Большинство женщин смягчались и переставали сопротивляться, когда мужчины прибегали к помощи поэзии и любовных песен, — что же до Клер, то хотя все это на нее и действовало, но стихов и песен было недостаточно, чтобы заставить эту упрямую особу забыть о ее треклятых нравственных устоях.
Никлас еще мог бы понять ее сопротивление, если б Клер была по-настоящему религиозна, но он пребывал в совершенной уверенности, что ее набожность поверхностна и несерьезна. Под тонким налетом благочестия в ней чувствовалась языческая страстность; Никлас сам видел, как это прорывалось наружу. Весьма возможно, что Клер так отчаянно цепляется за свою девственность только из чистого упрямства. Она, должно быть, поклялась, что ему ни за что по соблазнить ее, и сдержит эту клятву, даже если это убьет их обоих. Вот упрямая ослица!
Но как бы велико ни было се упрямство, он ее переупрямит.
Назавтра после дня, который прошел без поцелуев, Клер, явившись к ужину, выглядела особенно прелестно. Никлас в восхищении смотрел, как она идет к нему через гостиную: розовое платье каким-то непонятным образом казалось разом и скромным, и соблазнительным, волосы уложены в новую прическу, изящное сооружение из локонов и воли, в которое ему сразу же захотелось запустить пальцы… Сегодня Клер меньше всего походила на учительницу из деревенской школы: перед Никласом стояла умудренная опытом светская дама, в которой к тому же явно чувствовалась какая-то чертовщинка.
— Нынче вечером вы выглядите особенно красивой. — Он предложил ей руку. — Ваша горничная согласна поехать вместе с нами в Уэльс?
— Полли великолепна, но мне не нужна горничная. — слегка удивившись, ответила Клер. — Я прекрасно обходилась без горничной всю жизнь.
— Большую часть ваших новых модных платьев нельзя надеть без посторонней помощи. Кроме того, Полли умеет очень хорошо укладывать волосы.
— Ну что ж, будь по-вашему, — любезно ответила Клер. — Я спрошу Полли, не согласился ли она привести в Уэльсе два месяца — до тех пор, пока я не вернусь домой.
Никласу было невыносимо слушать, как она говорит о том, что покинет его, однако он промолчал; если он расскажет о своих далеко идущих планах па се счет, это только удесятерит упрямство Клер. Выдвигая для нес стул, он объявил:
— Я уже уладил все наиболее срочные дела, так что послезавтра мы можем отправиться обратно в Эбердэр. Ее лицо просияло.
— Отлично. Я буду готова.
— Перед тем как начать добычу шифера, мне бы хотелось съездить в Пенрит, чтобы па месте ознакомиться с принципами управления и работы большого шиферного карьера. — Он сел за стол. — Если бы мы поехали туда верхом, через центральные районы Уэльса, то дорога заняла бы два-три дня туда и столько же обратно. Вы смогли бы так много времени провести в седле?
— Смогла бы, если мы поедем не слишком быстро. Думаю, проехаться весной по валлийскому нагорью было бы очень приятно.
— Превосходно. Тогда готовьтесь отправиться в путь через неделю после нашего возвращения в Эбердэр.
Ужин затянулся — из-за того, что они много и непринужденно беседовали. Когда они наконец допили свой кофе, было уже так поздно, что Никлас ничуть не удивился бы, если б Клер воспользовалась этим предлогом и заявила, что она идет спать. Однако вместо этого девушка посмотрела на него так мило и невинно, что он немедленно насторожился.
— Не желаете ли сыграть в бильярд? — спросила она. — В последнее время я много упражнялась одна, и мне хотелось бы сыграть с сильным противником.
Никлас согласился, и они перешли в бильярдную. Клер взяла свой кий и лениво провела по нему пальцами.
— Может быть, сыграем не па интерес, как раньше, а на ставки?
— Как видно, вы упражнялись весьма старательно. — Ее предложение позабавило его. Опуская пониже люстру, которая висела над бильярдным столом, он спросил: — И какие же ставки вы предлагаете?
Ее глаза блеснули.
— Если я выиграю, вы не станете меня больше целовать.
— Не согласен, — тут же ответил он, — разве что в случае моего выигрыша вы не станете больше говорить мне «нет».
— Не согласна. Есть какие-нибудь другие варианты? Зажигая восковые свечи, Никлас обдумывал, что бы такое предложить.
— Мы можем сыграть в бильярд с раздеванием: проигравший очередную партию будет снимать с себя какой-нибудь предмет одежды, — наконец спокойно проговорил он.
— Но это же неслыханно!
— Не совсем так. Мне доводилось играть в карты с раздеванием — так почему же нельзя применить эту методику к бильярду? Проигравшим будет считаться тот, кто первый разденется догола. — Он усмехнулся и, немного приподняв люстру над столом, закрепил удерживающую ее веревку.
— Вы готовы?
Клер задумалась.
— Ну хорошо, я согласна, однако если мне придется раздеться до нижней рубашки, я предпочту отказаться от дальнейшей игры, но ни за что не стану ее снимать.
— Могу вас понять. Итак, мы должны начать игру, имея одинаковое количество предметов одежды. — Он сделал мысленный подсчет. — Если я сниму фрак, то на мне будет надето десять предметов. Думаю, на вас столько же, разве что под этим прелестным платьем имеются дополнительные нижние юбки.
Слегка покраснев, она тоже мысленно пересчитала предметы своего туалета.
— В самом деле, десять. Итак, начнем?
— Начнем. Право ударить первой, конечно же, принадлежит вам.
Пока Никлас укладывал на столе шары, Клер наклонилась, готовясь к первому удару. Вся ее напускная беззаботность мигом улетучилась, когда она сосредоточилась, чтобы прицелиться в шар.
Женщина, играющая на бильярде, представляет собою пленительное зрелище: стройные лодыжки, соблазнительно округлый зад. манящая грудь, выглядывающая из глубокого декольте. Пока Никлас любовался этим видом, его партнерша не теряла времени даром: точным ударом она загнала в лузы все шесть шаров и выиграла партию, так и не дав ему возможности ударить.
— Теперь я вижу — вы действительно много упражнялись, — рассмеявшись, сказал Никлас.
Стянув начищенный сапог, он поставил его возле стены, затем приготовил шары для следующей партии. Послав в лузы пять своих красных шаров, он потерпел неудачу с шестым — тот ударился о вмятину в борте и покатился мимо.
Теперь опять была очередь Клер, и она благополучно уложила в лузы все шесть шаров. Сняв второй сапог и поставив его рядом с первым, Никлас сказал:
— Дайте мне взглянуть на ваш кий.
Она протянула ему кий, и он посмотрел на его кончик.
— Эта шишечка сделана из кожи? Когда она кивнула, он спросил:
— Можно, я попробую его пару раз? Получив разрешение, Никлас сделал два удара, и результаты ошеломили его. Возвращая ей кий, Никлас сказал:
— Клариссима, мне кажется, вы только что произвели революцию в бильярде. Я еще никогда не держал в руках более удобного кия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Никлас еще мог бы понять ее сопротивление, если б Клер была по-настоящему религиозна, но он пребывал в совершенной уверенности, что ее набожность поверхностна и несерьезна. Под тонким налетом благочестия в ней чувствовалась языческая страстность; Никлас сам видел, как это прорывалось наружу. Весьма возможно, что Клер так отчаянно цепляется за свою девственность только из чистого упрямства. Она, должно быть, поклялась, что ему ни за что по соблазнить ее, и сдержит эту клятву, даже если это убьет их обоих. Вот упрямая ослица!
Но как бы велико ни было се упрямство, он ее переупрямит.
Назавтра после дня, который прошел без поцелуев, Клер, явившись к ужину, выглядела особенно прелестно. Никлас в восхищении смотрел, как она идет к нему через гостиную: розовое платье каким-то непонятным образом казалось разом и скромным, и соблазнительным, волосы уложены в новую прическу, изящное сооружение из локонов и воли, в которое ему сразу же захотелось запустить пальцы… Сегодня Клер меньше всего походила на учительницу из деревенской школы: перед Никласом стояла умудренная опытом светская дама, в которой к тому же явно чувствовалась какая-то чертовщинка.
— Нынче вечером вы выглядите особенно красивой. — Он предложил ей руку. — Ваша горничная согласна поехать вместе с нами в Уэльс?
— Полли великолепна, но мне не нужна горничная. — слегка удивившись, ответила Клер. — Я прекрасно обходилась без горничной всю жизнь.
— Большую часть ваших новых модных платьев нельзя надеть без посторонней помощи. Кроме того, Полли умеет очень хорошо укладывать волосы.
— Ну что ж, будь по-вашему, — любезно ответила Клер. — Я спрошу Полли, не согласился ли она привести в Уэльсе два месяца — до тех пор, пока я не вернусь домой.
Никласу было невыносимо слушать, как она говорит о том, что покинет его, однако он промолчал; если он расскажет о своих далеко идущих планах па се счет, это только удесятерит упрямство Клер. Выдвигая для нес стул, он объявил:
— Я уже уладил все наиболее срочные дела, так что послезавтра мы можем отправиться обратно в Эбердэр. Ее лицо просияло.
— Отлично. Я буду готова.
— Перед тем как начать добычу шифера, мне бы хотелось съездить в Пенрит, чтобы па месте ознакомиться с принципами управления и работы большого шиферного карьера. — Он сел за стол. — Если бы мы поехали туда верхом, через центральные районы Уэльса, то дорога заняла бы два-три дня туда и столько же обратно. Вы смогли бы так много времени провести в седле?
— Смогла бы, если мы поедем не слишком быстро. Думаю, проехаться весной по валлийскому нагорью было бы очень приятно.
— Превосходно. Тогда готовьтесь отправиться в путь через неделю после нашего возвращения в Эбердэр.
Ужин затянулся — из-за того, что они много и непринужденно беседовали. Когда они наконец допили свой кофе, было уже так поздно, что Никлас ничуть не удивился бы, если б Клер воспользовалась этим предлогом и заявила, что она идет спать. Однако вместо этого девушка посмотрела на него так мило и невинно, что он немедленно насторожился.
— Не желаете ли сыграть в бильярд? — спросила она. — В последнее время я много упражнялась одна, и мне хотелось бы сыграть с сильным противником.
Никлас согласился, и они перешли в бильярдную. Клер взяла свой кий и лениво провела по нему пальцами.
— Может быть, сыграем не па интерес, как раньше, а на ставки?
— Как видно, вы упражнялись весьма старательно. — Ее предложение позабавило его. Опуская пониже люстру, которая висела над бильярдным столом, он спросил: — И какие же ставки вы предлагаете?
Ее глаза блеснули.
— Если я выиграю, вы не станете меня больше целовать.
— Не согласен, — тут же ответил он, — разве что в случае моего выигрыша вы не станете больше говорить мне «нет».
— Не согласна. Есть какие-нибудь другие варианты? Зажигая восковые свечи, Никлас обдумывал, что бы такое предложить.
— Мы можем сыграть в бильярд с раздеванием: проигравший очередную партию будет снимать с себя какой-нибудь предмет одежды, — наконец спокойно проговорил он.
— Но это же неслыханно!
— Не совсем так. Мне доводилось играть в карты с раздеванием — так почему же нельзя применить эту методику к бильярду? Проигравшим будет считаться тот, кто первый разденется догола. — Он усмехнулся и, немного приподняв люстру над столом, закрепил удерживающую ее веревку.
— Вы готовы?
Клер задумалась.
— Ну хорошо, я согласна, однако если мне придется раздеться до нижней рубашки, я предпочту отказаться от дальнейшей игры, но ни за что не стану ее снимать.
— Могу вас понять. Итак, мы должны начать игру, имея одинаковое количество предметов одежды. — Он сделал мысленный подсчет. — Если я сниму фрак, то на мне будет надето десять предметов. Думаю, на вас столько же, разве что под этим прелестным платьем имеются дополнительные нижние юбки.
Слегка покраснев, она тоже мысленно пересчитала предметы своего туалета.
— В самом деле, десять. Итак, начнем?
— Начнем. Право ударить первой, конечно же, принадлежит вам.
Пока Никлас укладывал на столе шары, Клер наклонилась, готовясь к первому удару. Вся ее напускная беззаботность мигом улетучилась, когда она сосредоточилась, чтобы прицелиться в шар.
Женщина, играющая на бильярде, представляет собою пленительное зрелище: стройные лодыжки, соблазнительно округлый зад. манящая грудь, выглядывающая из глубокого декольте. Пока Никлас любовался этим видом, его партнерша не теряла времени даром: точным ударом она загнала в лузы все шесть шаров и выиграла партию, так и не дав ему возможности ударить.
— Теперь я вижу — вы действительно много упражнялись, — рассмеявшись, сказал Никлас.
Стянув начищенный сапог, он поставил его возле стены, затем приготовил шары для следующей партии. Послав в лузы пять своих красных шаров, он потерпел неудачу с шестым — тот ударился о вмятину в борте и покатился мимо.
Теперь опять была очередь Клер, и она благополучно уложила в лузы все шесть шаров. Сняв второй сапог и поставив его рядом с первым, Никлас сказал:
— Дайте мне взглянуть на ваш кий.
Она протянула ему кий, и он посмотрел на его кончик.
— Эта шишечка сделана из кожи? Когда она кивнула, он спросил:
— Можно, я попробую его пару раз? Получив разрешение, Никлас сделал два удара, и результаты ошеломили его. Возвращая ей кий, Никлас сказал:
— Клариссима, мне кажется, вы только что произвели революцию в бильярде. Я еще никогда не держал в руках более удобного кия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124