Надо будет проверить все записи нынче вечером, но вряд ли там найдется хоть что-нибудь, что могло бы насторожить этого проклятого лорда. В конце концов, он получал от шахты очень даже недурную прибыль. Конечно, не такую, какой она была на самом деле, но из бухгалтерских книг патрон никогда не узнает, какую ее часть положил в свой карман Мэйдок.
И тем не менее возвращение лорда Майкла было катастрофой. Когда он только что взял шахту в аренду и с воодушевлением занимался делами, у него была препротивная привычка появляться там, где его меньше всего ожидали, и замечал он слишком многое. Он вполне может обратить внимание на расхождение между затратами на крепежный лес, которые проходят по бухгалтерским книгам, и действительным количеством деревянных стоек в штреках. А еще он может невзначай наткнуться па то побочное дельце, от которого Мэйдок уже привык получать весьма порядочный доход. Что ж, придется па время прикрыть лавочку.
Когда под воздействием выпитого виски у него наконец перестали трястись руки, Джордж Мэйдок откинулся на спинку стула и злобно нахмурился. Сын лавочника из Суонси, он все, что имел, заработал тяжелым трудом. Целых четыре года он управлял шахтой с таким рвением, как если бы она была его собственной, и теперь, черт побери, не станет беспрекословно выполнять приказы какого-то изнеженного аристократишки.
К сожалению, этот изнеженный аристократишка — хозяин компании, и какое-то время Мэйдоку волей-неволей придется исполнять роль послушного слуги. Но ничего, если повезет, Кеньону скоро станет скучно, и тогда он уедет из долины, и все опять пойдет по-старому. Но если он останется…
Мэйдок не стал додумывать эту мысль до конца: вновь наполнив стакан, он принялся размышлять о том, что можно сделать, чтобы улучшить свое положение. Первая его идея имела одно несомненное достоинство — она была до крайности проста, однако не давала стопроцентной гарантии успеха. Если она не сработает, то он испробует более сложную комбинацию, для осуществления которой придется нанять еще несколько человек. Это, конечно, было рискованно, но он знал, где найти подонков, которые сделают все, что он им прикажет, а потом будут немы, как могила.
Мэйдок допил виски, и на лице его заиграла хищная улыбка. Хотя первой его реакцией на возвращение лорда Майкла была ярость, чем больше он размышлял, тем яснее ему становилось, что это возвращение дает ему как раз тот шанс, которого он заслуживает. Он, Мэйдок, умнее, чем Эбердэр или Кеньон. и в отличие от них трудился, не покладая рук. Поскольку эти двое — всего лишь слабые глупцы, пришло его время, время Джорджа Мэйдока. Он станет самым могущественным человеком в долине.
Когда маленькая Олвин Ллойд бросилась в погоню за пингвином, Клер схватила девчушку за руку.
— Не пугай бедное животное, Олвин. Подумай, как ему и его товарищам должно быть неприятно оттого, что к ним вдруг явилось столько людей, которых они никогда прежде не видели.
По правде сказать, пингвины реагировали на вторжение достаточно спокойно. Когда пингвин, за которым хотела погнаться Олвин, увидел, что девочка остановилась, он тоже перестал торопливо ковылять прочь и как ни в чем не бывало начал щипать траву. Олвин наклонилась и подобрала с земли белое перо, потом посмотрела на пингвина оценивающим взглядом.
— Я не буду его обижать, мисс Морган. — пообещала она.
Заметив, что Олвин уже сжимает в кулачке горсть черных и белых перьев. Клер спросила:
— Ты хочешь отнести их домой, чтобы показать твоему младшему братику?
— Если я соберу достаточно перьев, то, может быть, сделаю своего собственного пингвинчика, — важно ответила девочка.
Клер улыбнулась.
— У тебя может получиться кукла-пингвин, но настоящего птенчика-пингвина могут сделать только его папа и мама. Олвин фыркнула и сказала:
— Посмотрим.
Поглядев вслед малышке, отправившейся на поиски новых перьев. Клер рассмеялась и с удовлетворением стала наблюдать за толпой резвящихся ребятишек. Пикник с пингвинами прошел очень успешно.
На следующий день после собрания кружка Клер договорилась с Маргед, чтобы та привезла детей посмотреть на удивительных черно-белых существ. Ее подруга сказала, что уже почти май — самое лучшее время для пикника.
Организовать прогулку оказалось совсем нетрудно, чему Клер была весьма рада, поскольку для подготовки у них оставалось всего два дня. Три повозки из усадьбы Эбердэр, доверху наполненные соломой, подкатили к школе, и в них погрузили улыбающихся от радостного предвкушения детей, которых сопровождали несколько мамаш, чья миссия состояла в том, чтобы не дать чересчур расшалившимся ребятишкам свалиться на землю. Затем повозки, громыхая, проехали через все поместье Эбердэр и покатили по дороге, ведущей к пруду.
Даже славящаяся своей переменчивостью валлийская погода на сей раз не подкачала, и день выдался солнечный и теплый. Правда, если бы шел дождь, прогулку бы все равно не отложили: валлийцы — выносливый народ, все, даже дети. Однако голубое небо и теплый ветерок были, конечно, предпочтительнее, чем тучи и дождь.
Клер не захотела ехать в повозке и вместо этого села на Ронду, кроткого валлийского пони. Никлас тоже ехал верхом. Ома удивилась, когда он добровольно вызвался отправиться с нею, но Никлас, глядя па пес веселыми глазами, сказал, что хочет защитить пингвинов, а то детишки, чего доброго, заласкают их до смерти.
Каковы бы ни были его побуждения, он явно наслаждался прогулкой не меньше детей. Наблюдая за ним, Клер вдруг осознала, что он способен жить мгновением, как ее юные подопечные. Эта черта редко встречается среди взрослых. Она позавидовала Никласу, ведь сама она не помнила, когда в последний раз испытывала то безграничное удовольствие, которое было написано на его лице, когда он кормил пингвинов рыбой из привезенного им бочонка.
Но она познала другого рода радость, ту, которую чувствовала в его объятиях…
Она увидела, как он ловко выудил из пруда насквозь промокшего малыша, и отвернулась, чувствуя, что у нес горят щеки. Хотя теперь они жили как брат с сестрой, ее непослушная память не давала ей забыть, как все было раньше.
«Так лучше», — сказала она себе и, прежде чем се разум успел возразить, присоединилась к остальным женщинам — они раздавали детям пироги с бараниной и изюмом, которые испекла кухарка Эбердэра. Хорошо, что пирогов было много, потому что изрядную их долю получили пингвины.
Небо начали затягивать тучи, и когда все поели, было решено ехать обратно.
Никлас стал брать младших детей на руки и сажать их в повозки, где большинство из них вскоре свернулись калачиком и заснули, как сытые щенята. Когда все погрузились, повозки тронулись в путь.
Никлас и Клер ехали последними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
И тем не менее возвращение лорда Майкла было катастрофой. Когда он только что взял шахту в аренду и с воодушевлением занимался делами, у него была препротивная привычка появляться там, где его меньше всего ожидали, и замечал он слишком многое. Он вполне может обратить внимание на расхождение между затратами на крепежный лес, которые проходят по бухгалтерским книгам, и действительным количеством деревянных стоек в штреках. А еще он может невзначай наткнуться па то побочное дельце, от которого Мэйдок уже привык получать весьма порядочный доход. Что ж, придется па время прикрыть лавочку.
Когда под воздействием выпитого виски у него наконец перестали трястись руки, Джордж Мэйдок откинулся на спинку стула и злобно нахмурился. Сын лавочника из Суонси, он все, что имел, заработал тяжелым трудом. Целых четыре года он управлял шахтой с таким рвением, как если бы она была его собственной, и теперь, черт побери, не станет беспрекословно выполнять приказы какого-то изнеженного аристократишки.
К сожалению, этот изнеженный аристократишка — хозяин компании, и какое-то время Мэйдоку волей-неволей придется исполнять роль послушного слуги. Но ничего, если повезет, Кеньону скоро станет скучно, и тогда он уедет из долины, и все опять пойдет по-старому. Но если он останется…
Мэйдок не стал додумывать эту мысль до конца: вновь наполнив стакан, он принялся размышлять о том, что можно сделать, чтобы улучшить свое положение. Первая его идея имела одно несомненное достоинство — она была до крайности проста, однако не давала стопроцентной гарантии успеха. Если она не сработает, то он испробует более сложную комбинацию, для осуществления которой придется нанять еще несколько человек. Это, конечно, было рискованно, но он знал, где найти подонков, которые сделают все, что он им прикажет, а потом будут немы, как могила.
Мэйдок допил виски, и на лице его заиграла хищная улыбка. Хотя первой его реакцией на возвращение лорда Майкла была ярость, чем больше он размышлял, тем яснее ему становилось, что это возвращение дает ему как раз тот шанс, которого он заслуживает. Он, Мэйдок, умнее, чем Эбердэр или Кеньон. и в отличие от них трудился, не покладая рук. Поскольку эти двое — всего лишь слабые глупцы, пришло его время, время Джорджа Мэйдока. Он станет самым могущественным человеком в долине.
Когда маленькая Олвин Ллойд бросилась в погоню за пингвином, Клер схватила девчушку за руку.
— Не пугай бедное животное, Олвин. Подумай, как ему и его товарищам должно быть неприятно оттого, что к ним вдруг явилось столько людей, которых они никогда прежде не видели.
По правде сказать, пингвины реагировали на вторжение достаточно спокойно. Когда пингвин, за которым хотела погнаться Олвин, увидел, что девочка остановилась, он тоже перестал торопливо ковылять прочь и как ни в чем не бывало начал щипать траву. Олвин наклонилась и подобрала с земли белое перо, потом посмотрела на пингвина оценивающим взглядом.
— Я не буду его обижать, мисс Морган. — пообещала она.
Заметив, что Олвин уже сжимает в кулачке горсть черных и белых перьев. Клер спросила:
— Ты хочешь отнести их домой, чтобы показать твоему младшему братику?
— Если я соберу достаточно перьев, то, может быть, сделаю своего собственного пингвинчика, — важно ответила девочка.
Клер улыбнулась.
— У тебя может получиться кукла-пингвин, но настоящего птенчика-пингвина могут сделать только его папа и мама. Олвин фыркнула и сказала:
— Посмотрим.
Поглядев вслед малышке, отправившейся на поиски новых перьев. Клер рассмеялась и с удовлетворением стала наблюдать за толпой резвящихся ребятишек. Пикник с пингвинами прошел очень успешно.
На следующий день после собрания кружка Клер договорилась с Маргед, чтобы та привезла детей посмотреть на удивительных черно-белых существ. Ее подруга сказала, что уже почти май — самое лучшее время для пикника.
Организовать прогулку оказалось совсем нетрудно, чему Клер была весьма рада, поскольку для подготовки у них оставалось всего два дня. Три повозки из усадьбы Эбердэр, доверху наполненные соломой, подкатили к школе, и в них погрузили улыбающихся от радостного предвкушения детей, которых сопровождали несколько мамаш, чья миссия состояла в том, чтобы не дать чересчур расшалившимся ребятишкам свалиться на землю. Затем повозки, громыхая, проехали через все поместье Эбердэр и покатили по дороге, ведущей к пруду.
Даже славящаяся своей переменчивостью валлийская погода на сей раз не подкачала, и день выдался солнечный и теплый. Правда, если бы шел дождь, прогулку бы все равно не отложили: валлийцы — выносливый народ, все, даже дети. Однако голубое небо и теплый ветерок были, конечно, предпочтительнее, чем тучи и дождь.
Клер не захотела ехать в повозке и вместо этого села на Ронду, кроткого валлийского пони. Никлас тоже ехал верхом. Ома удивилась, когда он добровольно вызвался отправиться с нею, но Никлас, глядя па пес веселыми глазами, сказал, что хочет защитить пингвинов, а то детишки, чего доброго, заласкают их до смерти.
Каковы бы ни были его побуждения, он явно наслаждался прогулкой не меньше детей. Наблюдая за ним, Клер вдруг осознала, что он способен жить мгновением, как ее юные подопечные. Эта черта редко встречается среди взрослых. Она позавидовала Никласу, ведь сама она не помнила, когда в последний раз испытывала то безграничное удовольствие, которое было написано на его лице, когда он кормил пингвинов рыбой из привезенного им бочонка.
Но она познала другого рода радость, ту, которую чувствовала в его объятиях…
Она увидела, как он ловко выудил из пруда насквозь промокшего малыша, и отвернулась, чувствуя, что у нес горят щеки. Хотя теперь они жили как брат с сестрой, ее непослушная память не давала ей забыть, как все было раньше.
«Так лучше», — сказала она себе и, прежде чем се разум успел возразить, присоединилась к остальным женщинам — они раздавали детям пироги с бараниной и изюмом, которые испекла кухарка Эбердэра. Хорошо, что пирогов было много, потому что изрядную их долю получили пингвины.
Небо начали затягивать тучи, и когда все поели, было решено ехать обратно.
Никлас стал брать младших детей на руки и сажать их в повозки, где большинство из них вскоре свернулись калачиком и заснули, как сытые щенята. Когда все погрузились, повозки тронулись в путь.
Никлас и Клер ехали последними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124