У них с Лиззи будет сегодня роскошный ужин.
Она начала медленно пятиться к двери. Когда она была уже почти у самого порога, он внезапно обернулся.
– А-ха! – воскликнул он.
Он склонил голову набок, глядя на нее так, как взрослый смотрит на непослушного ребенка, застав его за какой-то маленькой шалостью. Она замерла возле дверей, не в силах пошевелиться. Продолжая наблюдать за ней краем глаза, он взял сдачу и, даже не пересчитав, сунул в карман кителя, потом подхватил банку с горошком и направился к двери.
– А теперь мы пойдем домой, – сказал он, властно беря ее под руку.
Он вывел ее на улицу, и ей ничего не оставалось, как идти в сторону дома. Его рука крепко сжимала ее локоть, и пытаться бежать было бы бессмысленно. Но когда они, пройдя через темную аллею, вышли на Крэйн-стрит, она уперлась и резко высвободила руку.
– Прошу вас, не ходите со мной, – взмолилась она. – Давайте расстанемся здесь, и позвольте мне уйти.
– Ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Нет.
– Ты лжешь. Я знаю, что ты этого хочешь.
– Я этого не хочу. Вы меня слышите – не хочу! – Она говорила рассерженно. – Я хочу лишь одного – чтобы вы оставили меня в покое… Вот, – она протянула ему сверток. – Возьмите ваши пирожки.
Он даже не посмотрел на сверток с пирожками, который она пыталась сунуть ему в руку.
– Я тебе не верю, – спокойно сказал он. – Впрочем, если ты действительно хочешь избавиться от меня, ты можешь закричать. На набережной в такое время всегда дежурит полисмен. Он услышит тебя и придет на помощь… Ну же, кричи. Почему ты молчишь?
Она стояла, тяжело дыша, и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она сама задавалась этим вопросом: почему она не кричит? Ведь если она закричит, придет полиция и прикажет ему оставить ее в покое… Все дело было в том, что как бы она ни боялась этого бородача, полиции она боялась еще больше. Но в самом ли деле она боится этого человека? Или она боится того, что скажут о ней соседки, если узнают, что она привела в дом иностранного моряка, и как прореагирует на это Джо? Да, она боялась общественного мнения, боялась осуждения брата, но капитана она совсем не боялась.
– Мы… мы могли бы прогуляться по улице и съесть на ходу пирожки, – робко предложила она.
– Но я не хочу гулять по улице, я хочу пойти к тебе домой, – возразил он. – Я хочу посмотреть, где ты живешь… Кроме того, есть на ходу очень неудобно. Пойдем. Вот это твоя улица?
Она не ответила, и тогда он снова взял ее под локоть. С опущенной головой она направилась вместе с ним по улице.
На улице еще были люди, но никто не обратил внимания на нее и на ее сопровождающего. Здесь часто видели женщин, прогуливающихся под руку с моряками.
Когда они вошли в подъезд, она хотела попросить его, чтобы он вел себя потише, но тут же поняла, что стоит ей только это сказать, как он рассмеется во все горло и поднимет на ноги весь дом. Еще снизу она услышала вой Лиззи. Она бросилась вверх по темной лестнице, и он поспешил, спотыкаясь, вслед за ней. Боясь, что он упадет и соседи выйдут на шум, она взяла его за руку. Он крепко сжал ее руку и держал ее, пока они не поднялись до верхнего этажа. Там он чуть не опрокинул столик с ведром.
– Осторожно, осторожно, – прошептала она, доставая из кармана пальто ключ. – Стойте на месте, а то вы на что-нибудь налетите.
– Кто это кричит? – спросил он.
Она оставила его вопрос без ответа. Когда она отперла дверь, ей вдруг пришло в голову, что у нее еще есть шанс на спасение. Она могла бы проскользнуть в комнату и запереться изнутри, оставив его на лестничной площадке… Но тогда он поднимет такой шум, что прибегут все соседи. Она уже достаточно хорошо его знала, чтобы понять, что он не уйдет просто так.
Пройдя через темную комнату, она положила сверток с пирожками на стол, потом подошла к камину и нащупала подсвечник на каминной полке. Но огонь в камине уже совсем потух, и ей было не от чего зажечь свечу.
– У вас нет спичек? – спросила она, возвращаясь к двери, где стоял он.
Он, молча, протянул ей большую коробку спичек. Она зажгла огарок свечи, прикрыв огонь ладонью. Повернувшись к нему спиной, она вернулась к столу. Он стоял посреди комнаты, прислушиваясь к крикам, доносящимся из соседней комнаты.
– Твоя сестра… она что, еще младенец? – спросил он, указывая на дверь в спальню.
– Нет, – ответила она, но не стала ничего ему объяснять. – Вы… вы пока присядьте. Я должна зайти к ней на минутку.
– Иди. Вечер еще только начался.
Он стоял на месте, с любопытством оглядывая комнату в тусклом свете свечи.
– Я должна взять с собой свечу. Вам придется побыть в темноте.
– Это единственная свеча во всем доме? – Он смотрел на нее с удивлением.
– Да.
– Тогда бери ее и иди.
Со свечой в руках она направилась к двери в комнату Лиззи, но, проходя мимо стола, помедлила, в нерешительности глядя на сверток с пирожками.
– Я… я отнесу ей один пирожок, – сказала она, оборачиваясь к нему.
Чувствуя себя ужасно неловко под его пристальным взглядом, она развернула бумагу, взяла один пирожок и поспешила к Лиззи.
– Успокойся, успокойся, – прошептала она, подходя к постели. – Не надо больше кричать, я сейчас тебя покормлю. Вот, ешь, – она протянула Лиззи пирожок.
При виде еды лицо Лиззи растянулось в улыбке. Она выхватила пирожок из рук Кэти и моментально проглотила его. Глядя на Кэти голодными глазами, она протянула к ней руку, требуя еще.
– Нет, не сейчас. Потом я дам тебе еще один. Она склонилась над Лиззи и погладила ее по голове, Услышав, что дверь в спальню открылась, она резко выпрямилась и обернулась. Он стоял на пороге, глядя на них обеих. Первым ее желанием было заслонить собой Лиззи, чтобы он ее не видел, но было уже слишком поздно. Что же касалось Лиззи, она не заметила его, а если и заметила, не обратила внимания. Кэти поправила подушки и натянула стеганое одеяло на ее выпирающий живот.
– Будь умницей, лежи спокойно. Я скоро приду.
С этими словами она отошла от постели и, пройдя мимо него, вышла из комнаты. Он последовал за ней не сразу. Он еще некоторое время постоял на пороге спальни, глядя на Лиззи.
– У нее не в порядке с головой? – спросил он, возвращаясь на кухню.
– Она родилась такой. Она всегда была как маленький ребенок.
– А ты… С каких пор ты присматриваешь за ней?
Он стоял очень прямо, и теперь на его лице больше не было улыбки.
– С тех пор как наша мать умерла, я все время сижу с ней. И до этого мне тоже приходилось за ней присматривать. Мать была больна и не могла ухаживать за ней. Последние четыре года этим занималась я.
Она посмотрела на пирожки на столе, и его взгляд, следуя за ее взглядом, тоже устремился туда.
– Ладно, давай поедим, – сказал он.
Она достала из буфета тарелки и столовые приборы. Положив себе на тарелку пирожок, она села за стол и уже начала есть, когда он сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Она начала медленно пятиться к двери. Когда она была уже почти у самого порога, он внезапно обернулся.
– А-ха! – воскликнул он.
Он склонил голову набок, глядя на нее так, как взрослый смотрит на непослушного ребенка, застав его за какой-то маленькой шалостью. Она замерла возле дверей, не в силах пошевелиться. Продолжая наблюдать за ней краем глаза, он взял сдачу и, даже не пересчитав, сунул в карман кителя, потом подхватил банку с горошком и направился к двери.
– А теперь мы пойдем домой, – сказал он, властно беря ее под руку.
Он вывел ее на улицу, и ей ничего не оставалось, как идти в сторону дома. Его рука крепко сжимала ее локоть, и пытаться бежать было бы бессмысленно. Но когда они, пройдя через темную аллею, вышли на Крэйн-стрит, она уперлась и резко высвободила руку.
– Прошу вас, не ходите со мной, – взмолилась она. – Давайте расстанемся здесь, и позвольте мне уйти.
– Ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Нет.
– Ты лжешь. Я знаю, что ты этого хочешь.
– Я этого не хочу. Вы меня слышите – не хочу! – Она говорила рассерженно. – Я хочу лишь одного – чтобы вы оставили меня в покое… Вот, – она протянула ему сверток. – Возьмите ваши пирожки.
Он даже не посмотрел на сверток с пирожками, который она пыталась сунуть ему в руку.
– Я тебе не верю, – спокойно сказал он. – Впрочем, если ты действительно хочешь избавиться от меня, ты можешь закричать. На набережной в такое время всегда дежурит полисмен. Он услышит тебя и придет на помощь… Ну же, кричи. Почему ты молчишь?
Она стояла, тяжело дыша, и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она сама задавалась этим вопросом: почему она не кричит? Ведь если она закричит, придет полиция и прикажет ему оставить ее в покое… Все дело было в том, что как бы она ни боялась этого бородача, полиции она боялась еще больше. Но в самом ли деле она боится этого человека? Или она боится того, что скажут о ней соседки, если узнают, что она привела в дом иностранного моряка, и как прореагирует на это Джо? Да, она боялась общественного мнения, боялась осуждения брата, но капитана она совсем не боялась.
– Мы… мы могли бы прогуляться по улице и съесть на ходу пирожки, – робко предложила она.
– Но я не хочу гулять по улице, я хочу пойти к тебе домой, – возразил он. – Я хочу посмотреть, где ты живешь… Кроме того, есть на ходу очень неудобно. Пойдем. Вот это твоя улица?
Она не ответила, и тогда он снова взял ее под локоть. С опущенной головой она направилась вместе с ним по улице.
На улице еще были люди, но никто не обратил внимания на нее и на ее сопровождающего. Здесь часто видели женщин, прогуливающихся под руку с моряками.
Когда они вошли в подъезд, она хотела попросить его, чтобы он вел себя потише, но тут же поняла, что стоит ей только это сказать, как он рассмеется во все горло и поднимет на ноги весь дом. Еще снизу она услышала вой Лиззи. Она бросилась вверх по темной лестнице, и он поспешил, спотыкаясь, вслед за ней. Боясь, что он упадет и соседи выйдут на шум, она взяла его за руку. Он крепко сжал ее руку и держал ее, пока они не поднялись до верхнего этажа. Там он чуть не опрокинул столик с ведром.
– Осторожно, осторожно, – прошептала она, доставая из кармана пальто ключ. – Стойте на месте, а то вы на что-нибудь налетите.
– Кто это кричит? – спросил он.
Она оставила его вопрос без ответа. Когда она отперла дверь, ей вдруг пришло в голову, что у нее еще есть шанс на спасение. Она могла бы проскользнуть в комнату и запереться изнутри, оставив его на лестничной площадке… Но тогда он поднимет такой шум, что прибегут все соседи. Она уже достаточно хорошо его знала, чтобы понять, что он не уйдет просто так.
Пройдя через темную комнату, она положила сверток с пирожками на стол, потом подошла к камину и нащупала подсвечник на каминной полке. Но огонь в камине уже совсем потух, и ей было не от чего зажечь свечу.
– У вас нет спичек? – спросила она, возвращаясь к двери, где стоял он.
Он, молча, протянул ей большую коробку спичек. Она зажгла огарок свечи, прикрыв огонь ладонью. Повернувшись к нему спиной, она вернулась к столу. Он стоял посреди комнаты, прислушиваясь к крикам, доносящимся из соседней комнаты.
– Твоя сестра… она что, еще младенец? – спросил он, указывая на дверь в спальню.
– Нет, – ответила она, но не стала ничего ему объяснять. – Вы… вы пока присядьте. Я должна зайти к ней на минутку.
– Иди. Вечер еще только начался.
Он стоял на месте, с любопытством оглядывая комнату в тусклом свете свечи.
– Я должна взять с собой свечу. Вам придется побыть в темноте.
– Это единственная свеча во всем доме? – Он смотрел на нее с удивлением.
– Да.
– Тогда бери ее и иди.
Со свечой в руках она направилась к двери в комнату Лиззи, но, проходя мимо стола, помедлила, в нерешительности глядя на сверток с пирожками.
– Я… я отнесу ей один пирожок, – сказала она, оборачиваясь к нему.
Чувствуя себя ужасно неловко под его пристальным взглядом, она развернула бумагу, взяла один пирожок и поспешила к Лиззи.
– Успокойся, успокойся, – прошептала она, подходя к постели. – Не надо больше кричать, я сейчас тебя покормлю. Вот, ешь, – она протянула Лиззи пирожок.
При виде еды лицо Лиззи растянулось в улыбке. Она выхватила пирожок из рук Кэти и моментально проглотила его. Глядя на Кэти голодными глазами, она протянула к ней руку, требуя еще.
– Нет, не сейчас. Потом я дам тебе еще один. Она склонилась над Лиззи и погладила ее по голове, Услышав, что дверь в спальню открылась, она резко выпрямилась и обернулась. Он стоял на пороге, глядя на них обеих. Первым ее желанием было заслонить собой Лиззи, чтобы он ее не видел, но было уже слишком поздно. Что же касалось Лиззи, она не заметила его, а если и заметила, не обратила внимания. Кэти поправила подушки и натянула стеганое одеяло на ее выпирающий живот.
– Будь умницей, лежи спокойно. Я скоро приду.
С этими словами она отошла от постели и, пройдя мимо него, вышла из комнаты. Он последовал за ней не сразу. Он еще некоторое время постоял на пороге спальни, глядя на Лиззи.
– У нее не в порядке с головой? – спросил он, возвращаясь на кухню.
– Она родилась такой. Она всегда была как маленький ребенок.
– А ты… С каких пор ты присматриваешь за ней?
Он стоял очень прямо, и теперь на его лице больше не было улыбки.
– С тех пор как наша мать умерла, я все время сижу с ней. И до этого мне тоже приходилось за ней присматривать. Мать была больна и не могла ухаживать за ней. Последние четыре года этим занималась я.
Она посмотрела на пирожки на столе, и его взгляд, следуя за ее взглядом, тоже устремился туда.
– Ладно, давай поедим, – сказал он.
Она достала из буфета тарелки и столовые приборы. Положив себе на тарелку пирожок, она села за стол и уже начала есть, когда он сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96