Почему ей не посмотреть на это прямо и не получить по заслугам? Большинство девочек прошло через это раньше, но она поздно созревает. Обыкновенная щенячья любовь. Ничего не сделаешь, надо признаться в этом и не выставлять себя в глупом свете. Взять и выкинуть из головы. Работа над фильмом закончится, и она больше никогда не увидит Коранду. Останется лишь горькое воспоминание, как о старинном друге сердца. Все проходили через такое. Это необходимо для взросления.
Но конечно, не у каждой девочки предметом обожания был драматург, кинозвезда с миллионом долларов в кармане, мужчина, на которого вешается половина женщин мира. А разве она выбирала когда-нибудь для себя легкие пути?
Флер выплыла на поверхность и увидела, что Белинда спустила ноги с шезлонга.
— Флер, займи чем-нибудь Джейка, а я пойду прикроюсь.
Солнце печет невыносимо.
— Не вылезай, Цветик. — Джейк встал, стянул через голову майку, скинул кроссовки и нырнул в воду. Выплыл он прямо перед ней.
— У тебя мокрые волосы, детка. Я думал, что нью-йоркские Блестящие Девочки на воду только смотрят.
Джейк был просто неотразим: вода стекала по лицу, он улыбался, выставляя кривой зуб. Внутри у Флер что-то заныло. Ответ ее прозвучал остро и резко.
— Да уж, не много ты знаешь о нью-йоркских Блестящих Девочках.
Она нырнула и поплыла к лестнице. Но прежде чем успела отплыть, он схватил ее за лодыжку.
— А ты разве не знаешь, что я потрясающая кинозвезда? — спросил он, вытаскивая ее на поверхность. — От меня девушки никогда не уплывают.
— Но Блестящие могут.
Джейк ослабил руку, Флер снова нырнула и на этот раз добралась до лестницы.
— Это нечестно! — заявил он, — Ты плаваешь лучше меня!
— Я заметила. Ты плаваешь как бревно.
— Знаешь, ты уже переходишь на личности, детка.
Он выбрался из воды на бортик и уселся рядом с ней.
— У тебя отвратительный, злой язык.
— Он компенсирует мягкость характера. — Флер завернулась в полотенце поверх купальника, закрепила его на груди и перешла в кресло.
— Поправь меня, Цветик, если я ошибаюсь, но похоже, ты сегодня не слишком рада меня видеть.
Она должна была знать, что Джейк Коранда сразу перейдет к сути дела. По крайней мере он не понял, насколько она рада ему на самом деле.
— Извини, я просто в плохом настроении. Я очень волнуюсь насчет завтрашней сцены с тобой и Линн. — Во всяком случае, это признание было близко к правде.
— Пойдем побегаем, нагуляем аппетит для стейков Белинды.
Флер быстро согласилась, лишь бы сбросить нервную энергию.
С тех пор как она приехала в Калифорнию, она бегала почти каждый день. Ей нравилось ощущение, возникающее после. Иногда она бегала одна, иногда на студии вместе с Линн после съемок. Белинда вышла во внутренний дворик, завязывая узлом накинутую от солнца хламиду. Джейк сказал ей:
— Ты не против, если я ненадолго украду твою дочь? Немного утру ей слезы.
— Ну давайте, — весело махнула Белинда рукой. — Не спешите обратно. У меня новый роман Джекки Коллинз, я просто умираю от нетерпения прижать его к сердцу.
Джейк скорчил гримасу, Флер рассмеялась и побежала в дом надеть шорты и кроссовки. Когда она села на кровать завязать шнурки, на пол упала книга, которую она читала, и открылась на абзаце, отмеченном ею в то утро.
«Коранда пишет особым голосом и, как бы глядя на себя в зеркало, описывает американский рабочий класс. Его герои — это мужчины и женщины, обожающие пиво, занимающиеся спортом и уверенные, что за честный труд надо получать честные деньги. Иногда они даже ходят в церковь. Его пьесы всегда написаны грубоватым языком и почти всегда с юмором. Они контрастируют с его ролями в кино. Они показывают самое лучшее и самое худшее, что есть в американском духе».
Кто-то из критиков сформулировал свою мысль более четко.
«Сочинения Коранды имеют успех потому, что он как бы хватает Штаты за яйца и крепко сдавливает».
Вообще в последнее время Флер много читала. Пьесы Джейка ей нравились, а вот некоторые статьи о нем в журналах — не очень. Но везде мелькали имена женщин, с которыми он появлялся на публике, и, надо сказать, имена очень разные.
Он ждал ее на улице, разминая ноги.
— Ну как, выдержишь, Цветик, или мне придется играть роль няньки?
— А ты очень нахальный, тебе это известно?
— Еще бы нет, детка.
Она улыбнулась и сделала наклон, чтобы расслабить мышцы.
— Линн говорила, ты в колледже играл в баскетбол. Я видела, как ты кидаешь мяч в кольцо возле парковки.
— Да, пару раз в неделю я играю. Потому что без этого мне трудно писать. Игра с мячом проясняет мозги.
Они побежали не спеша. Было воскресенье, улицы казались пустыннее обычного, не видно было даже садовников-мексиканцев, которых нанимают стричь газоны на Беверли-Хиллз. Флер на миг испытала легкое разочарование. Ей хотелось, чтобы все видели, кто бежит рядом с ней.
— Вообще-то я думала, что драматурги должны быть интеллектуалами, а не спортсменами, — сказала она.
— Драматурги — это все равно что поэты, Цветик. Баскетбол — тоже поэзия.
— Как-то баскетбол у меня не очень сочетается с поэзией.
— А ты когда-нибудь слышала про парня по имени Джулиус Ирвинг?
Она покачала головой и прибавила скорость. Джейк не собирался отставать.
— Ирвинга называют Доктор. Он молодой игрок в нью-йоркской команде «Нетс». Он будет самым лучшим игроком Не просто хорошим, а лучшим. Понимаешь? Лучшим баскетболистом, который когда-нибудь рождался на белый свет.
Флер велела себе запомнить имя Джулиуса Ирвинга и прочитать о нем все, что пишут.
Джейк продолжал:
— В Доке все поэзия. Когда он двигается, исчезают законы притяжения. Он летает, Цветик. Человек не может летать. Но Джулиус Ирвинг может. А это поэзия, детка. Именно это заставляет меня писать. — Он вдруг почувствовал неловкость, будто слишком открылся; Флер почти увидела, как он опустил занавески. — Ты можешь бежать быстрее? — рявкнул он. — Мы что, гуляем?
Внезапная перемена настроения Джейка задела ее, но она ничего не сказала. Они срезали путь, перебежав на дорожку для велосипедистов, которая была любимой частью ее маршрута.
— Ну-ка говори, что у тебя за проблема с завтрашней сценой, — потребовал он.
Они оба тяжело дышали; Флер даже тяжелее, чем Джейк. Но вообще-то она умела бегать и правильно дышать при этом. Флер попыталась объяснить.
— Я не знаю… это просто… Я думаю, мне кажется, что Лиззи расчетливая.
— Именно такая она и есть. Цветик. Расчетливая маленькая сучка.
Флер увидела темные пятна пота у него на майке.
— Но она любит Диди и знает ее чувства к Мэтту. Я могу понять, почему ее влечет к нему, почему она хочет с ним в постель, но каков при этом расчет?
— А это вечная история женской половины человечества. Ничто другое не способен мужчина сломать так быстро, как женскую дружбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Но конечно, не у каждой девочки предметом обожания был драматург, кинозвезда с миллионом долларов в кармане, мужчина, на которого вешается половина женщин мира. А разве она выбирала когда-нибудь для себя легкие пути?
Флер выплыла на поверхность и увидела, что Белинда спустила ноги с шезлонга.
— Флер, займи чем-нибудь Джейка, а я пойду прикроюсь.
Солнце печет невыносимо.
— Не вылезай, Цветик. — Джейк встал, стянул через голову майку, скинул кроссовки и нырнул в воду. Выплыл он прямо перед ней.
— У тебя мокрые волосы, детка. Я думал, что нью-йоркские Блестящие Девочки на воду только смотрят.
Джейк был просто неотразим: вода стекала по лицу, он улыбался, выставляя кривой зуб. Внутри у Флер что-то заныло. Ответ ее прозвучал остро и резко.
— Да уж, не много ты знаешь о нью-йоркских Блестящих Девочках.
Она нырнула и поплыла к лестнице. Но прежде чем успела отплыть, он схватил ее за лодыжку.
— А ты разве не знаешь, что я потрясающая кинозвезда? — спросил он, вытаскивая ее на поверхность. — От меня девушки никогда не уплывают.
— Но Блестящие могут.
Джейк ослабил руку, Флер снова нырнула и на этот раз добралась до лестницы.
— Это нечестно! — заявил он, — Ты плаваешь лучше меня!
— Я заметила. Ты плаваешь как бревно.
— Знаешь, ты уже переходишь на личности, детка.
Он выбрался из воды на бортик и уселся рядом с ней.
— У тебя отвратительный, злой язык.
— Он компенсирует мягкость характера. — Флер завернулась в полотенце поверх купальника, закрепила его на груди и перешла в кресло.
— Поправь меня, Цветик, если я ошибаюсь, но похоже, ты сегодня не слишком рада меня видеть.
Она должна была знать, что Джейк Коранда сразу перейдет к сути дела. По крайней мере он не понял, насколько она рада ему на самом деле.
— Извини, я просто в плохом настроении. Я очень волнуюсь насчет завтрашней сцены с тобой и Линн. — Во всяком случае, это признание было близко к правде.
— Пойдем побегаем, нагуляем аппетит для стейков Белинды.
Флер быстро согласилась, лишь бы сбросить нервную энергию.
С тех пор как она приехала в Калифорнию, она бегала почти каждый день. Ей нравилось ощущение, возникающее после. Иногда она бегала одна, иногда на студии вместе с Линн после съемок. Белинда вышла во внутренний дворик, завязывая узлом накинутую от солнца хламиду. Джейк сказал ей:
— Ты не против, если я ненадолго украду твою дочь? Немного утру ей слезы.
— Ну давайте, — весело махнула Белинда рукой. — Не спешите обратно. У меня новый роман Джекки Коллинз, я просто умираю от нетерпения прижать его к сердцу.
Джейк скорчил гримасу, Флер рассмеялась и побежала в дом надеть шорты и кроссовки. Когда она села на кровать завязать шнурки, на пол упала книга, которую она читала, и открылась на абзаце, отмеченном ею в то утро.
«Коранда пишет особым голосом и, как бы глядя на себя в зеркало, описывает американский рабочий класс. Его герои — это мужчины и женщины, обожающие пиво, занимающиеся спортом и уверенные, что за честный труд надо получать честные деньги. Иногда они даже ходят в церковь. Его пьесы всегда написаны грубоватым языком и почти всегда с юмором. Они контрастируют с его ролями в кино. Они показывают самое лучшее и самое худшее, что есть в американском духе».
Кто-то из критиков сформулировал свою мысль более четко.
«Сочинения Коранды имеют успех потому, что он как бы хватает Штаты за яйца и крепко сдавливает».
Вообще в последнее время Флер много читала. Пьесы Джейка ей нравились, а вот некоторые статьи о нем в журналах — не очень. Но везде мелькали имена женщин, с которыми он появлялся на публике, и, надо сказать, имена очень разные.
Он ждал ее на улице, разминая ноги.
— Ну как, выдержишь, Цветик, или мне придется играть роль няньки?
— А ты очень нахальный, тебе это известно?
— Еще бы нет, детка.
Она улыбнулась и сделала наклон, чтобы расслабить мышцы.
— Линн говорила, ты в колледже играл в баскетбол. Я видела, как ты кидаешь мяч в кольцо возле парковки.
— Да, пару раз в неделю я играю. Потому что без этого мне трудно писать. Игра с мячом проясняет мозги.
Они побежали не спеша. Было воскресенье, улицы казались пустыннее обычного, не видно было даже садовников-мексиканцев, которых нанимают стричь газоны на Беверли-Хиллз. Флер на миг испытала легкое разочарование. Ей хотелось, чтобы все видели, кто бежит рядом с ней.
— Вообще-то я думала, что драматурги должны быть интеллектуалами, а не спортсменами, — сказала она.
— Драматурги — это все равно что поэты, Цветик. Баскетбол — тоже поэзия.
— Как-то баскетбол у меня не очень сочетается с поэзией.
— А ты когда-нибудь слышала про парня по имени Джулиус Ирвинг?
Она покачала головой и прибавила скорость. Джейк не собирался отставать.
— Ирвинга называют Доктор. Он молодой игрок в нью-йоркской команде «Нетс». Он будет самым лучшим игроком Не просто хорошим, а лучшим. Понимаешь? Лучшим баскетболистом, который когда-нибудь рождался на белый свет.
Флер велела себе запомнить имя Джулиуса Ирвинга и прочитать о нем все, что пишут.
Джейк продолжал:
— В Доке все поэзия. Когда он двигается, исчезают законы притяжения. Он летает, Цветик. Человек не может летать. Но Джулиус Ирвинг может. А это поэзия, детка. Именно это заставляет меня писать. — Он вдруг почувствовал неловкость, будто слишком открылся; Флер почти увидела, как он опустил занавески. — Ты можешь бежать быстрее? — рявкнул он. — Мы что, гуляем?
Внезапная перемена настроения Джейка задела ее, но она ничего не сказала. Они срезали путь, перебежав на дорожку для велосипедистов, которая была любимой частью ее маршрута.
— Ну-ка говори, что у тебя за проблема с завтрашней сценой, — потребовал он.
Они оба тяжело дышали; Флер даже тяжелее, чем Джейк. Но вообще-то она умела бегать и правильно дышать при этом. Флер попыталась объяснить.
— Я не знаю… это просто… Я думаю, мне кажется, что Лиззи расчетливая.
— Именно такая она и есть. Цветик. Расчетливая маленькая сучка.
Флер увидела темные пятна пота у него на майке.
— Но она любит Диди и знает ее чувства к Мэтту. Я могу понять, почему ее влечет к нему, почему она хочет с ним в постель, но каков при этом расчет?
— А это вечная история женской половины человечества. Ничто другое не способен мужчина сломать так быстро, как женскую дружбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124