она перестанет быть невидимкой.
Конечно, мешало то, что она еще ребенок. А дети должны жить с родителями, пока не вырастут. Даже если эти родители не очень-то интересуются ими.
— Двадцать пять центов, красотка.
Блондин за кассой был похож на красавчика с плаката, рекламирующего жевательную резинку. Совершенно ясно, что это актер, оставшийся не у дел. Его взгляд оценивающе скользнул по фигуре Белинды, по модному, плотно облегающему стройную фигуру платью цвета морской волны с белой отделкой и с красным, как мак, кожаным плетеным ремнем. Это было одно из самых любимых платьев Белинды, напоминавшее ей что-то из гардероба Одри Хепберн, хотя она относила себя к типу Грейс Келли. Кстати, многие находили, что она похожа на Грейс. Чтобы усилить это сходство, Белинда стала стричься под Келли.
Отправляясь в аптекарский магазин Шваба, она не всегда одевалась как леди, иногда натягивала облегающие черные велосипедные штанишки до колен и шокирующий розовый топ, оставлявший совершенно голым живот. И при этом темные очки. И высокие каблуки. В таком наряде Белинда обязательно зачесывала волосы назад, а справа, над самым ухом, закалывала их маленькой розовой заколочкой. Режиссеры всегда и везде подыскивают разные типажи для картин, и ей хотелось быть готовой к возможной встрече. Ведь она может пригодиться именно такой.
У нее были мелкие черты лица, и с помощью макияжа Белинда старалась подчеркнуть их. Сегодня она нарисовала губы чуть больше, чем они были на самом деле. Потом несколько раз прошлась кисточкой с новейшими румянами фирмы «Ревлон» под линией скул, чтобы подчеркнуть их. Эту хитрость она почерпнула из статьи в «Зеркале кино», которую написал Бад Вестмор, делавший макияж звездам. Светлые ресницы Белинда подкрасила коричневой тушью, желая выделить лучшее, что было в ее лице, а именно изумительные, цвета синего гиацинта глаза. Глаза были невероятно синие и невероятно невинные; их нельзя было забыть, если заглянул в них хотя бы раз.
Рекламному блондину явно понравилось все увиденное, и он подался через прилавок.
— Через час я кончаю работу. Как насчет того, чтобы меня подождать? Я ведь не какой-нибудь незнакомец, заигрывающий с тобой на улице, правда?
— Нет, спасибо.
Белинда взяла плиточку баварского шоколада с ментолом из стопки лежавших на прилавке и подала парню доллар. С тех пор как она узнала, что такие шоколадки обожала Шейла Грэм, она тоже решила их полюбить.
Белинда дважды в неделю заходила в аптеку на Бульваре Заката и всегда покупала шоколадку вместе с журналом о кино, чтобы побаловать себя. Кое-кого она уже успела здесь увидеть. Ронду Флеминг у прилавка, где та покупала бутылочку шампуня, а с Виктором Мэтью столкнулась в дверях.
— А как насчет уик-энда? — не отступал молодой человек.
— Извините.
Белинда взяла сдачу и одарила парня печальной, полной сожаления улыбкой, которая не только не унижала мужское достоинство, но и словно обещала, что ее обладательница всегда будет вспоминать об этой встрече с горько-сладкой печалью. Белинда уже давно привыкла к тому, что производит впечатление на мужчин. Ей это нравилось. Хотя она не понимала, почему так происходит. Поглощенная своими фантазиями, девушка не интересовалась обычными мужчинами. Она объясняла их внимание к себе своим неординарным видом. Но на самом-то деле причина была совершенно в ином.
Белинда обладала способностью заставлять мужчину чувствовать себя значительнее и лучше, чем он есть на самом деле. Сильнее, умнее, мужественнее. Даже отвергнутые ею были уверены, что где-то в глубине души Белинда обожает их. Этот поразительный дар другие женщины наверняка уже давно обратили бы себе на пользу. Но не Белинда. И дело было не в отсутствии ума, а просто в том, что ее мало занимало использование столь редкостного дара в своих целях.
Белинда отвернулась от кассира, и ее взгляд упал на молодого человека, сидевшего за столиком в задней части аптеки, в закутке.
Ссутулившись, он склонился над книгой, рядом стояла чашка кофе.
Все перевернулось в груди Белинды. Все. Она с досадой отмахнулась от назойливого внутреннего голоса, предупреждавшего ее об очередном разочаровании.
Для нее уже стало обычным делом в каждом мужчине видеть его. Белинда слишком много о нем думала. Однажды она прошла за каким-то типом целую милю, чтобы потом обнаружить огромный отвратительный нос, который не мог быть на лице, грезившемся ей наяву и во сне.
Она медленно переставляла ноги, невероятно возбужденная и страшно боявшаяся разочарования. Его пальцы с ногтями, обкусанными до мяса, потянулись за пачкой «Честерфилда» и заученным движением вытряхнули сигарету. Белинда задержала дыхание, ожидая, когда он на нее посмотрит. Сердце стучало так громко, что, казалось, заглушило все звуки мира. Ничего больше не существовало на свете, кроме мужчины, которого она видела перед собой.
Он перевернул страницу. Сигарета в зубах повисла в уголке рта, указательным пальцем он открыл коробку спичек. Белинда почти вплотную подошла к нему, когда мужчина отодвинул книгу, выпрямился и чиркнул спичкой. Прикуривая, он поднял глаза, и Белинда сквозь клубы серого дыма посмотрела в холодные голубые глаза Джеймса Дина.
В это мгновение она как бы снова вернулась в кинотеатр в Индианаполисе, на фильм «К востоку от Эдема». Она сидела в последнем ряду, когда вот это же лицо с высоким лбом и беспокойным взглядом умных глаз вдруг возникло на экране. Джеймс Дин ворвался в ее жизнь, вытеснив все другие лица, увеличенные тем же экраном, на который она смотрела несколько последних лет. Внутри Белинды вспыхнул фейерверк, закрутились огненные колеса, и она почувствовала себя так, будто из нее выпустили весь воздух.
Дрянной парень Джимми Дин с тлеющими глазами и кривой усмешкой. Дрянной парень Джимми, который щелкал пальцами и хохотал, посылая мир ко всем чертям. С того момента, когда Белинда увидела его на экране, он стал для нее всем. Горящий во тьме маяк, мятежная душа, открытый вызов, невероятное вдохновение.
Посадкой головы, сутулостью плеч он как бы заявлял: мужчина сам отвечает за себя. Белинда приняла это послание, переварила его и вышла из кинотеатра с собственным выводом: женщина отвечает сама за себя. Через две недели она потеряла девственность на заднем сиденье «Олдса-88» с мальчишкой, чей надутый пухлый рот напоминал экранного Джимми. Потом она уехала из дома в Голливуд, по дороге поменяв имя на Белинду, чтобы навсегда расстаться с Эдной Корнелией.
Она стояла перед ним, не помня, как очутилась здесь. Ее сердце прыгало в сумасшедшем танце, ей невыносимо хотелось оказаться сейчас в черных велосипедных штанишках и в розовом топике с голым животом, а не в элегантном строгом платье цвета морской волны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Конечно, мешало то, что она еще ребенок. А дети должны жить с родителями, пока не вырастут. Даже если эти родители не очень-то интересуются ими.
— Двадцать пять центов, красотка.
Блондин за кассой был похож на красавчика с плаката, рекламирующего жевательную резинку. Совершенно ясно, что это актер, оставшийся не у дел. Его взгляд оценивающе скользнул по фигуре Белинды, по модному, плотно облегающему стройную фигуру платью цвета морской волны с белой отделкой и с красным, как мак, кожаным плетеным ремнем. Это было одно из самых любимых платьев Белинды, напоминавшее ей что-то из гардероба Одри Хепберн, хотя она относила себя к типу Грейс Келли. Кстати, многие находили, что она похожа на Грейс. Чтобы усилить это сходство, Белинда стала стричься под Келли.
Отправляясь в аптекарский магазин Шваба, она не всегда одевалась как леди, иногда натягивала облегающие черные велосипедные штанишки до колен и шокирующий розовый топ, оставлявший совершенно голым живот. И при этом темные очки. И высокие каблуки. В таком наряде Белинда обязательно зачесывала волосы назад, а справа, над самым ухом, закалывала их маленькой розовой заколочкой. Режиссеры всегда и везде подыскивают разные типажи для картин, и ей хотелось быть готовой к возможной встрече. Ведь она может пригодиться именно такой.
У нее были мелкие черты лица, и с помощью макияжа Белинда старалась подчеркнуть их. Сегодня она нарисовала губы чуть больше, чем они были на самом деле. Потом несколько раз прошлась кисточкой с новейшими румянами фирмы «Ревлон» под линией скул, чтобы подчеркнуть их. Эту хитрость она почерпнула из статьи в «Зеркале кино», которую написал Бад Вестмор, делавший макияж звездам. Светлые ресницы Белинда подкрасила коричневой тушью, желая выделить лучшее, что было в ее лице, а именно изумительные, цвета синего гиацинта глаза. Глаза были невероятно синие и невероятно невинные; их нельзя было забыть, если заглянул в них хотя бы раз.
Рекламному блондину явно понравилось все увиденное, и он подался через прилавок.
— Через час я кончаю работу. Как насчет того, чтобы меня подождать? Я ведь не какой-нибудь незнакомец, заигрывающий с тобой на улице, правда?
— Нет, спасибо.
Белинда взяла плиточку баварского шоколада с ментолом из стопки лежавших на прилавке и подала парню доллар. С тех пор как она узнала, что такие шоколадки обожала Шейла Грэм, она тоже решила их полюбить.
Белинда дважды в неделю заходила в аптеку на Бульваре Заката и всегда покупала шоколадку вместе с журналом о кино, чтобы побаловать себя. Кое-кого она уже успела здесь увидеть. Ронду Флеминг у прилавка, где та покупала бутылочку шампуня, а с Виктором Мэтью столкнулась в дверях.
— А как насчет уик-энда? — не отступал молодой человек.
— Извините.
Белинда взяла сдачу и одарила парня печальной, полной сожаления улыбкой, которая не только не унижала мужское достоинство, но и словно обещала, что ее обладательница всегда будет вспоминать об этой встрече с горько-сладкой печалью. Белинда уже давно привыкла к тому, что производит впечатление на мужчин. Ей это нравилось. Хотя она не понимала, почему так происходит. Поглощенная своими фантазиями, девушка не интересовалась обычными мужчинами. Она объясняла их внимание к себе своим неординарным видом. Но на самом-то деле причина была совершенно в ином.
Белинда обладала способностью заставлять мужчину чувствовать себя значительнее и лучше, чем он есть на самом деле. Сильнее, умнее, мужественнее. Даже отвергнутые ею были уверены, что где-то в глубине души Белинда обожает их. Этот поразительный дар другие женщины наверняка уже давно обратили бы себе на пользу. Но не Белинда. И дело было не в отсутствии ума, а просто в том, что ее мало занимало использование столь редкостного дара в своих целях.
Белинда отвернулась от кассира, и ее взгляд упал на молодого человека, сидевшего за столиком в задней части аптеки, в закутке.
Ссутулившись, он склонился над книгой, рядом стояла чашка кофе.
Все перевернулось в груди Белинды. Все. Она с досадой отмахнулась от назойливого внутреннего голоса, предупреждавшего ее об очередном разочаровании.
Для нее уже стало обычным делом в каждом мужчине видеть его. Белинда слишком много о нем думала. Однажды она прошла за каким-то типом целую милю, чтобы потом обнаружить огромный отвратительный нос, который не мог быть на лице, грезившемся ей наяву и во сне.
Она медленно переставляла ноги, невероятно возбужденная и страшно боявшаяся разочарования. Его пальцы с ногтями, обкусанными до мяса, потянулись за пачкой «Честерфилда» и заученным движением вытряхнули сигарету. Белинда задержала дыхание, ожидая, когда он на нее посмотрит. Сердце стучало так громко, что, казалось, заглушило все звуки мира. Ничего больше не существовало на свете, кроме мужчины, которого она видела перед собой.
Он перевернул страницу. Сигарета в зубах повисла в уголке рта, указательным пальцем он открыл коробку спичек. Белинда почти вплотную подошла к нему, когда мужчина отодвинул книгу, выпрямился и чиркнул спичкой. Прикуривая, он поднял глаза, и Белинда сквозь клубы серого дыма посмотрела в холодные голубые глаза Джеймса Дина.
В это мгновение она как бы снова вернулась в кинотеатр в Индианаполисе, на фильм «К востоку от Эдема». Она сидела в последнем ряду, когда вот это же лицо с высоким лбом и беспокойным взглядом умных глаз вдруг возникло на экране. Джеймс Дин ворвался в ее жизнь, вытеснив все другие лица, увеличенные тем же экраном, на который она смотрела несколько последних лет. Внутри Белинды вспыхнул фейерверк, закрутились огненные колеса, и она почувствовала себя так, будто из нее выпустили весь воздух.
Дрянной парень Джимми Дин с тлеющими глазами и кривой усмешкой. Дрянной парень Джимми, который щелкал пальцами и хохотал, посылая мир ко всем чертям. С того момента, когда Белинда увидела его на экране, он стал для нее всем. Горящий во тьме маяк, мятежная душа, открытый вызов, невероятное вдохновение.
Посадкой головы, сутулостью плеч он как бы заявлял: мужчина сам отвечает за себя. Белинда приняла это послание, переварила его и вышла из кинотеатра с собственным выводом: женщина отвечает сама за себя. Через две недели она потеряла девственность на заднем сиденье «Олдса-88» с мальчишкой, чей надутый пухлый рот напоминал экранного Джимми. Потом она уехала из дома в Голливуд, по дороге поменяв имя на Белинду, чтобы навсегда расстаться с Эдной Корнелией.
Она стояла перед ним, не помня, как очутилась здесь. Ее сердце прыгало в сумасшедшем танце, ей невыносимо хотелось оказаться сейчас в черных велосипедных штанишках и в розовом топике с голым животом, а не в элегантном строгом платье цвета морской волны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124