Я боялся, что вы вот-вот укусите леди Уэлкот.
— Я не стремлюсь к успеху в обществе, — едко ответила Клер. — А что до этой стареющей дамы, леди Уэлкот, то с ее стороны было весьма невежливо столь откровенно выражать свой горячий интерес к вам в моем присутствии.
Он ухмыльнулся.
— Что это? Кажется, я улавливаю признаки ревности? А я-то думал, что это один из семи смертных грехов.
— Ревности среди смертных грехов нет, но есть зависть, а также жадность, похоть, гнев, обжорство, гордыня и лень.
— Я знаю этот перечень назубок. — В его глазах плясали веселые огоньки. — Ведь каждому нужны какие-то идеалы, чтобы было к чему стремиться.
Клер не могла не рассмеяться.
— Вы просто невозможны!
— Я стараюсь, — скромно ответил Никлас. Они прошли под аркой из алых цветов и очутились в большой бальной зале, полной великолепно одетых мужчин и женщин, которые неторопливо прохаживались, поскольку один танец кончился, а следующий еще не начался. Однако хотя для Клер этот бал был первым выходом в свет, се привлекли не люди, а убранство залы, поистине достойное удивления. И стены, и высокий потолок были выкрашены в черный цвет; они поглощали значительную часть света люстр и создавали таинственную призрачную атмосферу, а кроме того, служили весьма эффектным фоном для хорошо освещенных мраморных статуй, которые стояли на пьедесталах по краям залы. Все скульптуры были выполнены в натуральную величину и изображали женщин в легких классических одеяниях, оставляющих открытыми обширные участки тела.
— Эти древние греки и римляне не отличались строгостью в вопросах морали, не так ли? — заметила Клер. Никлас усмехнулся.
— Понаблюдайте за этими статуями. Клер последовала его совету и изумленно ахнула, когда одна из белых фигур переменила позу.
— Силы небесные, да ведь они живые!
— Рэйф любит, чтобы его балы запоминались надолго. — Никлас показал на другую «скульптуру»: прислонившийся к се пьедесталу томный господин о чем-то говорил с возвышающейся над ним обольстительной женской фигурой. — Должно быть, это особы вольного поведения, которым щедро заплатили, чтобы они покрыли себя с головы до ног свинцовыми белилами и пудрой и неподвижно простояли весь вечер. Полагаю, тот субъект пытается сейчас договориться о приватной встрече со своей любимой нимфой.
— И герцог не будет возражать?
— Ну, ему бы не понравилось, если б одна из его «статуй» вдруг спустилась с пьедестала и удалилась в укромный уголок с этим вот типом, однако думаю, что по окончании бала они могут поступать как им угодно.
Клер заметила, что фальшивая скульптура медленно опустила набеленное веко, подмигивая джентльмену, который поглаживал ее босые ноги. Чрезвычайная скудость одеяния не оставляла сомнений в том, что ее великолепные формы имеют чисто природное происхождение и никакие ухищрения модисток здесь ни при чем.
— Я начинаю понимать, почему люди отказываются приводить сюда своих невинных дочерей, — еле слышно пробормотала Клер.
В эту минуту с галереи грянула музыка; дамы и кавалеры сразу же начали строиться в два ряда, напротив друг друга Клер вдруг осознала, что постукивает ногой по полу в такт мелодии.
— Хотите потанцевать? — спросил Никлас.
— Я не умею, — ответила она с плохо скрытым сожалением.
— Ах да, я и забыл, что методистские каноны не допускают танцев. — Он опустил взгляд на ее ритмично постукивающую туфельку, а когда Клер поспешно спрятала ногу под подол, сказал:
— Это довольно простой контрданс. Посмотрев на него один раз, вы сможете принять участие, когда заиграют следующий, если, конечно, вам позволит совесть.
— Моя совесть уже несколько недель как онемела от слишком частых потрясений. Хуже ей уже не будет, даже если я пущусь в пляс, — по некотором размышлении промолвила Клер.
За первым контрдансом последовал второй, и Клер с Никласом присоединились к танцующим. Это было чудесно! Поскольку чувство вины было ею решительно подавлено, Клер ощущала себя на верху блаженства. Она споткнулась только один раз, к счастью, именно тогда, когда Никлас был рядом и смог ее подхватить…
Оркестр заиграл вальс, и они отошли к стене залы.
— Ну и как вам пресловутый «безнравственный» вальс? — спросил Никлас. — Неужели он и впрямь способен привести к падению западной цивилизации?
— Пожалуй, нет. — Ее глаза следили за плавно скользящими парами. — Мне кажется, что его очень приятно танцевать с тем, кто тебе сильно нравится, и довольно противно с человеком, который тебе не по душе.
— Если хотите, я могу пригласить учителя, чтобы он научил вас вальсировать. Освоить этот танец самой довольно сложно.
Предложение было соблазнительным, но в душе Клер шевельнулось сомнение — очевидно, в ее совести еще теплилась жизнь.
— Благодарю вас, но думаю, в будущем мне вряд ли доведется танцевать вальс.
— Поживем — увидим, — загадочно ответил он. Внезапно к Никласу со всех ног устремилась какая-то пышная, грудастая рыжая особа. Не обращая никакого внимания на Клер, она бросилась ему на шею и заверещала:
— Старина Ник, душка, ты вернулся! Ты должен непременно заглянуть ко мне. Адрес — Хилл-стрит, 12. Мой нынешний покровитель возражать не будет.
Никлас невозмутимо отлепил ее от себя.
— В прошлый раз ты говорила то же самое, Илсана, и дело кончилось дуэлью. К счастью, тогдашний твой содержатель оказался чертовски плохим стрелком, хотя в той истории прав был он, а не я: вряд ли я мог отрицать справедливость его обвинений.
— Генри ничего не умел делать хорошо — потому-то я и пригласила тебя в тот раз. — Не проявляя ни малейших признаков раскаяния, она похлопала его по запястью сложенным веером из слоновой кости. — Так когда ты сможешь прийти?
— Извини, но я занят другими делами. — Он взглянул на застывшее лицо Клер. — Кроме того, я никогда не совершаю одну и ту же ошибку дважды.
Кокетливая улыбка исчезла с лица рыжей; она надула губы.
— Да я пригласила тебя просто из вежливости, ради нашей прежней дружбы. — Раскрыв веер, она принялась быстро-быстро им обмахиваться. — На самом деле ты мне вовсе не нужен. Рост моего нынешнего покровителя шесть футов четыре дюйма, и все что надо у него вполне этому соответствует. Вместо того чтобы оскорбиться, Никлас расхохотался.
— Ты совершенно права, Илсана! Зачем тебе тратить время на такого жалкого типа, как я?
Накрашенные губы рыжей невольно снова растянулись в улыбке, и она впервые посмотрела на Клер.
— Наслаждайся, пока можешь, голубка. Лучше Старины Ника никого нет — и в постели, и вообще.
Когда Илсана, покачивая широкими бедрами, отошла, Клер желчно спросила:
— Здесь что, все женщины делятся на две категории: тех, с которыми вы переспали в прошлом, и тех, которые надеются переспать с вами в будущем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
— Я не стремлюсь к успеху в обществе, — едко ответила Клер. — А что до этой стареющей дамы, леди Уэлкот, то с ее стороны было весьма невежливо столь откровенно выражать свой горячий интерес к вам в моем присутствии.
Он ухмыльнулся.
— Что это? Кажется, я улавливаю признаки ревности? А я-то думал, что это один из семи смертных грехов.
— Ревности среди смертных грехов нет, но есть зависть, а также жадность, похоть, гнев, обжорство, гордыня и лень.
— Я знаю этот перечень назубок. — В его глазах плясали веселые огоньки. — Ведь каждому нужны какие-то идеалы, чтобы было к чему стремиться.
Клер не могла не рассмеяться.
— Вы просто невозможны!
— Я стараюсь, — скромно ответил Никлас. Они прошли под аркой из алых цветов и очутились в большой бальной зале, полной великолепно одетых мужчин и женщин, которые неторопливо прохаживались, поскольку один танец кончился, а следующий еще не начался. Однако хотя для Клер этот бал был первым выходом в свет, се привлекли не люди, а убранство залы, поистине достойное удивления. И стены, и высокий потолок были выкрашены в черный цвет; они поглощали значительную часть света люстр и создавали таинственную призрачную атмосферу, а кроме того, служили весьма эффектным фоном для хорошо освещенных мраморных статуй, которые стояли на пьедесталах по краям залы. Все скульптуры были выполнены в натуральную величину и изображали женщин в легких классических одеяниях, оставляющих открытыми обширные участки тела.
— Эти древние греки и римляне не отличались строгостью в вопросах морали, не так ли? — заметила Клер. Никлас усмехнулся.
— Понаблюдайте за этими статуями. Клер последовала его совету и изумленно ахнула, когда одна из белых фигур переменила позу.
— Силы небесные, да ведь они живые!
— Рэйф любит, чтобы его балы запоминались надолго. — Никлас показал на другую «скульптуру»: прислонившийся к се пьедесталу томный господин о чем-то говорил с возвышающейся над ним обольстительной женской фигурой. — Должно быть, это особы вольного поведения, которым щедро заплатили, чтобы они покрыли себя с головы до ног свинцовыми белилами и пудрой и неподвижно простояли весь вечер. Полагаю, тот субъект пытается сейчас договориться о приватной встрече со своей любимой нимфой.
— И герцог не будет возражать?
— Ну, ему бы не понравилось, если б одна из его «статуй» вдруг спустилась с пьедестала и удалилась в укромный уголок с этим вот типом, однако думаю, что по окончании бала они могут поступать как им угодно.
Клер заметила, что фальшивая скульптура медленно опустила набеленное веко, подмигивая джентльмену, который поглаживал ее босые ноги. Чрезвычайная скудость одеяния не оставляла сомнений в том, что ее великолепные формы имеют чисто природное происхождение и никакие ухищрения модисток здесь ни при чем.
— Я начинаю понимать, почему люди отказываются приводить сюда своих невинных дочерей, — еле слышно пробормотала Клер.
В эту минуту с галереи грянула музыка; дамы и кавалеры сразу же начали строиться в два ряда, напротив друг друга Клер вдруг осознала, что постукивает ногой по полу в такт мелодии.
— Хотите потанцевать? — спросил Никлас.
— Я не умею, — ответила она с плохо скрытым сожалением.
— Ах да, я и забыл, что методистские каноны не допускают танцев. — Он опустил взгляд на ее ритмично постукивающую туфельку, а когда Клер поспешно спрятала ногу под подол, сказал:
— Это довольно простой контрданс. Посмотрев на него один раз, вы сможете принять участие, когда заиграют следующий, если, конечно, вам позволит совесть.
— Моя совесть уже несколько недель как онемела от слишком частых потрясений. Хуже ей уже не будет, даже если я пущусь в пляс, — по некотором размышлении промолвила Клер.
За первым контрдансом последовал второй, и Клер с Никласом присоединились к танцующим. Это было чудесно! Поскольку чувство вины было ею решительно подавлено, Клер ощущала себя на верху блаженства. Она споткнулась только один раз, к счастью, именно тогда, когда Никлас был рядом и смог ее подхватить…
Оркестр заиграл вальс, и они отошли к стене залы.
— Ну и как вам пресловутый «безнравственный» вальс? — спросил Никлас. — Неужели он и впрямь способен привести к падению западной цивилизации?
— Пожалуй, нет. — Ее глаза следили за плавно скользящими парами. — Мне кажется, что его очень приятно танцевать с тем, кто тебе сильно нравится, и довольно противно с человеком, который тебе не по душе.
— Если хотите, я могу пригласить учителя, чтобы он научил вас вальсировать. Освоить этот танец самой довольно сложно.
Предложение было соблазнительным, но в душе Клер шевельнулось сомнение — очевидно, в ее совести еще теплилась жизнь.
— Благодарю вас, но думаю, в будущем мне вряд ли доведется танцевать вальс.
— Поживем — увидим, — загадочно ответил он. Внезапно к Никласу со всех ног устремилась какая-то пышная, грудастая рыжая особа. Не обращая никакого внимания на Клер, она бросилась ему на шею и заверещала:
— Старина Ник, душка, ты вернулся! Ты должен непременно заглянуть ко мне. Адрес — Хилл-стрит, 12. Мой нынешний покровитель возражать не будет.
Никлас невозмутимо отлепил ее от себя.
— В прошлый раз ты говорила то же самое, Илсана, и дело кончилось дуэлью. К счастью, тогдашний твой содержатель оказался чертовски плохим стрелком, хотя в той истории прав был он, а не я: вряд ли я мог отрицать справедливость его обвинений.
— Генри ничего не умел делать хорошо — потому-то я и пригласила тебя в тот раз. — Не проявляя ни малейших признаков раскаяния, она похлопала его по запястью сложенным веером из слоновой кости. — Так когда ты сможешь прийти?
— Извини, но я занят другими делами. — Он взглянул на застывшее лицо Клер. — Кроме того, я никогда не совершаю одну и ту же ошибку дважды.
Кокетливая улыбка исчезла с лица рыжей; она надула губы.
— Да я пригласила тебя просто из вежливости, ради нашей прежней дружбы. — Раскрыв веер, она принялась быстро-быстро им обмахиваться. — На самом деле ты мне вовсе не нужен. Рост моего нынешнего покровителя шесть футов четыре дюйма, и все что надо у него вполне этому соответствует. Вместо того чтобы оскорбиться, Никлас расхохотался.
— Ты совершенно права, Илсана! Зачем тебе тратить время на такого жалкого типа, как я?
Накрашенные губы рыжей невольно снова растянулись в улыбке, и она впервые посмотрела на Клер.
— Наслаждайся, пока можешь, голубка. Лучше Старины Ника никого нет — и в постели, и вообще.
Когда Илсана, покачивая широкими бедрами, отошла, Клер желчно спросила:
— Здесь что, все женщины делятся на две категории: тех, с которыми вы переспали в прошлом, и тех, которые надеются переспать с вами в будущем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124