперемежку с разностильной мебелью и говорили скорее о расточительности, чем о вкусе. И все это в чрезмерном количестве. Гигантский холл при всей его претенциозности чем-то напоминал типичный для Америки универсальный магазин, и все, что находилось в нем, казалось выставленным на продажу.
Белый концертный рояль «Стейнвей» стоял особняком, выделяясь неожиданным пятном.
Доктор Стилл уже приготовил его для артиста, поднял крышку, напоминающую крыло огромной белоснежной птицы.
Анисимов уселся в мягкое кресло, нежно обнявшее его со всех сторон.
Несмотря ни на что, он готов был слушать музыку и не позволял себе упасть духом.
Оба же его товарища по заключению после «обеда с выстрелами» пребывали в подавленном состоянии.
— Однако вы, сэр, с характером, — не то с восхищением, не то с укором заметил Анисимову профессор О'Скара, когда они вставали из-за стола, отведав наскоро приготовленных овощных блюд.
Солнце. уже не заглядывало через узкие и высокие, как в средневековом замке, окна. В восточных небо приобрело фиолетовый оттенок, а в противоположных — отражало закатную зарю.
— Что-то запаздывает наш артист, — сказал профессор О'Скара, вставая. — Пойду сообщу ему о сегодняшнем аншлаге.
И, солидно шагая, благообразный, но понурый, он удалился в боковую дверь.
Ждали его долго. Доктор Стилл нещадно курил сигарету за сигаретой, обдавая Анисимова табачным дымом. Николай Алексеевич старался не морщиться. Оба молчали.
Наконец появился О'Скара, медлительный, даже чуть торжественный.
— Увы, джентльмены, — сказал он, опускаясь в кресло. — Концерт, очевидно, не состоится.
— Отчего же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112