– Медальон с портретами родителей…
– Дорогая! Я так вам сочувствую, так вас понимаю. Однако теперь, когда мистер Траск вверил вас моим заботам, – он подчеркнул слово «моим», – ничего плохого больше не случится.
Присцилла повернулась к проводнику, и что-то блеснуло в ее больших темных, с золотыми искорками, глазах. «А ведь она прехорошенькая», – подумал Стюарт. Он и не надеялся, что старая гарпия говорила правду. И не только лицо, но и фигура…
Однако в этот момент он осознал, что его невеста слишком уж долго и пристально смотрит на своего спутника. Тот был рослым и могучим, но, что случается не часто при подобном сложении, движения его отличались кошачьей грацией. Из-под низко надвинутой шляпы смотрели ясные, пронзительно-голубые глаза. Только слепая не оценила бы столь привлекательного мужчину.
Значит, они путешествовали вдвоем? Недовольство сменилось гневом.
– Почему бы вам не пройти в дом, дорогая? – спросил Стюарт, по своему обыкновению, не ожидая ответа. – Джеми!
Рыжеволосый помощник все еще находился поблизости. «Толковый парень, – в который раз подумал Стюарт, когда тот приблизился. – Жаль, что приходится использовать его как простого ковбоя. Мог бы занять место Хеннесси, если бы не его мягкосердечие».
– Вот что, Джеми, проводи мистера Траска в барак. Пусть его накормят и отведут ему место для ночлега. Можете оставаться сколько пожелаете, – бросил он гостю с холодной любезностью.
– Обеда с меня вполне достаточно, – ответил тот.
Стюарт, не расположенный разговаривать с ним, пожал плечами. Ему показалось, будто Присцилла хочет что-то сказать, но она промолчала.
– Вознаграждение я пришлю вам на кухню.
– Если не возражаете, я бы взял в виде вознаграждения лошадь и упряжь. Ну а если распорядитесь насчет небольшого запаса провизии, то большего мне и не надо.
– Нет-нет, я не могу отпустить вас без месячного жалованья. Я плачу своим людям щедро, – возразил Стюарт, украдкой наблюдая, какое впечатление производит на Присциллу его великодушие.
– Как вам угодно, – кивнул Траск. – В конце концов, я взялся за эту работу ради денег.
Он произнес это совершенно равнодушным тоном, однако Стюарт всегда нутром чуял ложь. Сделав выводы, он промолчал.
– Мисс Уиллз, – сказал Траск и тут же повернулся к седельной сумке, – тут у меня кое-что из вашего имущества. Несколько платьев и прочее… Боюсь только, все изрядно помялось.
– Джеми, прими у мистера Траска вещи мисс Уиллз, – распорядился Стюарт, – и проследи, чтобы о лошади позаботились.
Все это время Присцилла стояла молча, позволяя жениху галантно поддерживать ее под локоть. Вдруг, неожиданно для себя самой, она высвободилась и подошла к Брендону. Пока тот расстегивал сумку, девушка следила за его ловкими загорелыми пальцами. Это был миг расставания, последний шанс обменяться несколькими словами. Все утро она готовилась к этому, но сейчас не знала, как пройти через это новое испытание. Траск тем временем вытянул из сумки что-то шелковое, оттенка слоновой кости, в пене кружев.
– Мое подвенечное платье!.. – прошептала Присцилла. – Я думала, оно погибло.
Она облизнула внезапно пересохшие губы и подняла взгляд на загорелое, ставшее таким дорогим для нее лицо. Брендон не стал в это утро тратить время на бритье, и щетина на подбородке вдруг показалась ей первым симптомом того, что он вновь решил превратиться в прежнего ковбоя, равнодушного к требованиям цивилизации. Сколько времени пройдет, пока это превращение состоится, а ее образ развеется навсегда?
Брендон протянул ей платье, и Присцилла взяла его. На мгновение их пальцы соприкоснулись. По сравнению с прохладным гладким шелком его кожа казалась горячей и огрубевшей. Дыхание девушки стеснилось, пелена слез застлала глаза, но она, сделав над собой усилие, не позволила ни одной слезнике скатиться по щеке.
– Благодарю…
– Не стоит благодарности, мисс Уиллз. Я всего лишь выполнил свою работу.
– Вы вовсе не были обязаны разыскивать мои вещи, разбросанные команчами, – возразила она.
Когда Присцилла бережно перебрасывала платье через руку, пальцы ее дрожали, и, чтобы скрыть это, она с бесполезной тщательностью разгладила мятый шелк, коснулась кружевной оборки и стекляруса. С какой любовью, как старательно она вышивала его когда-то! Казалось совершенно диким, немыслимым надеть это платье для человека, совершенно незнакомого ей, а не для другого, неистового, страстного, заботливого, который сейчас с таким достоинством стоял перед Присциллой и Стюартом.
– Желаю вам всяческого счастья, мисс Уиллз. Брендон быстро окинул девушку взглядом сверху вниз и посмотрел ей в лицо. Голос его звучал как обычно, но все же ей почудилось в нем что-то вроде сожаления. Или это была всего лишь игра воображения?
– А вам удачи, – ответила она. – Будьте осторожны. Он сделал такое движение, словно хотел коснуться ее руки, но благоразумно удержался от этого.
– Еще я желаю вам победить в себе страх перед этой землей. Если захотите, мисс Уиллз, вы сможете.
«Я бы смогла – с тобой! – подумала она почти с отчаянием. – Но и без тебя постараюсь чаще смотреть на закатное небо, слушать ночные звуки, постараюсь понять и полюбить животных. Но чаще всего буду вспоминать то, что чувствовала, когда ты прикасался ко мне!»
– Я приложу все усилия, чтобы найти здесь свое место, – сказала Присцилла. – Я сумею увидеть не только дикость, но и красоту. Спасибо вам за науку, мистер Траск. Куда же вы теперь направитесь?
– В Сент-Антуан. Всегда хотел повидать те места. «Ты уйдешь, а я… я останусь здесь… с ним».
– Но индейцы вокруг так и кишат! Разве они ускакали не в ту же сторону?
– Думаю, они получили то, что им причиталось, и теперь не скоро затеют новый рейд.
«Я тоже получила все, что мне причиталось… кроме тебя».
Она вспомнила минуты, проведенные с ним у костра, долгие часы дороги, пережитые вместе опасности и то, каким мягким и добрым бывал этот суровый человек. Он подавил в себе даже неистовую страсть.
Брендон ничего не требовал от нее, только давал и готов был пожертвовать ради нее жизнью.
– Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали, – сдержанно промолвила Присцилла.
Брендон кашлянул и отвел взгляд. Это позволило ей несколько секунд пристально всматриваться в дорогие черты, особенно в линии рта, такого жадного и горячего и такого опытного.
– Дорога была неблизкой, – наконец проговорил Брендон, взглянув на девушку. – Я тоже не сразу забуду… все, что с нами случилось.
Присцилла зажмурила глаза. «Уходи же!» – мысленно взмолилась она. Если он сейчас же не уйдет, она расплачется, и что подумает тогда Стюарт Эган?
– Пора прощаться, – сказала Присцилла, собрав всю свою волю. – Меня ждет жених.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110