Но это обещание все-таки можно было выполнить. Хуже то, что она дала слово подружиться с этой дурочкой Шарлоттой Лэнгфорд и проводить с ней как можно больше времени. Теперь ей приходилось брать ее с собой, даже когда лорд Чарльз приглашал ее покататься верхом. Алекса хмуро посмотрела в зеркало. Ей было невыносимо общество Лэнгфордов. И все из-за этого отвратительного, мерзкого негодяя, который помимо ее воли так долго задерживал ее на галерее. Если бы не это, ей не пришлось бы давать так много обещаний тете Хэриет. Тетя стала настаивать на том, чтобы Алекса вместе с ней вернулась домой, потому что она слишком безответственна и слишком быстро забывает все, чему ее учили, забывает о том, что хорошо и что дурно.
— Но мы только разговаривали! О Калифорнии, о жизни там!
— Гм! Я уверена, что именно этот предлог он придумал, чтобы задержать тебя там подольше. Эта его ироническая усмешка, этот раздражающий, почти сардонический взгляд; кажется, что он постоянно бросает тебе вызов. Я не принимаю никаких оправданий, девочка. Я тоже считаю сеньора де ла Герру очень интересным собеседником, но мы, как ты заметила, беседовали с ним на публике, а не одни под звездным полночным небом. Не смотри на меня с видом оскорбленной невинности, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы тебе удалось одурачить меня. Я тоже когда-то была молодой и глупой, хочешь верь, хочешь нет! В любом случае этот мужчина слишком стар для тебя, слишком… Не важно. Я уверена, ты прекрасно понимаешь, зачем я все это говорю.
Алекса упрямо продолжала настаивать на том, что они лишь мило беседовали с сеньором де ла Геррой. Она до боли сжала пальцы, чтобы не дать волю душившей ее ярости и настоящей ненависти, которую она испытывала к Николасу. Именно из-за него тетя так разгневалась. Это несправедливо, что всю вину возложили только на нее и, как маленькую девочку, отправили спать, позволив потанцевать еще два танца «только для того, чтобы избежать сплетен».
В конце концов, сэру Джону каким-то непостижимым образом удалось заставить тетю смягчиться. Алекса так и не узнала, каким образом он уговорил Хэриет дать ей еще один шанс (как будто она была преступницей), но, как бы там ни было, в конце концов, ей разрешили остаться в Коломбо, предварительно взяв с нее немыслимое количество обещаний. «Это несправедливо, потому что я ни в чем не виновна! Почему все мои поступки, вся моя жизнь должны контролироваться „кем-то“, кем-то, кто придумывает все эти бесчисленные правила, кто решает, кому и как надо себя вести? Кто дает им право решать, что такое грех? Почему-то не считается грехом, если плантатор до смерти забьет своего работника, но лежать обнаженной с мужчиной или позволять ему целовать себя — это почему-то непростительный, ужасный грех! Сплошное лицемерие! Он тоже об этом говорил. Конечно, он это делал только для того, чтобы достичь своих целей», — мрачно подумала Алекса. Однако он заразил ее этими опасными мыслями, которые время от времени проносились у нее в голове, как и воспоминания, которые она пыталась забыть.
Недовольная тем, какое направление стали принимать ее мысли, Алекса мрачно посмотрела на свое отражение в зеркале и поправила шляпу. Она надела ее немножечко набок, так, что страусиные перья соблазнительно затеняли ее лицо. Она могла только надеяться, что лорд Чарльз, привыкший вращаться в высшем свете, не сочтет ее слишком экстравагантной. А если она все-таки понравится ему, то это будет только благодаря ее дорогому, любимому дяде Джону, который купил ей и этот костюм, и эту шляпу.
— О, Алекса!
Нахмурившись, Алекса резко обернулась. Но Шарлотта Лэнгфорд, казалось, не понимала, почему Алексе неприятно, когда она врывается в ее комнату, предварительно не постучав в дверь.
— Он здесь! Виконт Диринг, я имею в виду. И на такой великолепной лошади! Тебе не кажется, что это просто прекрасно, что именно нас он почтил своим вниманием? Можешь быть уверена, что все женщины в Коломбо завидуют нам!
— Да? Неужели? — Алексе удалось ответить почти совсем спокойно. Она повернулась к зеркалу, чтобы еще раз проверить, надежно ли держится шляпа, потом отошла подальше и критически осмотрела себя с ног до головы, пытаясь представить, какой эффект произведет ее новый наряд.
— Ну конечно же, нам будут страшно завидовать и считать нас очень счастливыми. Ты, наверное, не представляешь, как любят посплетничать в таких городах, как Коломбо! Виконт у всех на глазах приглашает нас покататься верхом! А если еще вспомнить внимание, которое он оказывал нам в эти дни…
Почему голос Шарлотты кажется таким безжизненным, когда она обрушивает на свою жертву поток слащавых глупостей? Стиснув зубы, Алекса сама удивилась, что ей удается говорить спокойно:
— Раз лорд Чарльз столь добр и внимателен, не стоит заставлять его ждать.
Глядя на то, как хихикала и краснела Шарлотта, могло показаться, что именно к ней, а не к мисс Ховард каждый день приезжает лорд Чарльз. Алексе ни на минуту не удавалось остаться наедине с виконтом. Стараниями грозной матери Шарлотты ее дочка постоянно находилась с ними и в гостиной, и на веранде, чтобы разговор не мог перейти за рамки дозволенного. Вести хоть в какой-то степени интеллектуальную беседу было практически невозможно: мисс Лэнгфорд, начисто лишенная такта, постоянно прерывала их разговор пустыми замечаниями о погоде или ярмарке, которую ее мать устраивает в благотворительных целях для сбора денег для детей-сирот. Были моменты, когда несдержанная на язык Алекса готова была взорваться, и ей значительно чаще, чем обычно, приходилось стискивать зубы. Но, слава Богу, ей позволили поехать сегодня на прогулку. Она мечтала о ней все эти дни.
Наклонившись, чтобы погладить шею лошади, Алекса поняла, как не хватало ей обычных ежедневных прогулок верхом. Гнедая кобыла сэра Джона — самая любимая лошадь Алексы — недавно ожеребилась на дядюшкиной ферме. Ферма находилась в горах, и Алекса несколько раз ездила туда покататься верхом. Сейчас она с болью вспоминала эти поездки. Холодное утро, капельки росы, едва уловимый запах дыма и возбужденный лай гончих, которые нервничали перед утренней прогулкой. Она ездила в мужском седле, без шляпы, небрежно собрав волосы лентой, а приятная тяжесть пистолета напоминала ей об опасностях, с которыми она может столкнуться в любую минуту, — ядовитая змея, дикий кабан…
«Не то, что здесь, в Коломбо, — эта прогулка, очевидно, будет слишком уж благопристойной», — раздраженно думала Алекса, слушая, как Шарлотта Лэнгфорд болтает без умолку и жеманно хихикает. Алекса искренне пожалела, что у нее нет с собой пистолета. Не только Шарлотта раздражала ее, но и двое других мужчин, которых миссис Лэнгфорд пригласила сопровождать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
— Но мы только разговаривали! О Калифорнии, о жизни там!
— Гм! Я уверена, что именно этот предлог он придумал, чтобы задержать тебя там подольше. Эта его ироническая усмешка, этот раздражающий, почти сардонический взгляд; кажется, что он постоянно бросает тебе вызов. Я не принимаю никаких оправданий, девочка. Я тоже считаю сеньора де ла Герру очень интересным собеседником, но мы, как ты заметила, беседовали с ним на публике, а не одни под звездным полночным небом. Не смотри на меня с видом оскорбленной невинности, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы тебе удалось одурачить меня. Я тоже когда-то была молодой и глупой, хочешь верь, хочешь нет! В любом случае этот мужчина слишком стар для тебя, слишком… Не важно. Я уверена, ты прекрасно понимаешь, зачем я все это говорю.
Алекса упрямо продолжала настаивать на том, что они лишь мило беседовали с сеньором де ла Геррой. Она до боли сжала пальцы, чтобы не дать волю душившей ее ярости и настоящей ненависти, которую она испытывала к Николасу. Именно из-за него тетя так разгневалась. Это несправедливо, что всю вину возложили только на нее и, как маленькую девочку, отправили спать, позволив потанцевать еще два танца «только для того, чтобы избежать сплетен».
В конце концов, сэру Джону каким-то непостижимым образом удалось заставить тетю смягчиться. Алекса так и не узнала, каким образом он уговорил Хэриет дать ей еще один шанс (как будто она была преступницей), но, как бы там ни было, в конце концов, ей разрешили остаться в Коломбо, предварительно взяв с нее немыслимое количество обещаний. «Это несправедливо, потому что я ни в чем не виновна! Почему все мои поступки, вся моя жизнь должны контролироваться „кем-то“, кем-то, кто придумывает все эти бесчисленные правила, кто решает, кому и как надо себя вести? Кто дает им право решать, что такое грех? Почему-то не считается грехом, если плантатор до смерти забьет своего работника, но лежать обнаженной с мужчиной или позволять ему целовать себя — это почему-то непростительный, ужасный грех! Сплошное лицемерие! Он тоже об этом говорил. Конечно, он это делал только для того, чтобы достичь своих целей», — мрачно подумала Алекса. Однако он заразил ее этими опасными мыслями, которые время от времени проносились у нее в голове, как и воспоминания, которые она пыталась забыть.
Недовольная тем, какое направление стали принимать ее мысли, Алекса мрачно посмотрела на свое отражение в зеркале и поправила шляпу. Она надела ее немножечко набок, так, что страусиные перья соблазнительно затеняли ее лицо. Она могла только надеяться, что лорд Чарльз, привыкший вращаться в высшем свете, не сочтет ее слишком экстравагантной. А если она все-таки понравится ему, то это будет только благодаря ее дорогому, любимому дяде Джону, который купил ей и этот костюм, и эту шляпу.
— О, Алекса!
Нахмурившись, Алекса резко обернулась. Но Шарлотта Лэнгфорд, казалось, не понимала, почему Алексе неприятно, когда она врывается в ее комнату, предварительно не постучав в дверь.
— Он здесь! Виконт Диринг, я имею в виду. И на такой великолепной лошади! Тебе не кажется, что это просто прекрасно, что именно нас он почтил своим вниманием? Можешь быть уверена, что все женщины в Коломбо завидуют нам!
— Да? Неужели? — Алексе удалось ответить почти совсем спокойно. Она повернулась к зеркалу, чтобы еще раз проверить, надежно ли держится шляпа, потом отошла подальше и критически осмотрела себя с ног до головы, пытаясь представить, какой эффект произведет ее новый наряд.
— Ну конечно же, нам будут страшно завидовать и считать нас очень счастливыми. Ты, наверное, не представляешь, как любят посплетничать в таких городах, как Коломбо! Виконт у всех на глазах приглашает нас покататься верхом! А если еще вспомнить внимание, которое он оказывал нам в эти дни…
Почему голос Шарлотты кажется таким безжизненным, когда она обрушивает на свою жертву поток слащавых глупостей? Стиснув зубы, Алекса сама удивилась, что ей удается говорить спокойно:
— Раз лорд Чарльз столь добр и внимателен, не стоит заставлять его ждать.
Глядя на то, как хихикала и краснела Шарлотта, могло показаться, что именно к ней, а не к мисс Ховард каждый день приезжает лорд Чарльз. Алексе ни на минуту не удавалось остаться наедине с виконтом. Стараниями грозной матери Шарлотты ее дочка постоянно находилась с ними и в гостиной, и на веранде, чтобы разговор не мог перейти за рамки дозволенного. Вести хоть в какой-то степени интеллектуальную беседу было практически невозможно: мисс Лэнгфорд, начисто лишенная такта, постоянно прерывала их разговор пустыми замечаниями о погоде или ярмарке, которую ее мать устраивает в благотворительных целях для сбора денег для детей-сирот. Были моменты, когда несдержанная на язык Алекса готова была взорваться, и ей значительно чаще, чем обычно, приходилось стискивать зубы. Но, слава Богу, ей позволили поехать сегодня на прогулку. Она мечтала о ней все эти дни.
Наклонившись, чтобы погладить шею лошади, Алекса поняла, как не хватало ей обычных ежедневных прогулок верхом. Гнедая кобыла сэра Джона — самая любимая лошадь Алексы — недавно ожеребилась на дядюшкиной ферме. Ферма находилась в горах, и Алекса несколько раз ездила туда покататься верхом. Сейчас она с болью вспоминала эти поездки. Холодное утро, капельки росы, едва уловимый запах дыма и возбужденный лай гончих, которые нервничали перед утренней прогулкой. Она ездила в мужском седле, без шляпы, небрежно собрав волосы лентой, а приятная тяжесть пистолета напоминала ей об опасностях, с которыми она может столкнуться в любую минуту, — ядовитая змея, дикий кабан…
«Не то, что здесь, в Коломбо, — эта прогулка, очевидно, будет слишком уж благопристойной», — раздраженно думала Алекса, слушая, как Шарлотта Лэнгфорд болтает без умолку и жеманно хихикает. Алекса искренне пожалела, что у нее нет с собой пистолета. Не только Шарлотта раздражала ее, но и двое других мужчин, которых миссис Лэнгфорд пригласила сопровождать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153