— Почему бы тебе не съехать из своих меблированных комнат и не поселиться здесь? — предложил Рэйф. — Этот сарай чересчур велик для меня одного, и я был бы очень рад твоему обществу.
— Я покидаю Лондон. Я слишком долго пренебрегал своими делами, и мне давно пора заняться ими лично.
Рэйф почувствовал, как но спине его побежали мурашки.
— Твои дела включают и пенритскую шахту? Майкл взял из рук дворецкого свою шляпу и надел ее, сильно надвинув на глаза.
— Да, включают, — отрывисто бросил он. Герцогу захотелось выругаться.
— Одна война только что завершилась. Я надеюсь, ты не собираешься начать другую.
— Никто не любит мир больше, чем удалившийся на покой солдат, — сказал Майкл, лицо его по-прежнему было спокойно и непроницаемо. — Когда я вернусь в Лондон, то дам тебе знать.
Он подошел к парадной двери и, не оглядываясь, вышел.
Глава 22
Для Моррисов воскресенье было днем, посвящаемым не только Богу, но и семье. Обычно это заключалось в общей послеобеденной прогулке. Иногда в ней участвовала и Mаргед, но чаще она оставалась дома, откровенно заявляя, что ей хочется побыть и тишине и покое. Оуэн же с удовольствием проводил время наедине с детьми: ведь если мужчина не уделяет достаточного внимания своим отпрыскам, то можно и не заметить, как они вырастут, и пропустить самые интересные годы, когда они развиваются, мужают, а ты от души помогаешь им в этом…
День выдался типично валлийский: проливной дождь сменяли прояснения, а порой на небе ярко светило солнце. По просьбе Тревора, старшего сына Оуэна и Маргед, Моррисы отправились сегодня на холмы не по тому пути, которым пользовались обычно, а по другому. Этой дорогой ходили редко, потому что она пролегала рядом с Брин-Мэнор, имением лорда Майкла Кеньона, а там посетителей встречали неприветливо. Окруженное каменной стеной имение лорда Майкла было прямой противоположностью Эбердэру, вдоль и поперек пересеченному тропами, по которым ходили все кому не лень. Однако Оуэн знал, что если он с детьми не станет переходить границу владений Кеньона, то все обойдется, а путь, предложенный Тревором, и впрямь был хорош и живописен, особенно когда небеса прояснялись и начинало светить весеннее солнце.
Дочь Оуэна Меган, чинно, как маленькая леди, шла рядом с отцом, а мальчики, словно стайка неугомонных щенков, все время бегали взад и вперед. У Оуэна сердце радовалось, когда он видел, как маленький Хью резвится вместе с его собственными сыновьями. После того как малыша забрали из шахты, он вырос на целых три дюйма, поправился и приобрел здоровый цвет лица. По словам Маргед, Хью был способным учеником и проглатывал каждый новый урок с такой же жадностью, с какой ел, когда семья садилась в кухне за стол.
Тропа стала забирать вверх.
— Скоро будет твой день рождения. Что бы ты хотела получить в подарок? — спросил Оуэн у Меган. Она искоса посмотрела на отца.
— Котенка.
Оуэн поднял брови.
— Да ведь у нас уже есть кот.
— Но я хочу котенка, — объяснила Меган. — Моего собственного.
Оуэн спрятал улыбку.
— Но имей в виду: котята превращаются во взрослых котов, — предупредил он дочку, — и если тебе подарят котенка, ты должна будешь заботиться о нем сама. Впрочем, тебе исполняется уже десять лет, так что ты станешь почти взрослой. Ты уверена, что хочешь именно котенка? Тогда я поговорю с твоей мамой. Но если она будет возражать…
Меган перебила его радостным воплем, который никак не подобал чинной маленькой леди.
— Не будет! Мама велела мне поговорить с тобой, и если ты не против, то и она согласна. У кошки Этельвин только что родились котята. Через две недели одного из них мы уже сможем забрать.
Оуэн усмехнулся. Он никогда ни в чем не мог отказать малышке Меган, потому что она была очень похожа на свою мать.
Однако от его довольства не осталось и следа, когда из леса вдруг пулей вылетел Тревор.
— Папа, иди скорее сюда, что-то случилось с Хью! — закричал он, задыхаясь. — Он отошел в сторону, чтобы нарвать нарциссов для мамы, а потом вдруг прибежал обратно с таким видом, будто за ним гнался сам дьявол. Я спросил его, что стряслось, но он ничего не говорит, только плачет.
Оуэн ускорил шаг и, пройдя несколько минут по лесу, подошел к детям. Хью судорожно рыдал, все еще прижимая к груди нарциссы. Дэвид, младший сын Оуэна, гладил его по плечу в тщетной попытке успокоить. Когда он увидел отца, на его лице отразилось облегчение. Оуэн поднял Хью на руки и начал его утешать. Хотя за последнее время мальчик сильно вытянулся, он все же был совсем крохой, и его легко было испугать. Когда рыдания Хью немного поутихли, Оуэн спросил:
— Что с тобой случилось, малыш? Хью вытер глаза грязным кулачком.
— Я… я видел врата ада, дядя Оуэн. Никакими терпеливыми расспросами Оуэну не удалось добиться от него большего. Наконец он сказал.
— Тревор, отведи Дэвида и Меган домой. Хью покажет мне, что он видел.
Тревор послушно повел своих младших брата и сестру по тропинке. Хью явно не испытывал большой охоты возвращаться на то место, где его что-то так сильно напугало, но когда Оуэн взял его за руку, мальчик, не споря, направился в глубь леса. Они шли, пока не уперлись в полуразрушенную каменную стену. Здесь Хью отпустил руку Оуэна и пролез в дыру в стене.
Оуэн нахмурился.
— Это частная земля, имение Кеньона. Тебе не следовало туда заходить.
— Я увидел нарциссы и захотел нарвать немного, чтобы отнести тете Маргед, — виновато сказал Хью. — Пойдем. Отсюда уже недалеко.
Подумав, что Хью надо хорошенько рассмотреть то, что его так напугало, иначе потом его будут мучить кошмары, Оуэн протиснулся в узкий проем в стене. На другой ее стороне оказался пригорок, на вершине которого цвело множество ярко-желтых нарциссов. Хотя склон пригорка густо порос деревьями, они еще не покрылись листвой и можно было различить столб дыма, поднимающийся с противоположной стороны.
Хью с тревожным выражением на лице обернулся через плечо и прижал палец к губам. Потом нагнулся и крадучись полез вверх, к гребню пригорка, который, как оказалось, нависал над небольшой ложбинкой. Присев на корточки за кустами, из-за которых их было не видно, Оуэн обнял Хью одной рукой и посмотрел вниз, чтобы разглядеть то, что так напугало мальчика.
«Врата ада» оказались убогой хижиной, построенной на склоне пригорка. Солнечные лучи, проходившие сквозь идущий из трубы дым, почему-то придавали ему красное адское свечение, что и объясняло испуг Хью.
— Видишь, парень, как солнечный свет проходит через этот дым? — сказал Оуэн. — Чего же тут страшного? Это всего-навсего хижина дровосека.
Хотя Хью не ответил, он немного расслабился. Однако Оуэн, вместо того чтобы уйти, продолжал рассматривать хижину со все возрастающим любопытством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124